Криминальный кураж - Марина Серова

— Слушаю!

— Таня, это я, — раздался голос компьютерного друга-гения Дыка. — Есть счет на имя Андрея Перцевого, и на нем — довольно крупная сумма, причем последний взнос сделан совсем недавно. Тебе точные цифры нужны?

— Спасибо, Дык, с меня пиво, — воскликнула я, улыбаясь. Значит, мои предположения верны. — Больше ничего не надо.

И я отключила связь.

Теперь у меня есть «козыри в рукаве» против Андрея Перцевого. И он попляшет, обязательно попляшет. Может быть, даже за решетку сядет. Хотя бы за экономическое преступление.

— Танюш, подбросишь на работу? — с надеждой спросил Сидоренко. Глаза его младенчески-невинно поблескивали.

— А что с твоей машиной? — поинтересовалась я, сунула отмычки в сумку и закрыла молнию.

— Она… ну, я сегодня, наверное, буду пить. Как обратно поеду?

— Нет, — качнула я головой, — не подброшу. Извини, у меня дела. Придется тебе на такси добраться.

Ванька, кажется, и не расстроился. Кивнул с философским видом и усмехнулся. Я усмехнулась в ответ и покинула его квартиру.

Вокзал — поразительное место. Шумное и многолюдное. Меня подобные помещения утомляют. Особенно сильно напрягает то, что там всегда народу много и здесь легко упустить нужного человека.

Поэтому я, стоя на платформе, крутила головой, как взбесившийся флюгер. Черт побери эту мою работу! Нашла себе занятие по душе называется…

А время двигалось довольно быстро. Вот уже по всему вокзалу разнесся голос, усиленный микрофоном, оповестив людей о том, что нужный мне поезд подъедет на седьмую платформу.

Вот уже и сам поезд подъехал. А Перцевого все нет. И я не видела ни одного человека, хоть отдаленно напоминавшего Андрея внешне.

Я пообщалась с проводницами, побывала в купе Андрея. Но результат — нулевой. Раздосадованная, прослушала прощальный гудок поезда и закурила, стараясь привести мысли в порядок. А что, если я попалась на удочку, как ребенок? Может, Андрэ положил билеты на стол… ну не обязательно для меня, а, скажем, для особо дотошных личностей. Сам же тихо-мирно улетел на самолете или умчался другим рейсом в другую точку страны. В столицу ведь можно попасть откуда угодно!

Усевшись в машину, я рванула на квартиру Перцевого, намереваясь убедиться в собственной правоте. Ни в чем не виноватый окурок со скоростью пули вылетел из окна — надо же было на чем-то сорвать злость.

«Да, Татьяна Александровна, вы идеальная сыщица, — бубнила я себе под нос, скорбно поглядывая на дорогу. — Надо было вчера дождаться Перцевого, а не плести паутину интриг. Недолго думая, наслать милицию на его конспиративную квартиру, и все. По крайней мере, ко мне и Сидоренко менты не стали бы больше вязаться — трупа-то нет, а значит, преступников тоже.

Ну да ладно, что толку себя корить, если птичка выскользнула из западни. Могу поспорить, что теперь в квартире я Андрея не найду. И единственный мой плюс в том, что знаю: жив».

К дому, в котором всего лишь вчера вечером устраивала обыск, я приехала сравнительно быстро. Поднялась наверх, к квартире Перцевого, и надавила на звонок, досадуя на себя и весь мир в частности. Немалое место в моем мысленном монологе занимал несчастный Сидоренко — если бы не его бытовые проблемы, приехала бы к подъезду Перцевого с утра пораньше и проследила бы за его передвижениями.

Естественно, в квартире не раздалось ни единого шороха. Даже если Андрей и был здесь, его уже нет — сбежал от сыщицы недоделанной.

Тогда на помощь мне снова пришли отмычки. Железяки с лязком, передававшим мою злость, впились в замочную скважину. Дверь приоткрылась, и я вошла в квартиру, даже не позаботившись оглядеть лестничную площадку. С соседями разговаривать буду позднее, когда обыщу квартиру и сниму свои «жучки». Может быть, и услышу на них что-либо интересное и поучительное.

Конспиративная квартира Перцевого встретила меня могильной тишиной и странным солоноватым запахом, едва уловимым в не слишком свежем воздухе. Я попыталась выловить в мозгу важную мысль, которая, кажется, имеет отношение к этому не слишком приятному ароматцу, но не смогла и прошла на кухню.

В общем, я обошла почти всю квартиру и не увидела ничего нового или интересного. Все оставалось почти по-прежнему. И — что меня поразило более всего — паспорт вместе с билетом на поезд лежал теперь внутри большой спортивной сумки, заполненной вещами, определенно принадлежащими Перцевому.

— Или принадлежавшими, — пробормотала я и медленно пошла к помещениям, еще не осмотренным сегодня — к санузлу.

Открыла дверь. Та вкрадчиво скрипнула, и солоноватый, раздражающий ноздри запах стал отчетливей. Щелкнула выключателем, вперила взгляд в ванну.

Овальный резервуар сейчас казался странной формы гробом. На его белоснежных стенках запеклась багровая кровь, от которой и исходил встревоживший меня запах. Красные капли, уже порядком подсохшие, медленно сползали на дно ванной.

— Доигрался, Андрюша! — вылетела у меня короткая циничная фраза, едва я сфокусировала взгляд на трупе в ванной. Теперь Перцевой никого не сможет надуть, зато бедной Светлане придется пролить еще немало слез. Бедной Светлане? А почему я решила, что она не виновата?

Да, Андрей Перцевой был мертв. Во лбу его красовалась аккуратная дырочка, откуда и вытекала небольшим темным потоком кровь. Черт побери, я, кажется, опоздала всего на час-полтора.

Я методично осмотрела ванную, где произошло убийство, но ничего полезного не обнаружила. Вытащила записывающее устройство — кто знает, может быть, удастся прояснить это темное дело. И задумалась — наверное, надо позвонить в милицию. Естественно, звонок будет анонимным. Но позвоню с улицы, а уж потом займусь прояснением обстоятельств.

Я вышла из ванной комнаты и только тогда вздохнула с облегчением. Даже на меня, привычную к подобного рода зрелищам, вид мертвого тела действует удручающе.

За окнами раздался визг тормозов, и я машинально выглянула на улицу. Все, Татьяна Александровна, сматываемся. И в милицию звонить не надо — кто-то позаботился до вас. Сказав себе это, я выскользнула из квартиры и закрыла за собой дверь. Поднялась на чердак, вскрыв отмычкой замок, — встреча сейчас с ментами в мои планы абсолютно не входила. Ведь обязательно обвинят в убийстве! Потом попытаюсь расспросить соседей Перцевого и навещу Кирю. А пока…

Я опустилась на корточки, прислонилась к пыльной чердачной стене, прислушиваясь к доносившимся снизу звукам, и попыталась обдумать происшедшее.

Итак, Перцевой действительно собирался уехать в Москву на поезде. Только не успел. Его остановили классическим способом — пустив пулю в лоб почти в упор. Последнее я отметила машинально, заметив на лице Андрея следы порохового ожога. Впрочем, данный факт не мешает прояснить у экспертов, через Кирьянова.

Значит, кто-то выследил Андрея. Может быть, тем же путем, что и я, может, как-то иначе. Только кто?

Когда казалось, что преступление произошло на даче, дело было проще. Определенное количество подозреваемых. Теперь же… Врагов у Андрея Перцевого, судя по всему, немало найдется. А значит, снова предстоит проверять и перепроверять людей. Потому что ну очень хочется раскрыть загадку.

Докурив очередную сигарету и сунув пустую смятую пачку в карман, я подошла к узкому запыленному чердачному окошку. Посмотрела во двор. Через пару минут можно выходить — труп Перцевого уже грузили в машину, менты усаживались в свой автомобиль.

Из подъезда дома, в котором не так давно убили Андрея Перцевого, я выбралась еле живая. Купила в ближайшем киоске сигареты, с наслаждением затянулась горьковатым табачным дымом и плюхнулась на сиденье машины.

Только что я провела форменный допрос соседей Перцевого. Пришлось достаточно интенсивно помахать красными «корочками». Вот только узнать ничего не удалось. Такое ощущение, что люди специально прикрыли физиономии подушками — никто ничего не видел и не слышал.

Ощутив, что язык мой снова в состоянии шевелиться, я набрала номер телефона Кири. Трубку долго не снимали. Наконец я услышала близкий и родной утомленный голос:

— Подполковник Кирьянов слушает!

— Володь, это Татьяна Иванова, — представилась я.

— Что еще произошло? — резковато спросил Киря. Я объяснила:

— Расскажи мне об убийстве Перцевого!

— Господи, Танька! Это ты, что ли, в отдел звонила? — В голосе Владимира Кирьянова отразилась усталая покорность судьбе — он уже привык, что я всегда оказываюсь на месте преступления, но не перестал испытывать досаду от осознания этого факта.

— Нет, я хотела, но не успела, — «успокоила» я его и резко спросила, вцепившись в фразу Кири: — А что, вам позвонила баба?

— Ну да. Хотя голос был явно измененный, — утвердительно ответил Киря. — Но больше пока ничего не могу сказать — слишком рано. Позвони через несколько часов, возможно, будет нечто более определенное.