Нерушимые каменные мосты - Дарья Согрина – Друк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я медик – мой долг оказывать людям помощь, когда они в ней нуждаются.
– Я не просила тебя помочь мне, – прошептала с надрывом Кристи. В горле у нее пересохло от волнения.
– Позволь, я договорю. После, я тебя с удовольствием выслушаю, – голос Ливиу звучал мягко, но Кристи знала, что намерения его были тверды.
Он не уйдет, пока не закончит свою болтовню. А девушке совершенно не хотелось, чтобы психиатр обсуждал с ней ту ночь. Она не желала делиться с врачом своим горем.
– Диагноз: депрессия. Мне кажется это – врачебная ошибка. Мой коллега совершил ее либо непреднамеренно, либо по чьей-то просьбе. В прошлом ты получила психологическую травму, но ты не больна. Ты здорова, просто очень зла на кого-то или на что-то.
– Священник говорит: я не одержима, психиатр – я не больна. Что же со мной, доктор? Может вы недостаточно квалифицированы, и не замечаете очевидного?
– Сарказм? Ты лишь подтверждаешь мою версию. Три года назад, что-то случилось с тобой. Что-то плохое, что-то страшное. Произошедшее настолько выбило тебя из колеи, ты сломалась и попыталась покончить с собой. Я допускаю, что ты собственноручно вскрыла себе вены, но остальное…
Ливиу открыл папку, перелистал несколько страниц и остановился.
– Сотрясение мозга, множественные гематомы по всему телу, рваные раны, ссадины, маточное кровотечение, повреждение наружных половых органов…
– Хватит!!!
Кристи вскочила с кровати и попыталась вырвать из рук Ливиу папку. Психиатр успел подняться со стула и отбросить папку в сторону. Он молниеносно схватил Кристи за руки и притянул ее к себе. Глаза девушки пылали ненавистью и отчаянием. Она громко и часто задышала, словно у Кристи случился приступ астмы. Ливиу крепко сжал запястья, положив ее кисти к себе на плечи. Ему хотелось ее обнять, но врач сдержал себя. Он чувствовал боль, которую пришлось пережить Кристи. Боль, которая все эти годы пускала корни в ее сердце, превращаясь в древо ненависти и презрения.
– Расскажи мне правду. Я искренне желаю тебе помочь,– прошептал он глядя ей в глаза, которые заблестели от слез.
– Мне не нужна ничья помощь! Я сама справлюсь, – процедила Кристи.
– Ты сильная, я вижу! Все эти годы ты сохраняла трезвость ума. Ни наркотиков, ни алкоголя. Единственный твой недостаток – это склонность к вандализму и хулиганству. Проанализировав твои поступки, я отметил занимательную деталь – вся твоя ненависть, так или иначе, связана с христианской религией.
– Отстань, – Кристи, воспользовалась моментом, что Ливиу ослабил хватку, высвободила руки и отбежала к двери, – Тебя не касаются мои увлечения и черти в голове!
Девочка стала беспокойно проворачивать ключ в замке, пытаясь отворить дверь. Наконец, ей удалось справиться с волнением, и она открыла дверь нараспашку.
– Уходи, беседа окончена, доктор.
Ливиу улыбнулся и покачал головой. Такой реакции следовало ожидать. Но Кристи не учла одного. Доля психиатра быть терпеливым с пациентом. А у него терпения было хоть отбавляй. Ливиу подождет. И однажды Кристи придет к нему и все сама расскажет.
Подняв брошенную папку с пола и засунув ее в портфель, доктор неторопливо покинул комнату. Оказавшись в коридоре, он обернулся.
– Если ты захочешь поговорить со мной, как с другом, а не врачом, я буду рад. И если ты отважишься попросить у меня помощи, как у доктора, знай, я всегда готов.
Кристи, не удостоив врача ответом, захлопнула перед его носом дверь. Три года она была совершенно одна. Она научилась справляться в одиночку со своими проблемами. Вечные стычки с матерью, бессмысленная битва с религиозными догмами, неудачные попытки уйти от реальности, скрываясь за мрачным макияжем и на территории погостов, все это воспитало в ней отчужденность. Ливиу стал первым человеком, который зародил в ее темной душе искру доверия. Но она слишком мало знала его, чтобы открыться, хотя понимала, что возможно он действительно сможет помочь излечить боль, терзающую душу.
Констанца и Михай весьма торопливо вскочили с дивана, когда Ливиу спустился в гостиную. Они напрасно переживали, что Кристи не станет говорить с ним. Продолжительное отсутствие врача, рассеяли их сомнения. Девушка все же обмолвилась словом с медиком.
– Все хорошо. Мне удалось побеседовать с ней.
– И каковы прогнозы?
Констанца крепко сжала руку супруга в ожидании худшего.
– Могу вас уверить, что она психически – уравновешенный человек. Ее агрессивное поведение обусловлено иными причинами, не болезнью.
– Какие причины, могут служить оправданием ее неразумных действий?
Михай почувствовал облегчение от слов доктора, но желал знать корень проблемы, чтобы попытаться исправить ситуацию, которая настойчиво превращала их дом в настоящий бедлам.
Ливиу улыбнулся и пожал плечами.
– Переходный возраст, дурной характер, озлобленность на весь мир. Что-то ее тяготит.
– Что может беспокоить в таком юном возрасте? Мальчишки? Но, у нее нет парня. Может наркотики? – в голосе Констанцы послышалось волнение.
– Нет, она не принимает психотропные вещества, у нее нет тяги к алкоголю. Но, она что-то скрывает. И я узнаю что. Дайте мне время. И поверьте, когда я отыщу источник странного поведения Кристи, то смогу помочь ей и вам.
Ливиу не хотел говорить Констанце и Михаю всю правду. Во-первых: он жаждал помочь Кристи, не выставляя на всеобщее обозрение ее секреты. Во-вторых: не хотел добавлять хлопот этой милой семейной паре, взявшей на себя опеку над сиротами.
– Не давите на нее. Возможно, она еще не раз попытается досадить вам. Терпение и время дадут нам шанс разобраться в происходящем. А пока, я не в силах что-то изменить. Я не волшебник, я доктор, которому предстоит наблюдать совершенно здорового пациента.
– Спасибо, что согласились помочь, – Михай пожал Ливиу руку. – Мы подождем. Надеюсь, вы правы.
– У нее все будет хорошо, – Ливиу широко улыбнулся и вышел из гостиной. Супруги пошли вслед за ним, провожая его до входной двери.
С приходом сумерек августовская жара спала, сменившись приятной прохладой. Воды реки, мелодично журча, перекатывались через острые пороги, огибая опоры старого моста. Наступающая мгла несла с собой тишину и таинство ночи.
На мосту стоял мужчина. Его светлые короткие волосы трепал легкий ветерок. Он был одет не по погоде: строгий серый костюм и кожаные перчатки. Он с нежностью гладил пальцами поверхность каменных перил, глядя вниз на огромные валуны, казавшиеся белыми в темноте.
Он любил это место, здесь пахло смертью и отчаянием. Каждый раз, приходя сюда, он чувствовал, как его сущность наполняется живительной энергией. Усадьба его отца находилась неподалеку, там тоже он ощущал приливы удовольствия,
