Воля небес - Александр Прозоров

– Я тебя самолично новорожденным со ступеней Трехсвятительской церкви поднял, – ответил ему боярин Леонтьев. – Так что о годах своих ты с кем-нибудь другим спорь.

– Глупыш, – рассмеявшись, неожиданно обняла мальчишку Мирослава, поцеловала в щеку: – Куда торопишься? Подрасти сперва, никуда от тебя войны не денутся. На наш век хватит.

– А я? – спросил оставшийся без внимания Тимофей.

Басарга перевел взгляд на него, оттягивая для мальчишки последние мгновения отрочества. Потом молча снял с пояса саблю и, удерживая за середину ножен, молча протянул сыну.

Русский адмирал

Датчанин, неизменно брызжущий активностью, вернувшись из города с двумя санями веревок и канатов разной толщины, резво взялся за дело, обрубил старые ванты и с помощью холопов принялся опутывать шитик новыми, не забывая при том напоминать:

– От сих снастей жизнь ваша зависеть будет, мореходы! А посему старайтесь от души, коли она вам дорога!

Переоснащение корабля заняло две недели – и когда оно закончилось, снег уже почти сошел, на деревьях набухли почки, на прогалинах зазеленела первая нежная травка, больше похожая на тонкие волоски, лед на реке почернел и стал рыхлым, однако пока держался.

Басарга, вспомнив опыт холмогорцев, приказал обколоть корабль со стороны русла – и когда начался ледоход, «Веселая невеста», зимовавшая под излучиной, осталась на своем месте. Каша из льдин пополам с мусором проносилась мимо. Однако, понятно, это было ненадолго, и холопы стали грузить в трюмы припасы, снаряжение, одежду и оружие. Теперь часть команды, на всякий случай, ночевала на борту – но неожиданностей не случилось, все шло по плану. В мае река стала подниматься. Когда половодье раздвинуло берега Леди на добрую сотню саженей, подьячий съездил отстоять литургию в Важскую обитель, заодно попрощавшись с Матреной, а на рассвете нового дня, расцеловав на прощание княжну, последним поднялся на борт.

Илья и Ярослав скинули с сосен концы длинных причальных канатов – и боевой шитик, медленно поворачиваясь носом вниз по течению, покатился в сторону Ваги.

За неделю «Веселая невеста» пробежалась по Ваге и Северной Двине до Белого моря, там подняла паруса и по уже освободившейся ото льдов глади помчалась на север, стремительно поглощая версту за верстой. Уже через три дня корабль обогнул Мурманский берег – после чего удача кончилась, и из-за встречного ветра со стремительного бега шитик перешел на неторопливое продвижение с остановками на ночь в береговых бухтах – чтобы в темноте на левом галсе мель или скалу не словить.

С рассветом датчанин решительно уводил свой корабль далеко в море, пока берег не превращался в тонкую темную полоску, и там играл с ветром, отвоевывая у него вспененное волнами пространство. Его стараниями через три недели «Веселая невеста» все же прошла Датские проливы и, подняв красный, «чермный», флаг русских великих князей, в начале июня тысяча пятьсот семидесятого года осторожно заползла в Варяжское море, двигаясь вперед под одними только фоком и гротом[26].

– Отдыхаем, отъедаемся и отсыпаемся, – распорядился Карст Роде. – Однако же поперва оружие и кольчуги всем приготовить! Вскорости веселье начнется, и в любой миг к оному готовыми нужно быть.

Так, медленно и лениво, не охотясь, а отдыхая, шитик и двигался вдоль северного, Свейского берега, не замечая рыбачьих лодок и небольших баркасов, игнорируя одномачтовые шхуны…

Отдых закончился на третий день. Поутру датчанин, как обычно, прогуливался вдоль бортов с мелкой осиновой расческой, тщательно распушивая свою бородку, но вдруг остановился и вскинул руку:

– Я вижу флейт! Разорви меня селедка, одиночный флейт! Не иначе, припасы в Карлскруне пополнял… – И Роде, оставив расческу прямо в бороде, кинулся на корму, громко хлопая в ладоши: – Всем подъем! Быстро, быстро просыпаемся! Поднять все паруса! Шевели-ись, россияне!

Холопы забегали, а Карст Роде, легко взметнувшись на кормовую надстройку, замедлил шаг перед подьячим:

– Ты бы броню свою надел, боярин. А сверху – самый дорогой и удобный кафтан из всех, что имеешь. И саблю повесь, да одну токмо… Сие флейт впереди. Корабль военный, пушек двадцать, не меньше, и команды под сотню наберется. Причем нам он нужен целым. И выйдет ли оно, токмо от нас с тобой зависит.

Басарга, доверившись опыту датского морехода, спорить не стал, ушел в свою каюту, с помощью Тришки-Платошки влез в юшман, сверху застегнул нарядный сиреневый зипун с желтыми петлями-застежками, с нарядными кисточками у плеча и золотым пауком на парчовой вошве, опоясался саблей.

– Ты тоже для боя соберись, – приказал он холопу и вышел на палубу.

Шитик уже мчался, как пришпоренный, увешанный парусами так, что моря вокруг видно не было. Команда торопливо снаряжалась, причем старалась делать это скрытно. Поверх кольчуг натягивали рубахи и кафтаны. Пищали, подсыпав на полку порох, прятали у бортов и под бухтами канатов. Точно так же маскировали рогатины и сулицы, оставляя на виду лишь по одному косарю или мечу на человека – что в здешних опасных водах удивления вызвать не должно.

– Отлично, боярин! – похвалил внешность подьячего датчанин. – Я тоже оденусь пойду. Скоро нагоним!

Пока Роде ковырялся в своем сундуке, Басарга прошел вперед, на нос и оттуда смог хорошо рассмотреть свейский флейт, до которого оставалось всего лишь около версты. Размерами корабль вдвое превышал шитик и по длине, и по ширине, и по высоте, корпус имел бочкообразный, сзади надвое разрезанный огромным рулем. Мачт у него возвышалось две с половиной: задняя низкая, примерно такая же, как на «Веселой невесте», а две передние – почти вдвое выше, из-за чего парусов у него получалось нести куда как более. И на преследование противник, похоже, внимания не обращал.

Может, просто не верили свеи, что их атакуют? На крохотной речной плоскодонке, да еще возле их собственного берега?

– Ты здесь, боярин? – застегивая суконный кафтан, вышел на нос датчанин. – Стало быть, план такой. Подваливаем, бросаем им веревки. Ты кричишь и требуешь трап. По уму, должны бросить. Мы же в их водах, флаг незнакомый. Захотят понять, с кем дело имеют. Поднимаемся к ним, ты требуешь, чтобы они сдались, ибо король свейский с царем русским ныне в состоянии войны пребывают.

– Так они по-русски, небось, не понимают!

– На то и расчет. Понять не поймут, но любопытство появится. Нас мало, их много, посему и опаска быстро пропадет. Чем больше свеев округ нас столпится, тем меньше их на остальной палубе останется. Тем проще взять будет.

– Да поможет нам Бог, – широко перекрестился Басарга. – Кстати, у тебя расческа в бороде.

– Пусть будет. От тех, кто смешон, беды меньше ждут.

Шитик медленно, но упорно нагонял свейский флейт. Когда до противника осталось около ста сажен, Басарга закричал, размахивая руками:

– Стойте! Я приказываю вам остановиться! Именем государя московского Иоанна Васильевича!

На чужом корабле его услышали, к борту подошли несколько людей в кафтанах, похожих на одежду датчанина, что-то крикнули в ответ. Подьячий помахал руками, указал на паруса, скрестил руки. Свеи переглянулись. Они явно ничего не понимали.

«Веселая невеста» тем временем почти полностью настигла флейт. Идя примерно вровень с врагом, Карст Роде внезапно вильнул, едва не навалившись на свеев бортом, но в последний миг отошел, однако уже через несколько минут вильнул снова. На корабле заругались и погрозили кулаками, Басарга в ответ потребовал остановиться. Шитик же продолжал обгон и, поравнявшись с носом, стал теперь медленно и плавно на него надвигаться, угрожая столкновением. Свеи таранить не рискнули, тоже стали отворачивать, и вскоре на обоих кораблях заполоскали паруса. Команды полезли на мачты, чтобы их убрать, с «Веселой невесты» бросили на флейт концы.

Свеи их приняли, подтянули шитик ближе, стали зло кричать что-то сверху вниз.

– Трап давайте, скоморохи нерусские! – потребовал от них боярин. – Давайте трап, не то уши отрежу!

Поняли его, не поняли – неведомо. Однако скоро с гладкого, словно заполированного борта флейта вниз раскатился трап из узких досочек, стянутых веревкой.

– Ну наконец-то! – Подьячий вскарабкался наверх, перевалился на палубу: – Вы чего, не слышали, что я вам кричал?

Свеи громко и непонятно галдели, тыкая пальцами то в небо, то в берег, то в плоскодонку. Пятеро гололицых мужчин в коротких суконных одеждах и тряпочных шапках. Ни шлемов, ни брони. Из оружия – только короткие мечи на ремнях. Оно понятно – на Руси в походе тоже броню редко когда таскают. Только в опасности надевают.

– Именем государя Иоанна Васильевича объявляю этот корабль, – развел подьячий руками, – и вас самих моей военной добычей!

Свеи опять загалдели, то помахивая руками на боярина, то переговариваясь между собой. Крикнули что-то в сторону, и от кормы к ним подтянулись еще трое мореходов в простых рубахах, влажных и замызганных.