Категории
Самые читаемые
PochitayKnigi » Научные и научно-популярные книги » Психология » Экзистенциальная психология - Ролло Мэй

Экзистенциальная психология - Ролло Мэй

Читать онлайн Экзистенциальная психология - Ролло Мэй

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 72
Перейти на страницу:

Более того, течение, наметившееся в предложениях Кьеркегора, оказалось предвестником понятия "включенного наблюдения" Салливана, а также некоторых других понятий, подчеркивающих значимость терапевта в отношениях с пациентом. Тот факт, что терапевт принимает реальное участие в этих отношениях и является неотделимой частью "поля", не умаляет роль его научных наблюдений. На самом деле, разве мы не можем утверждать, что пока терапевт не станет реальным участником этих отношений и не будет сознательно признавать этот факт, он не сможет с ясностью различать, что происходит в данной ситуации? Влияние этого "манифеста" Кьеркегора заключается в том, что мы освобождаемся от традиционной доктрины, такой ограниченной, противоречащей самой себе и зачастую разрушительной для психологии. Чем менее мы вовлечены в данную ситуацию, тем более четко мы можем видеть правду. Достаточно очевидно, что эта доктрина говорит в пользу обратного отношения между участием и способностью к наблюдению без предубеждения. Эту доктрину так лелеяли, что мы просмотрели другую ее сторону, а именно: наиболее успешным в открытии правды будет тот, кто меньше всего в этом заинтересован! Никто, конечно, не будет спорить с тем очевидным фактом, что деструктивные эмоции влияют на наше восприятие. В этом смысле самоочевидно, что любой человек в терапевтических отношениях или любой человек, их наблюдающий, должен очень хорошо уяснить свои эмоции в данный момент и свое участие в этой ситуации. Но эту проблему нельзя решить отстранением и абстрагированием. Идя таким путем, мы получим лишь пригоршню морской пены, а действительность человека исчезнет прямо у нас на глазах. Прояснение полюса терапевта в этих отношениях может быть завершено только с помощью более полного осознания экзистенциальной ситуации, то есть живого, реального отношения[69]. Когда мы имеем дело с человеческими существами, у правды самой по себе нет действительности, она всегда зависит от действительности существующих в данный момент отношений.

Вторым важным вкладом Кьеркегора в развитие динамической психологии является его акцент на необходимости преданности. Это следует из того, что уже было сказано выше. Правда становится реальностью, только когда индивид производит ее в действии, что подразумевает ее производство в его собственном сознании. Особенно важно то положение Кьеркегора, согласно которому мы даже не можем видеть конкретную правду, пока не будем в какой-то степени преданны ей. Каждый терапевт хорошо знает, что пациенты теоретически могут говорить о своей проблеме до второго пришествия, при этом их эмоции не будут проступать. Особенно в случаях интеллектуальных, образованных пациентов эти самые рассуждения, хотя они могут маскироваться под видом беспристрастного интереса к тому, что происходит, часто выстраивают защиту против правды и преданности себе, против жизненной силы человека. Рассуждения пациента не помогут ему добраться до реальности, пока он не окажется в ситуации, где принимать решение придется по принципу "все или ничего". Подобное переживание часто называют "необходимостью увеличения тревоги пациента". Я полагаю, что это слишком упрощает дело. Разве не является более значительным тот принцип, что пациент должен найти или открыть некоторые положения в своем существовании, которым он может довериться до того, как даже разрешит себе посмотреть на правду того, что он делает? Это то, что Кьеркегор подразумевает под "страстью" и "преданностью" и противопоставляет объективному, бесстрастному наблюдению. Из этой потребности преданности следует довольно распространенный феномен: мы не можем добраться до нижележащих уровней проблемы человека в лабораторном эксперименте. Только когда человек сам надеется как-то облегчить свои страдания, избавиться от отчаяния и получить помощь, он начнет болезненный процесс исследования своих иллюзий, защит и рационализации.

Теперь мы обратимся к Фридриху Ницше (1844-1900). Он очень отличался от Кьеркегора по темпераменту, жил на четыре десятилетия позже, в его работах отразилась совершенно иная стадия культуры девятнадцатого века. Он никогда не читал Кьеркегора, друг Ницше привлек его внимание к произведениям датчанина за два года до смерти самого Ницше. Это было слишком поздно для знакомства с работами своего предшественника, который при поверхностном взгляде так отличался от него, но во многих существенных вещах был похож. Оба они были представителями зарождающегося экзистенциального подхода к человеческому существованию. Их обоих часто вместе цитируют как мыслителей, которые наиболее глубоко увидели и точно предсказали психологическое и духовное состояние западного человека в двадцатом веке. Как и Кьеркегор, Ницше не был антирационалистом, также его не следует путать с "философами чувств" или с евангелистами, зовущими "назад к природе". Он нападал не на разум, а на простой разум в его бесплодной, фрагментарной, рационалистической форме, распространенной в дни Ницше. Как и Кьеркегор, он искал последних пределов рефлексии, чтобы увидеть за ними реальность, которая лежит в основе и разума, и не разума. Ведь рефлексия в конечном счете это обращение на себя, отражение, и вопросом для живущего экзистенциального человека является то, что он отражает, иначе рефлексия опустошает жизненные силы человека[70]. Как и глубинные психологи, последовавшие за ним, Ницше пытался привнести в сферу существования бессознательное, иррациональные источники человеческой силы и величия, так же как и болезненные и саморазрушительные мотивы.

Другое важное отношение между двумя этими людьми и глубинной психологией в том, что они оба развивали великую силу самосознания. Они хорошо сознавали, что самая большая потеря их объективистской культуры – это потеря индивидуального самосознания. Позднее эту потерю выразил Фрейд в символе слабого и пассивного эго, "которое живет с помощью ид", потеряв собственные самонаправляющие силы[71]. Кьеркегор написал: "Чем более сознателен, тем ближе к себе". Это же утверждал и Салливан в ином контексте век спустя. Как говорил Фрейд, описывая цель своей техники увеличения сферы бессознательного, оно подразумевает "где был ид, там будет эго". Но Кьеркегор и Ницше не могли избежать в своей особой исторической ситуации трагических последствий их собственной силы самосознания. Они оба были одиноки, были крайними нонконформистами, оба знали всю глубину агоний страха, отчаяния и изоляции. Следовательно, они могли говорить об этом, так как по своему опыту знали, что такое крайняя степень психологического кризиса[72].

Ницше придерживался точки зрения, что человек должен экспериментировать с правдой не в лаборатории, а в собственном жизненном опыте. Каждую правду надо встречать вопросом: "Можно ли жить этим?" "Все правды, – говорит он, – для меня кровавые правды". Отсюда его знаменитое высказывание: "Ошибка – это трусость". Говоря об отчуждении религиозных лидеров от интеллектуальной целостности, он обвиняет их в том, что они никогда не делают "их опыт делом сознательного знания. Что я на самом деле пережил? Что случилось во мне и вокруг меня? Был ли мой разум достаточно ясен? Восстало ли мое желание против всех обманов?.. Никто из них не задается этим вопросом. ...Мы, однако, другие, жаждущие разума, хотим взглянуть на наш опыт строгим взглядом научного эксперимента!.. Мы сами хотим быть и экспериментатором, и подопытным кроликом!"[73] Ни Кьеркегор, ни Ницше не собирались начинать новое направление, или новую систему, эта идея действительно бы их обидела. Оба выразили себя во фразе Ницше "Следуй за собой, не за мной!".

Они оба сознавали, что психологическая и эмоциональная дезинтеграция, которую они описали как внутреннюю, в их время была связана с потерей веры в сущность человеческого достоинства и гуманности. Здесь они поставили диагноз, на который психотерапевтические школы до последнего десятилетия обращали очень мало внимания. Только в последнее время на эту потерю веры стали смотреть как на серьезный и реальный аспект современных проблем. Эта потеря, в свою очередь, была связана с убедительной и непреодолимой силой двух основных традиций, которые послужили основанием для ценностей западного общества. Я говорю об иудейско-христианской и гуманистической традициях. Такова предпосылка притчи Ницше "Бог умер". Кьеркегор страстно говорил, и почти никто его не слушал, о бессодержательных, бездвижных, мертвых тенденциях в христианстве. Во времена Ницше искаженные формы теизма, а также религиозные практики, играющие с эмоциями, стали частью болезни и должны были умереть[74]. Грубо говоря, Кьеркегор говорит из того времени, когда Бог умирает, а Ницше – когда Бог умер. Оба посвятили свои работы благородству человека, оба искали те основания, на которых можно снова установить достоинство и гуманность. Как раз в этом заключается смысл "человека власти" Ницше и "индивидуальной правды" Кьеркегора.

1 ... 23 24 25 26 27 28 29 30 31 ... 72
Перейти на страницу:
Тут вы можете бесплатно читать книгу Экзистенциальная психология - Ролло Мэй.
Комментарии