Отец сводной сестры (СИ) - Кострова Валентина Викторовна

— Я серьезно.

— Я тоже, - ставит стакан на тумбочку. – Тебе повезло.

— Наверное, - шепотом отвечаю, вновь отвернув голову в сторону окна. Боль разочарования притуплена видимо успокоительными уколами, или чем меня тут пичкали. Пустота по-прежнему ничем не заполнена, память не спешит восстанавливать события вечера.

— Не знаю, какие у тебя чувства к этому парню, но я вызвал полицию. Всех троих забрали в отделение, от тебя ждут заявления.

— Я не буду ничего писать, - одними губами произношу свое решение, часто моргая, чтобы предательские слезы не скатились по щекам.

— Это глупо, Дина. Таких нужно наказывать, чтобы не было желания повторить.

— Я не буду ничего писать, - как заведенная повторяю, слышу тяжелый вздох. Вздрагиваю, когда Роман Андреевич берет мою ладонь и легонько ее сжимает.

— Дина, посмотри на меня, - требует мужчина, я подчиняюсь, трепетно встречаясь с ним глазами. – Твоей вины в произошедшем нет. Есть только три подонка, которых нужно наказать по закону. Ты не виновата, Дина.

— Я не понимаю... – голос срывается, слезы ручьем катятся по щекам. Я действительно не понимаю, за что Паша поступил так со мной. Не понимаю, что им двигало. Неужели он все это время играл моими чувствами? Это так жестоко!

— Мне сложно понять современную молодежь, - Роман Андреевич поглаживает большим пальцем мои костяшки, все еще удерживая в своей руке мою ладонь. – Если верить их показаниям, то все это ради ролика в интернете.

— Ролика? – сквозь пелену слез смотрю на строгое лицо мужчины, на его сжаты губы и нахмуренные брови. – Какого ролика? О чем вы сейчас?

— Более подробно уже разберутся юристы. В двух словах: парни участвуют в каком-то онлайн проекте, где им дают задания. Одно из заданий было – близость с девушкой втроем. Данный ролик должен был в интернете набрать какие-то бешеные просмотры. За это платят деньги. Вот и зарабатывают, бедные студенты, таким способом, - на скулах ходят желваки, в глазах заметна жесткость. Он не сочувствует и не собирается понимать мотивы поступков. Впрочем, у меня тоже нет желания понимать Пашу и его друзей. То, что они планировали со мной сделать, вызывает чувство гадливости и отвращения.

— Не забивай себе голову, Дина. От тебя требуется лишь написать заявление, дальше мои юристы разберутся без твоего участия.

Заявление. О произошедшем тогда узнают знакомые, коллеги, мои однокурсники, Полина, Регина и Лика. Это будет полный кошмар. Меня начнут обсуждать и критиковать. Могут даже выставить виноватой.

— Роман Андреевич, - сжимаю кулак, тем самым сжав его пальцы. Он внимательно меня слушает, не поморщившись. – Я не хочу, - хмурится еще сильнее, между бровями пролегает морщинка.

— Не глупи, Дина!

— Я не могу. Вы не понимаете! – слезы вновь катятся по щекам, губы дрожат. – Не понимаете! Меня будут осуждать! Меня назовут легкомысленной. Почти всегда жертвы насилия виноваты в глазах общественности, будто они сами спровоцировали. Всегда! – кусаю губы до крови, пытаюсь вырвать ладонь из руки Романа Андреевича, отвернуться. Вообще хочу, чтобы он ушел. Исчез. Не видел меня такой разбитой, подавленной, растоптанной.

Меня приподнимают и прижимают к груди. Вырываюсь, упираюсь ладонями в мужскую грудь, мотаю головой. Все равно утыкаюсь лицом в рубашку, пахнущую знакомым запахом. От рыданий мои плечи вздрагивают, мое сопротивление подавляют на корню. Всхлипываю, сжимаю ткань рубашки.

— Все будет хорошо, - тихо произносит Роман Андреевич, слегка качая меня в своих объятиях. – Все будет хорошо, - ладонь ласково гладит по спине, так матери гладят своего малыша, который только что заходился в истерике.

Какое-то время мы не спешим отстраняться друг от друга. Меня гладят по спине, я с каждым вдохом успокаиваюсь, приятный ментол действует на меня, как успокаивающе. Через пару минут напоминаю себе, что неприлично быть в объятиях чужого мужчины. Отстраняюсь.

— Спасибо, - шмыгаю носом, опуская глаза.

— У тебя есть родственники, которые смогут о тебе позаботиться после выписки из больницы? – Роман Андреевич заглядывает в глаза, я мотаю в отрицании головой. – Может мне позвонить Лике?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет! – запальчиво и жарко восклицаю. Мужчина приподнимает бровь. – Не хочу ее тревожить. И Регине не надо говорить об этом.... Вообще никому! Я не хочу, чтобы кто-то знал о том, что случилось сегодня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Есть кто может о тебе позаботиться?

— Нет. Я одна, - опускаю голову, волосы закрывают лицо. Мне страшно и стыдно сейчас признаться Роману Андреевичу, что не хочу возвращаться в квартиру, где происходил кошмар.

— Завтра после утреннего обхода тебя выпишут. Я не жду твоего появления на работе в ближайшую неделю, но, Дина... Ты должна будешь посетить психолога. На всякий случай, - взглянув в его синие глаза, вижу, что переживает, волнуется. Пусть скупо и по-мужски, не выражая открыто эти чувства, на душе у меня вдруг становится чуть-чуть теплее. Словно в зимнюю стужу неожиданно солнышко пригрело.

— Спасибо за заботу, Роман Андреевич.

— Сейчас сообщу врачу, что ты очнулась. Утром заеду еще, - пожимает мою руку, лежащую поверх одеяла. Вымученно выдавливаю улыбку. – Все будет хорошо, Дин.

Роман Андреевич берет с дивана свой пиджак, напоследок еще раз мне улыбается и оставляет меня одну в палате. В больнице мне не страшно. Здесь люди, здесь нет тех, кто хочет меня обидеть. Может стоит врача уговорить понаблюдать за мной пару дней. Все же стресс пережила нешуточный. Возвращаться домой я не горю желанием, при этом понимаю, что рано или поздно мне придется переступить порог квартиры.

26 глава

Мне снится кошмар. Я иду по вечернему городу с Пашей, держась за руки. Я смеюсь, улыбаюсь и доверчиво заглядываю в глаза парню, который постоянно шепчет мне: «Ты этот день не забудешь никогда». Потом резко наступает темнота, я оказываюсь в какой-то замкнутой комнате. Со всех щелей мне мерещатся странные тени, похожие на каких-то страшных чудовищ. Я зову Пашу на помощь, а он не откликается. Потом резко загорается свет, и вижу своего парня с его друзьями. С зловещими ухмылками они надвигаются на меня, на ходу раздеваясь. Я пытаюсь закричать, но из горла вырывается лишь хрип. А они все подходят ближе и ближе... Ко мне тянутся руки Ника, неизвестный парень хохочет, хватает меня за волосы и дергает на себя. Я отбиваюсь, извиваюсь, но тиски становятся сильнее и сильнее. Слышу хохот и чувствую, как меня трогают со всех сторон. Три пары рук начинают срывать с меня одежду, мять мое тело. Они не скрывают своих похотливых желаний. Я кричу. Безмолвно кричу, потому что никто меня не слышит. Я словно рыба, набравшая в рот воды. Я задыхаюсь. Я зажмуриваю глаза, чтобы не видеть ничего вокруг.

— Дина! – меня встряхивают. Еще раз встряхивают. Цепляюсь за подступающую тьму, боясь открыть глаза. Пусть этот голос постоянно звучит. Не так страшно. С ним я ничего не боюсь в этой темноте своего сознания.

— Дина! – опять встряхивают. – Давай, девочка, открывай глаза!

— Роман Андреевич, может врача позвать? – робкий женский голос не должен присутствовать в моем подсознании. Рома... Рома... Роман... Любовь всей моей жизни... Звучит в голове какая-та навязчивая мелодия.

— Зови врача! – командует Роман Андреевич.  Его горячая ладонь прикасается к моему лбу. Потом меня вдруг приподнимаю и прижимают к груди. Я жадно делаю глубокий вдох. Пахнет ментолом и морским бризом. Все как в реальности. Вздрагиваю, когда мужские губы прикасаются к моему виску, поглаживаю по спине. Какой чудесный сон. Не хочу просыпаться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Открой глазки, моя спящая принцесса. Не пугай меня, малышка, - шепот с горячим дыханием обжигает кожу лица. Я робко открываю глаза и понимаю, что Роман Андреевич, его слова, его запах – мне не снится. Он действительно меня обнимает, целует в висок.