Плохой парень - Питер Робинсон

— Ага. Темно, лампочка мигнула и накрылась, когда Уорби ее включил. Такие вещи всегда случаются неожиданно и всегда напрягают. В доме был заряженный ствол. Мы все были порядком на взводе.

— Никто и подумать не мог, что вам придется входить в дом вот так, взломав дверь. И уж точно нельзя было предвидеть, что лампочка выберет именно тот момент, чтобы перегореть.

— Мы должны быть готовы к всякого рода случайностям. И действовать по обстоятельствам.

Энни разлила остатки вина и отставила пустую бутылку.

— Ни черта не видно, — продолжала Нерис, — и напряжение такое, что хоть ножом его режь. Уорби правильно сказал на совещании: мы не знали, что может произойти. Девушка могла потерять над собой контроль и схватиться за пистолет. Да что угодно сделать. Когда Патрик Дойл вышел из кухни, он действительно выглядел так, будто держит в руке меч, или бейсбольную биту, или даже короткоствольное ружье. Уорби просто отреагировал первым, вот и все. Я, наверно, в команде самая меткая, а у него зато самая лучшая реакция. — Она улыбнулась. — Он был бы великим стрелком на Диком Западе. Мы его зовем «самая быстрая рука Уиски».

— Почему Дойл поднял костыль?

— Разозлился. Видимо, до этого он ругался с дочерью. Они отношения выясняют — а тут мы ломаем дверь, входим с диким грохотом… кому ж такое понравится? Он просто был в ярости, вот и тряс своим костылем. Вполне можно понять. Ему, видать, и в голову не пришло, что мы вооружены. Тем более он-то ждал старого друга, инспектора Бэнкса, а не отряд спецназа в боевой экипировке. И потом, он ведь нас тоже не видел, вышел из освещенной кухни в темную прихожую. Мы небось выглядели для него как марсиане. Ясное дело, он совершенно обалдел.

— Да уж наверняка, — согласилась Энни.

— Ну вы понимаете, на чьей стороне будет общественное мнение?

— Догадываюсь.

Нерис медленно покачала головой и допила вино:

— Это несправедливо. Можно прорабатывать какие угодно сценарии. Мастерски расстреливать движущиеся мишени, типа как Грязный Гарри. Но в реальной жизни все по-другому. На тренировке ты знаешь, что тебя не застрелят и не пырнут ножом. А когда все по-настоящему… Ни хрена ты не целишься в ногу или в руку. И Уорби сделал все правильно. Я его полностью поддерживаю. И, как могу, буду защищать. Нужно, чтобы до всех дошло, как оно бывает на самом деле. Конечно, ошибки случаются, но не надо делать из нас козлов отпущения и отдавать на растерзание прессе. Мы делаем полезную работу и делаем ее, черт возьми, хорошо. Да, работа у нас грязная, но так уж сложилось, что без нас людям не обойтись. Это не значит, что мы им нравимся. Большинство вообще предпочло бы забыть о нашем существовании, а лучше того — похоронить.

— Тут я ничем помочь не могу, — заметила Энни. — Но существует система сдержек и противовесов. Я уверена, расследование проведут честно и непредвзято.

— Мне бы вашу уверенность. Ладно, я пойду.

Энни встала не слишком поспешно, чтобы Нерис не подумала, будто она торопится поскорее ее выпроводить. В голове мелькнула мысль, что Нерис выпила львиную долю содержимого бутылки. Неужели она собирается сесть за руль? Наверно, следовало бы предложить Нерис переночевать здесь? Этого Энни не хотела. Лучше не спрашивать. Может, это и безответственно, но альтернатива сопряжена с кучей сложностей.

— О’кей, — улыбнулась она. — Вряд ли вас надо провожать до двери, это недалеко.

Нерис тоже улыбнулась:

— Спасибо.

— Вы в порядке?

— Да. — Нерис открыла дверь. — Хотя полностью ручаться нельзя. — Она остановилась и осторожно взяла Энни за руку. — Я много хорошего о вас слышала. И мы несколько раз встречались в управлении. Я всегда вас очень уважала. Считаю, что вы правильный человек. Вы мне с самого начала понравились. — Она чуть приподнялась и чмокнула Энни в щеку, а потом смущенно уставилась на половичок.

Энни подумала, что Нерис разглядывает ее ноги, и боязливо отступила назад. Ей вдруг пришло в голову, что она в одних легинсах и футболке, которые надела, чтобы заняться йогой. Футболка едва доставала до бедер, и Энни почувствовала себя неуютно.

— Слушайте, Нерис, я польщена и все такое. Я не знаю… что вы обо мне слышали, но я не… ну, понимаете…

— Ох, нет, конечно. Я знаю, что вы не лесби. Все хорошо. Не волнуйтесь. Я вовсе не клеюсь к вам. Честно. Да вы и не в моем вкусе. Просто хотела сказать, что вы молодец, вот и все.

— Внешность бывает обманчива.

— Не думаю, что ошибаюсь.

Когда Нерис ушла, Энни закрыла дверь и прислонилась к ней спиной в задумчивости. «Не в моем вкусе». Что бы это значило? Может, стоило обидеться? Что со мной? Что-то не так? Да и не наврала ли Нерис? Ее поведение шло вразрез со словами: несколько раз она явно пыталась заигрывать с Энни.

Энни с тревогой подумала, что если Нерис Пауэлл, Уорбертона и остальных спецназовцев и впрямь решат принести в жертву пресловутому общественному мнению, то следователи, которые должны были бы их тщательно проинструктировать перед тем, как посылать на операцию, легко отделаются, если их просто отправят в отставку. Костыль. Слабое сердце. Энни и Жервез должны были об этом каким-то образом узнать и предупредить спецназ? Вопрос не в том, могли они об этом узнать или не могли, а в том, должны ли. В этом суть — остальное вторично: по мнению Чамберса и остальных, они обязаны были предупредить спецназ. А что и почему произошло потом — спорные подробности. М-да, не самые утешительные мысли.

Энни пошла на кухню, открыла еще одну бутылку вина и устроилась перед телевизором смотреть документальный фильм про слонов на Би-би-си.

Глава седьмая

— Джафф?

— Да, малыш?

— Что все-таки происходит? — спросила Трейси. — Я имею в виду, почему мы все это делаем? Чего мы скрываемся? Почему ты так рвешься в Лондон и потом за границу?

— Тебе лучше поменьше знать. Я же говорил, это моя проблема, а не твоя. Но я очень благодарен, что ты нашла место, где можно перекантоваться несколько дней, пока я все улажу.

— Нет, теперь это и моя проблема, — возразила Трейси. — Ты не думай, я никому не разболтаю. Я тебе помогаю, чем могу, но я как в потемках. Иногда ты ведешь себя будто я твоя пленница. А ведь от меня было бы куда больше пользы, если бы я знала, в чем суть.

— Ты не пленница. Мы просто должны быть суперосторожны, вот и все. Я знаю, что надо делать, и тебе лучше меня слушаться. Фран, ты на самом деле уже очень мне помогла. Не думай, что я неблагодарная сволочь, это не так. Именно потому я и не хочу грузить тебя лишними подробностями. Ты ведь в курсе, до чего доводит излишнее любопытство, да? Просто доверься мне. Так оно безопаснее. О’кей? Ну, иди сюда, детка…

— Нет, Джафф, не сейчас. Мы же только что… Прежде чем она успела произнести еще слово, Джафф привлек ее к себе и крепко поцеловал в губы. Она сопротивлялась чисто символически: целоваться он умеет, это надо признать. И все остальное тоже.

Вскоре он заснул, а Трейси вновь погрузилась в тревожные размышления. Пошел третий день, как они жили в доме ее отца, и она все чаще сознавала, что поступает неправильно. Оставалась надежда, что вскоре Джаффу надоест сидеть за городом и он решит перебраться в Лондон. Он несколько раз кому-то звонил и подолгу разговаривал и, похоже, был вполне доволен тем, как продвигаются дела. Его загадочные секретные «дела».

Поначалу все было замечательно — появилась возможность развлечься, а заодно выплеснуть раздражение против отца, но чем дольше они здесь находились, тем беспокойнее становилось у нее на душе. То, что начиналось как безобидная проделка, теперь грозило обернуться чем-то вполне серьезным, и Трейси уже не была уверена, что сможет легко выпутаться из этой авантюры.

Наверное, можно было бы просто уйти и предоставить Джаффа его судьбе, но по некоторым причинам она не хотела так поступать. Дело не только в том, что нехорошо оставлять Джаффа одного в доме ее отца, нет, она и вправду хотела быть с ним рядом, хотела пережить приключение, увидеть, чем все закончится. Джафф был ей небезразличен. Но ей очень не нравилось, что он держит ее в полном неведении. Она хотела играть более важную роль в его планах. И еще она чувствовала себя отрезанной от мира без мобильного телефона. Это ее пугало.

В коттедже царил уже полный бардак: повсюду валялись пустые бутылки, ковры и мебель перепачканы, пол в гостиной усеян кассетами и дисками. Трейси по своей природе вовсе не была разрушительницей или неряхой, поэтому такой разгром ее расстраивал. Она попыталась немного прибраться накануне вечером, но была слишком пьяна и обкурена, и ее усилия не оставили заметного следа.

Наверно, она теперь тоже в розыске. Или так будут думать знакомые. Например, Роуз. Полиция уже все выяснила насчет Эрин и пистолета, и, хотя в новостях имя Джаффа ни разу не упоминалось, копы, конечно, знают о его существовании. Трейси было известно, что следователи до последнего станут утаивать важные факты от пронырливых журналистов. Если ты кого-то преследуешь, вовсе не обязательно при этом врубать сирену на полную громкость, гораздо эффективнее сделать все тихо, чтобы «дичь» ничего не заподозрила.