Ловушка для ангела. Тайны дома на Берсеневской набережной - Диана Трубецкая

После того, как я рассказал ему о тех видениях и голосах, которые тебя посещают в последнее время, он предложил мне отправить тебя на лечение в уютный частный санаторий, где врачи занимаются лечением психологических проблем, таких, как у тебя. Игорь Станиславович уверил меня, что там ты отдохнёшь, подлечишься, наберёшься сил и выйдешь оттуда новым человеком. И то, что случилось, только подтверждает целесообразность такого решения. Я вижу, что твоё состояние ещё болеьше ухудшилось. Одних таблеток уже мало, требуется более серьёзный подход к лечению и восстановлению твоей нервной системы. А пока ты будешь в санатории, я подыщу тебе новую квартиру, где ты позабудешь обо всех кошмарах.

Маша безразлично слушала Глеба. Вот дошло дело и до психушки. Когда-то эта мысль ужаснула бы девушку, но теперь ей было уже всё равно. Лишь бы подальше отсюда.

– Хорошо, как знаешь, – равнодушно ответила Мария. – Если ты считаешь, что мне лучше пролечиться в психбольнице, я согласна. Мне только нужно согласовать всё с майором Романовой. Ведь эта квартира находится под следствием, так что она должна знать.

Когда Мария рассказала Любе о том, что её бывший бойфренд планирует определить её в сумасшедший дом, она чуть не расхохоталась. Дожили, называется. Но решать действительно что-то было нужно, и поэтому Любовь решительно заявила:

– Машуль, никакого санатория! Это совсем не то, что тебе нужно. Собирай-ка вещички и переезжай ко мне. Поживёшь пока у меня, а там видно будет.

– У тебя? – удивилась Мария.

– Конечно! Я и Ветерок будем тебе очень рады!

К Любиной собаке Маша уже успела привыкнуть, как и собака успела привыкнуть к ней. Когда Мария приходила в гости к подруге, Ветерок первым бросался встречать её и вставал на задние лапы, чтобы обнять и лизнуть в лицо.

Маша благодарно бросилась к Любе в объятия. Майор Романова казалась ей такой решительной и сильной, что уж под её крылом Машу никто не обидит.

Чтобы отвлечься от снедающей её тревоги, Мария читала и читала, забыв обо всём на свете, погружаясь в трагедию человеческих судеб, изломанных беспощадной политикой сталинских репрессий. И некуда было уйти, и негде спрятаться. Беспощадная карающая длань безумствующей власти настигала повсюду. В роскошных квартирах были установлены прослушки, и через них слушали и анализировали каждое слово. И каждое слово, даже произнесённое шёпотом, было услышано. И по каждому неосторожному слову вынесен приговор.

А вот ещё одна самоубийца – жертва Зловещего Дома. Скульптор Мария Денисова, возлюбленная Владимира Маяковского. В этом доме она сойдёт с ума и выбросится с десятого этажа…

Мрачные тени, привидения далёкой старины и мрачного настоящего, когда почти каждую ночь за какой-то семьёй приходили чекисты. Родителей забирали, а детей оставляли сиротами. И они бродили, сбиваясь в стаи, словно голодные и заброшенные животные, и просили милостыню у прохожих. Просили кусок хлеба.

И днём невыносимая тоска ожидания. Ожидания того, что следующей будешь ты… А ночью – бессонница и ожидание рокового звонка. Звонка, после которого пустота, ужас и смерть…

Не лучше ли прекратить всё самой? Балкон. Ночь. Тихий прекрасный май, пронизанный ароматом цветущих деревьев. И жизнь так прекрасна. И не хочется думать о пустоте под тобой, пропасти, которая открывается там, внизу, под балконом десятого этажа зловещего дома. Нет, она не разобьётся. Она взлетит, словно птица и полетит ввысь. Туда, где небо, где космос, где рай, где бесконечность. И с этими мыслями так легко взобраться на кромку перил и сделать шаг вперёд… А затем – прекрасное ощущение полёта. Вперёд. Ввысь. Туда, где нет страха, нет лицемерия, нет чекистов, нет лагерей и расстрелов. Вперёд… Ввысь… В рай…

– Володя, что мы имеем по двум убийствам?

Спрашивая это, Люба выглядела как-то растерянно и неуверенно в себе. Она, как и вся следственная бригада, чувствовала себя виноватой. Ведь не смогли же предусмотреть следующий шаг убийцы, допустили, чтобы произошло второе убийство. А ведь они могли бы успеть схватить его до совершения следующего рокового шага. Если бы вычислили. Но они не успели… И если они не поспешат, следующей жертвой может стать Маша.

И такая Люба – слабая и женственная – ещё больше нравилась Владимиру. Сегодня она даже забыла о привычном для неё сухом и официальном тоне, которым она всегда общалась с ним, когда они были на работе. И Владимир постарался, чтобы его голос звучал уверенно и бодро:

– Ну, во-первых, теперь совершенно ясно, что убийца двух женщин – один и тот же человек. Почерк один и тот же. Он убивает двух женщин, и каждый раз переносит их в квартиру Евдокимовой. На каждой жертве одни и те же метки: рычащий тигр, роза, окрашенная кровью, и запах «Шанели № 5».

– Да, – подтвердила Романова, – теперь ясно, что перед нами серийный маньяк, и его действия связаны не просто с квартирой, а именно с Евдокимовой. Иначе зачем бы он оставлял записку с угрозой? Осталось только выяснить, кто это такой, иначе убийства продолжатся снова – из факта совершения двух убийств и угрозы это тоже сомнений не вызывает. И теперь ясно, какая роль Евдокимовой во всей этой истории. Она – жертва. Почему это происходит именно с ней, особого удивления не вызывает.

Она – известная модель, признанная красавица, на неё обращено пристальное и похотливое внимание многих мужчин. И вполне возможно, что какой-нибудь из них, фанатичный поклонник, не добившийся её внимания или просто осознающий, что стать любовником такой, как она, ему никогда не светит, решил таким образом ей отомстить за её привлекательность и успешность.

– Но если и так, то причём здесь эти два убийства? Пусть бы охотился за самой Машей! – удивился Серебряков.

– Ну, почему маньяк действует именно таким образом, нам и нужно выяснить. Ведь вторая убитая – бывшая модель. Может он хочет отомстить всем моделям сразу. А может и всем женщинам вообще, учитывая, что убиты уже две женщины, и он угрожает третьей. А что известно о второй убитой?

– Выяснили, что у неё есть сын, но воспитал и содержал его отец. Между собой они не общались.

– А что с квартирой? Выяснили, как в неё проникал убийца?

– Обследовали всё и ничего не нашли. Обычная квартира – стены, окна, двери. Никаких взломов. Похоже, что эта ситуация из разряда той чертовщины, которая происходит в этом странном доме. Ну, ты же сама рассказывала…

– А знаки? Что они значат? Кстати, когда я спросила Машу о знаках, она рассказала кое-что очень интересное. Опять упущение с моей стороны, что не спросила её раньше – она ведь оба раза не видела трупы. Так вот, Мария рассказала мне, что во время её работы на показах в Париже, её преследовали и то ли угрожали, то ли пытались убить. За ней гнались на грузовике, а потом спустили тигра. Ей тогда каким-то чудом удалось уцелеть. А затем она получила записку с угрозами и с изображением рычащего тигра вместо подписи.

– Ну, тигр – это понятно, – уверенно ответил Серебряков. – Он символизирует хищника, вышедшего на охоту. Тигр – это сила, мощь, смерть. В общем, впечатляющий образ, что-то вроде эффектной подписи. Ну а что такое роза – пока не ясно. Может быть намёк на что-то, связывающее этого маньяка с Марией.

– Ладно, – вздохнула Люба. – Хватит гадать, – давай опросим всех, кто имеет хоть малейшее отношение к этим двум жертвам. Когда же мы разгадаем загадку этих сломанных роз?

Людей в спортзале было немного. Только две пары, тренирующиеся на матах. Зато Владимир смог сполна насладиться зрелищем настоящего восточного единоборства. Когда бой был закончен, один из спортсменов подошёл к капитану:

– Чем обязаны? – сухо спросил он.

– Да вот пришёл побеседовать с Юрием Гладышевым. Убита его мать, и у нас к нему накопились некоторые вопросы.

Лицо мужчины омрачилось.

– Я Гладышев. Но не вижу, чем могу быть вам полезен. Мы с мамой почти не общались. Так что, ничего о её жизни я не знаю, и уж тем более не могу предположить, кто мог сотворить с ней такое зверство.

Владимир вздохнул.

– Может, присядем где? – предложил он, – а то так не слишком удобно разговаривать.

– Да вот на маты и садитесь. Мы тут без церемоний…

Владимир послушно присел на мат и продолжил.

– Скажите, Юрий Павлович, где вы были в ночь убийства между первым и третьим часом ночи?

Борец побагровел от возмущения.

– Так это вы меня подозреваете, что я, того… родную мать зарезал?! Вот с какими разговорчиками пришли?!

– Послушайте, я спрашиваю об этом, так как нам нужно проверить все версии, – начал было оправдываться Серебряков, которому и самому его вопрос казался кощунственным.

– Посмотри-ка, что я сейчас сделаю – прервал его Гладышев, – а потом уж и поболтаем.

Откуда-то из подсобки мужчина принёс достаточно толстую доску и установил её между двумя перекладинами. Затем закрыл глаза и сосредоточился, словно медитируя. И когда раскрыл их, его расширенные зрачки напоминали звериные и неподвижные зрачки нападающего тигра. Он размахнулся и одним неуловимым движением ладони перебил доску надвое.