За жизнь платят кровью (СИ) - Владимир Стрельников

Каспер привел в восторг Женьку, и трех соседских пацанов — некромантов, которые впервые неупокоя увидели. Правда, некроманты они пока только по названию, но, как сказал один очень неглупый человек — каждое яйцо кобры, это тоже кобра.

С матерью и нашими соседками Каспер подружился, сразив их сотнями рецептов ушедшей эпохи, он, как, оказалось, работал шефом в каком‑то серьезном ресторане. Так что сейчас дамы активно осваивают кулинарные изыски. Некоторые из них мне очень понравились, особенно пара рецептов пиццы. Вообще, люблю все печеное. И макароны.

— Люблю я макароны, когда‑нибудь они меня погубят… — Я встал, развернул спарку налево. — Ходовая — второй установке. Справа по борту, сорок градусов, угол места минус пятнадцать — самолет. Дальность около восьми километров.

Далеко отсюда над заросшим густой тайгой распадком летел какой‑то самолетик. В нем я точно ощущал пятерых живых. Не знаю, кто и куда, но правила есть правила. Не знаешь кто — считай за противника.

— Понял и принял, вторая. Бортстрелки — боевая тревога! — Рявкнули наушники густым басом старшего сменного офицера. После чего ожила боевая трансляшка. — Внимание по кораблю, неопознанный самолет с правого борта. Дежурным сменам повышенная готовность, экипажу внимание!

Ну вот, Витьку разбудили точно. Ему еще пару часов можно было поспать. Тем более, что шум и вибрация от дизеля под нашей каютой оказались не такие уж и сильные. Нормально спалось.

Самолетик вскоре опознался, а через пять минут исчез за горизонтом. Тревогу отменили, вернув готовность номер раз. И снова под нами тишь да гладь, а выше нас только звезды.

— Вась, в бордель пойдешь? — Витька поправил пояс с наганом, сбил на затылок фуражку — восьмиклику, и прищурился на пылающее солнышко Средней Азии. — Мы тут сутки проторчим, на улице пекло, жрать пока неохота. Пошли, там точно прохладно! Я спрашивал тут у здешних мужиков — хвалят.

— Витянь, впервые слышу предложение идти в блядский дом из‑за прохлады. — Я усмехнулся, глядя на пылные смерчики неподалеку от нас. Сам‑то я еще из‑под дирижабля, пришвартованного к причальной мачте не вылазил, стою в тени. А впрочем… — а пойдем, хоть развеюсь хоть маленько!

Здешний дом терпимости, под звучным названием " Розы Востока", принял нас тишиной и прохладой холла, где за журнальным столиком одиноко сидела пожилая брюнетка с высокой прической.

— Здравствуйте, молодые люди. — На нас глянули неожиданно жесткие и цепкие серые глаза. — Вы, вообще‑то, рановато. Еще полдень не наступил, девочки спят.

— Вы хотите сказать… — Но меня перебила бандерша.

— Я хочу сказать, что вам придется выбирать девушек по видео, не вживую. Как выберете, я их разбужу, и они будут в вашем распоряжении. Прошу вас. — И мадам кивнула на кресла перед большим телевизором. — У меня записаны только обнаженные девушки, учтите. Их тридцать две, на каждую ролик по пятнадцать секунд. Просто запомните номер той, кто вам понравится.

И включила запись. Если откровенно, девушками назвать персонал было нельзя. Точнее, не всех можно было назвать девушками. Если около полутора десятков китаяночек и то ли узбечек, то ли таджичек, были молодыми, и даже молоденькими, то европейки были минимум за тридцать. Правда, насколько я понял, тут, в этих краях, они пользовались немалым успехом. Азия, блондинки тут в цене.

— Номер шесть. — Я особо не выбирал, молодая китаянка мне глянулась хорошей фигурой, а больше ничего и не надо. Нужно дурь сбросить, а то порой переклинивает из‑за тех разборок в Сарой. Сегодня снилась, ревет и меня колотит, да еще голышом. Блин, сполная садомазоэротика. Одной китаяночки маловато будет, пожалуй. Нужно оторваться. А то спермотоксикоз будет. Крутиться будем с месяц в этом рейсе, не меньше. — И номер семнадцать.

— Да уж, Вась. — Сочувственно покачал головой Витька. Но увидел мой кулак, и промолчал.

Семнадцатым номером было уйгурка. Тоже молодая, коротко стриженная блондинка. Кстати, вдвое дороже стоит чем китаянка.

Если честно, то я не понимаю девок, которые идут в бордели. Мир сейчас огромен, можно сказать — пуст. Работай, ищи мужа, рожай детей. Нет, хотят попроще, ничего не делая кроме раздвижки ног под клиентами, поскорее разбогатеть. Хотя, то, что я не люблю проституток, не мешает мне периодически ими пользоваться. Правда, только в официальных борделях. Пусть здесь дороже, но и рабского труда нет, и не подцепишь ничего, то бишь на конец не намотаешь.

После бурного времяпрепровождения с молодыми, красивыми девками особо ничего не хотелось. Просто лежалось на смятой простыне широкой кровати, в прохладном полумраке. Справа и слева ко мне прижались раздраконенные мной, и основательно затраханные девчонки. Ли Мэй и Гуля, как они представились на русском со страшным акцентом.

Они обе оказались купленны, точнее, выкуплены в долг, на рабском рынке в Восточном Туркестане. Бывший Синьдзян — Уйгурский край Народной Китайской Республики стал центром, куда стекались караваны работорговцев из азиатских стран. И этим пользовались владельцы борделей, предлагая молодым и красивым девчонкам выкуп из рабства и отработку.

Опять же, девки могли взять кредит для выкупа в каком‑либо из банков, и отдавать в течение тридцати лет. У нас и китайцев существовали программы для выкупа рабов. Вообще, всех этих караванщиков бы стоило развешать по окрестным деревьям, но тогда работорговля в этих странах не прекратится, но возможность выкупа людей пропадет.

Потянувшись, я погладил по гладкой спине китаяночку. Изящная, как фарфоровая статуэтка, сначала страшно трахать было, боялся что сломаю. Но потом разошелся, да и девчонка тоже не притворялась, пока не умеет. Чистенькая, неопытная. Пока еще. Да и уйгурочка примерно такая же. Ну, неопытная, так то фигурка у Гули покруглее, есть за что подержаться. Только угрюмая она, не по душе ей это дело.

Впрочем, трахалась честно, чтобы клиент был доволен. Как сказала Гуля, ей "надо деньгу, чтобы воля получить".

Ли Мей, встав, прошлепала босыми ногами по простому деревянному полу, потрогала кофейник, и к моему удивлению, просто приложила руки к бокам его. Почти мгновенно из под крышки кофейника вырвалась струйка пара, и девушка разлила горячий кофе по трем чашкам.

— Какая ты молодец. — Я уважительно поцокал язиком, и хотел встать, как в пояснице что‑то щелкнула, и резко переклинило. — Ох ты ж твою маман! Ну гребаный Радик, опять пришел!

В позапрошлом году я, с подначек экипажа, попробовал себя в куреше, в Инополисе, что под старой Казанью. Ну, одного заломал, а потом меня местный батыр поймал на противоходе, и здорово приложил об ковер. И с тех пор порой спину клинит, не вздохнуть, ни пер…, не охнуть, короче. Вот и сейчас снова переклинило.