Покорить Ангела (СИ) - Виктория Победа

Ну нет, здесь у тебя козырей нет.

— Сомневаешься? — он практически рычал, то ли от злости, то ли от того, что между ног мне упиралось вполне однозначное доказательство того, насколько он не малыш.

Боже, о чем я вообще думаю? И почему сижу с раздвинутыми ногами посреди прихожей Волкова?

— Отпусти! — я дернулась в третий раз, сильнее вонзила ногти в кожу парня.

— Или что?

— Или я расцарапаю тебе лицо, — даже я понимала, насколько жалко звучали угрозы, учитывая мое, совершенно невыгодное положение, но сдаваться все равно не собиралась.

— Детка, ты обязательно будешь царапаться и кричать, — он усмехнулся у самых моих губ и добавил: — подо мной.

То, что происходило дальше нельзя было назвать не чем иным, как абсолютным помутнением рассудка. Я отключилась в тот момент, когда, простонав что-то нечленораздельное, Волков набросился на мои губы, буквально их пожирая. Бешеная, необузданная, совершенно дикая страсть охватила каждую клеточку моего тела, погружая разум в порочную, поглощающую все на своем пути, беспросветную тьму. Я не понимала, что творю, не думала о последствиях. Все вокруг перестало существовать, перестало иметь даже малейшее значение.

Были только теплые ладони, проникающие под плотную ткань ветровки, скользящие по спине, вдоль позвоночника — вверх и обратно; были жаркие, требовательные поцелуи и головокружительный, одуряющий запах. Я растворялась в собственных, ранее неизвестных мне ощущениях, скользила руками по широким плечам, царапала спину ногтями через тонкую ткань футболки.

Где-то рядом вжикнула молния и моя ветровка полетела вниз. Горячая ладонь нырнула под футболку, огладила живот и, проникнув по лифчик, сжала грудь. Мое тело буквально прострелило удовольствием и, непроизвольно выгнувшись в спине, я застонала в голос. Теряясь в собственных ощущениях, я уже была готова окончательно раствориться в этом безумии, когда в последний момент расслышала насмешку в голосе:

— Строила из себя недотрогу, а сама наверняка течешь…

Я плохо помнила, что последовало за этими словами. Почувствовав себя так, словно на меня ведро помоев вылили, я практически впала в бешенство. В ушах зазвенело шипение Волкова и только тогда, очнувшись, я осознала, что все-таки расцарапала ему лицо. Смятение парня дало мне фору. Соскочив с комода, я подхватила с пола ветровку и рванула к двери, желая как можно скорее вырваться на свободу. Не успела я коснуться замка, как дверь распахнулась и на пороге показался отец Жени. Ничего не говоря, я проскочила мимо недоуменно уставившегося на нас мужчины и рванула к лестнице.

— Ненавижу, как же сильно я тебя ненавижу, чтоб у тебя стручок завял, — обезумив от слез и обиды, прокричала я, и побежала вниз.

Глава 16

Женя

Сука!

И чего меня на ней так клинит? Не бывает так, просто не бывает. Вижу ее и все — тормоза отказывают. Что в тебе такого, что я нихрена не могу перестать о тебе думать? Я же больной стал совсем. Не сказать, что раньше здоровый был, но сейчас крыша конкретно так подтекать стала.

«Ненавижу, ненавижу, ненавижу» — набатом стучало в голове.

Я сам не понял, как так вышло, меня на ней повело, как никогда раньше. Я вообще ничего подобного в жизни своей не испытывал, просто хотел ее, ее одну. Не осознавал, что творю, когда на глазах у полной, мать его, аудитории, схватил стервозину за волосы и впился в ее губы.

Она же меня провоцировала, дразнила, ходила по краю острого лезвия. Я не думал, даже представить себе не мог, что от одного поцелуя, от вкуса ее губ у меня перед глазами фейерверки взорвутся. Меня от желания распирало, рвало на части и будь мы одни, содрал бы с нее всю имеющуюся одежду и взял на месте.

Никогда со мной ничего подобного не было, никогда и никого я не хотел так, как хотел ее. Я же зверею, сатанею, можно сказать, стоит только ее увидеть. И не могу я это контролировать, не умею.

Остатки здравого смысла отчаянно кричат о том, что нужно прекращать. Но как? Я же не контролирую себя, когда ее вижу.

Это ненормально уже, клиника какая-то, что-то неизлечимое. Я же словно одержимый о ней думаю постоянно. Каждую минуту, каждую, сука, минуту она перед глазами и никого больше.

— И что это сейчас было? — меня из размышлений выдернул полный недовольства голос отца.

— Ничего, — отмахнувшись от него, словно он муха назойливая, я рванул к двери, наконец осознав, что она — стерва дерзкая — сбежала.

Я не помнил, как обувался, как выбегал из квартиры и сбегал по лестнице, напрочь игнорируя само существование лифта. Просто бежал в каком-то трансе, желая догнать ту, что только что расцарапала мне лицо. Ту, что еще пару минут назад я целовал в порыве почти маниакальной страсти.

Казалось, выбежал за ней следом, должен был догнать, остановить, но не успел, всего каких-то жалких секунд не хватило. На моих глазах ведьмочка забралась на свою развалюху и газанула с такой скоростью, что я охренел маленько. Морщился от взметнувшейся вверх пыли и выхлопных газов, ударивших в ноздри, и молча наблюдал за удалявшейся красной точкой.

Усмехнувшись, дотронулся до противно ноющей, расцарапанной в кровь кожи на лице. Сучка! Все-таки сдержала свое обещание. И любой другой я бы это не спустил, да даже не позволил бы подумать, а ей…

И чего я такое вообще делаю?

Я же свихнулся совсем. Повернулся на этой стервозине. И мне бы домой идти, просто забить на чокнутую стерву, подумаешь, а я, как дебил последний, стоял посреди двора своего дома и набирал сообщение Ромычу.

Стоило только отправить сообщение, Ромыч тут же перезвонил.

— Что ты натворил? — не здороваясь, начал лучший друг.

— Ничего, ты можешь просто ей позвонить и уточнить, все ли с ней в порядке, без ненужных вопросов, — он меня сейчас бесил дико, да и не только сейчас, в принципе бесил с тех пор, как на стервочку глаз положил. И я умом, конечно, понимал, что у меня явные с башкой проблемы, но вот как-то мозг с остальными органами контачить не хотел совершенно.

— Жек, бля, я ж тебя урою, если…

— Да ничего я не сделал, пиццу она мне привезла, я лишнего ляпнул, она сорвалась и на развалюхе своей рванула, просто сделай то, что я прошу и отзвонись.

— Сомневаюсь, что было именно