Проклятие Вальгелля. Хроники времен Основания - Вера Семенова

— Внимательно слушаю.

— Да позволит нам сьер Баллантайн присоединиться к кораблям концессии, отплывающим в Эбру.

Баллантайн чуть сощурился, пристально их оглядывая:

— Вы надеетесь таким образом бежать от правосудия, не так ли?

— В самую мишень, — радостно подтвердил Дагадд, — давно хотим башмаки завязать.

— Ну что же, — вице-губернатор Тарра положил пергамент обратно на стол и поднялся, — я попробую вам помочь незаметно проникнуть на корабль. Но в обмен попрошу правдивый ответ на вопрос. Заметьте, в отличие от вашей истории вам надо будет ответить всего на один. Если ваши слова мне понравятся — вы уедете из Тарра туда, куда так сильно стремитесь, и уедете относительно невредимыми.

На широком лице Дагадда заходили желваки, но Логан взял его за локоть.

— Теперь мы превратились в слух, сьер Баллантайн.

— Эта Чаша действительно существует?

Логан слегка опустил голову, встряхнув длинными волосами.

— Вы задаете не менее правильные вопросы, чем Мэссин-старший когда-то. Верно ли говорят, что вы с ним в дальнем родстве?

— Вы хотите, чтобы я это счел ответом?

— Мне трудно ответить вам, сьер Баллантайн. Это как страстная любовь к женщине — даже если в глубине души ты боишься, что она улыбается тебе притворно, все равно не в силах отказаться от безумной надежды. Вот Дагди живется гораздо проще — он уверяет, будто чувствует Чашу на расстоянии.

— В самом деле? — впервые Дагадду достался более заинтересованный, чем обычно, взгляд Баллантайна. Видимо, прежде вице-губернатор cчитал его чем-то вроде обременительного и не особенно нужного приложения к Логану, вроде запасной бочки с пивом.

— Да чтоб мне треснуть! — тот, нимало не смущаясь, стукнул толстопалым кулаком вначале себя в грудь, а потом по столу. — Меня так и загребает в том направлении.

— А в том направлении случайно нет очередного трактира? — пробормотала Гвендолен себе под нос. В присутствии Эбера она не то чтобы старалась сдерживаться, просто он заполнял все ее внимание, не оставляя времени на язвительные выпады. Но иногда природа невольно брала свое.

— Теперь видите, сьер Баллантайн, — Логан на мгновение приподнял уголки губ, — для нас не так страшно оказаться в руках ваших… хм, бывших коллег, как попасться на язык к высокочтимой Гвендолен из рода Антарей.

— Достоинства Гвендолен действительно заслуживают многих почестей, — наклонил голову Баллантайн, на мгновение повернувшись и открыто посмотрел на нее. Огни свечей прыгали в его глазах, но ей виделось там удивленное восхищение, похожее на то, с каким он смотрел на нее, стоящую на подоконнике с развернутыми крыльями. — Но я хочу задать вам второй вопрос. По нашим странным условиям игры, которые я сам же и назначил, вы можете уже на него не отвечать. Но мне почему-то сдается, что вы не откажетесь.

— Задайте его, сьер.

— Допустим, мы на секунду все сойдем с ума и представим, что вы обнаружили эту таинственную Чашу. Для чего она вам?

Логан медленно выпрямился, откинувшись на спинку стула и прикрыв веки. Его лицо вдруг потеряло возраст и пол, став матово-бледным лицом прекрасной статуи.

— Господин вице-губернатор, я знаю, что вы далеки от того, чтобы считать нас одержимыми поисками власти или богатства. Не исключаю, что при умелом управлении Чаша может дать и это. Но нам нужны только знания, которые она хранит и которыми помогает управлять. Постичь этот мир, понять, как он устроен, до каждой песчинки, до каждого камешка, лежащего на дне моря, чувствовать, как все слова, когда-либо прозвучавшие, и все мысли, зародившиеся под небом, развернуты перед тобой, как огромный узорный ковер. И ты можешь по ниточке вытянуть все, что хочешь узнать, проникнуть в тайный смысл любого явления, а может быть, самому научиться влиять на сплетение этого узора…Это высшая цель, сьер Баллантайн, которую только может пожелать человек, подобный мне. Ради нее я готов расстаться со всеми своими ничтожными умениями, вроде зажигания огня или точного попадания в любую цель, хотя они не раз выручали меня, и в нашем непростом мире весьма полезны.

— Я даже могу больше пиво не варить, — внятно проговорил Дагадд, без своей обычной манеры, и получилось это настолько внезапно и даже пугающе, что все вздрогнули. На лицо Дагадда набежала тень, и он с мрачным видом запустил пальцы в бороду, видно вспомнив о других своих талантах, лишиться которых ему хотелось еще меньше.

— Ну и еще одна цель, — продолжил Логан, — это укрыть Чашу от всех, кто захочет ею воспользоваться во зло. Чаша сама выбирает людей, не стремящихся к бурной светской жизни. Вроде Мэссина, хоть я и не его потомок. Вы видите теперь, сьер Баллантайн, что мы вряд ли являемся угрозой безопасности Тарра, как полагают ваши… как считает Служба Провидения. Вы вполне можете отпустить нас.

— Так вот, — Баллантайн заговорил чуть глуховато, опустив голову и неотрывно глядя на свои руки, крест-накрест сложенные на столе. Гвендолен заметила, что несколько пальцев отгибаются чуть в сторону, как будто были когда-то давно сломаны и неправильно срослись. — Каждое утро за мной приезжает вице-губернаторская карета. Такая большая, черная, я ее терпеть не могу. И каждое утро я ее отпускаю и иду пешком. Правда, мне не очень далеко идти. Но я каждый раз меняю маршрут и стараюсь ходить через разные кварталы. Я вижу, как в порту женщины с покрасневшими от морской соли руками торгуют рыбой, маленькие сыновья помогают им ворочать тяжелые корзины, а мужья лежат под навесом мертвецки пьяные, потому что налоги лишают работы многих рыбаков и капитанов мелких шхун. И сваи, на которых собирались построить новый причал, уже наполовину сгнили и торчат из воды, как одинокие зубы. Я замечаю всего один или два чужеземных флага на стоящих в порту кораблях. Если я иду через Старый город, я вижу, как люди с замкнутыми лицами часами стоят в очереди к единственному колодцу, потому что обещанный давно водовод так и не провели. Я вижу нищих с остановившимися глазами, девушек из веселого дома, проданных в раннем детстве, контрабандистов с бегающим взглядом и кинжалом в сапоге. Иногда я прохожу мимо особняков в Валленском квартале, и вижу через резные решетки, как по посыпанным красным песком дорожкам ходят узкомордые собаки с длинной белой шерстью, а слуги с почтительной улыбкой носят охлажденное вино в высоких бокалах. Я знаю, что в мире много несправедливости, и значит, в Тарре ее столько же, но это мой город. Наверно, я чувствую его так же, как вы надеетесь почувствовать весь мир с помощью своей Чаши. Я не cлишком вас утомил вас своей речью?

Он опять покосился в сторону Гвендолен. Та стояла, прижав руки к груди, и во взгляде ее светился такой восторг, что Баллантайн смущенно опустил глаза.