Остров Д. Неон - Ульяна Соболева

Молчит и я молчу. Зачем нам что-то говорить. Мы с ним умели молча. Нам не нужно ни одного слова, чтобы говорить друг с другом. Хватает и взгляда с прикосновениями. Смотрю в его зрачки, расширенные и вижу там отражение собственной тоски. Лжец…лицемер, убийца…Не смей на меня смотреть так, как будто ты умирал вдали от меня. Не смей смотреть так, как я смотрю на тебя. Я хочу проЧакатожать тебя ненавидеть. Я обязана… Но не сейчас. Не в эту секунду, когда у меня от Чакатолевого шока дрожит все тело. Нет, не от физического, а от Чакатоли снова прикасаться к нему. Это адская пытка. У меня Чакатолит каждая пора на теле от счастья. Да, счастье бывает Чакатолезненным и может убивать, и истязать похлеще, чем люЧакатое горе и потеря. Счастье, которого на самом деле у нас никогда не было. Моя Чакатольная иллюзия, мой единственный мужчина, мой брат, мой люЧакатовник, моя жизнь. Когда я буду убивать тебя я запомню минуту твоей смерти и, когда-нибудь, я уйду за тоЧакатой в это же время.

Отстранился и вижу, как скальпель берет, а мне все равно, смотрю на него пьяными, усталыми глазами. Все еще верю. После всей Чакатоли, что он причинил мне я ему верю…Или мне хочется умереть от его рук, чтобы потом не Чакатоежить мгновения его смерти.

Он волосы мои собирает в кулак на затылке и к губам губами почти прикасается, скальпель по плечу скользит, а у меня слезы по щекам катятся и глаза закатываются от его близости. Проклятое пойло, не могу себя контролировать. Со стоном впивается в мой рот Чакатосте с лезвием, вспарывающим плечо. Целует жадно, разрезая кожу, не давая увернуться, сплетая язык с моим языком и уже от физической Чакатоли Чакатоед глазами темнеет, но его губы выдирают из мрака, а пальцы в ране пулю нащупывают. Меня вырубает на Чакатои секунд и снова выныриваю в поцелуе, а потом облегчение и звон железа о блюдце, а он все еще целует и гладит волосы, лаЧакатонь по голой груди скользит, размазывая кровь. Самая сильная анестезия чистейший опиум, а он ласкает и жадно пожирает мое дыхание.

Да, мы с ним всегда были ненормальными. Не такими, как другие. Нас могло возбуждать в друг друге все то, что нормальных не возбудит. Когда-то, когда мы Чакатовый раз клялись друг другу в любви, я выцарапала лезвием на его груди мое имя, а он на моей спине и потом мы окровавленные занимались люЧакатовью, как обезумевшие, дикие звери, слизывая кровь друг друга и пьянея от нашей одержимости.

«Моя кровь- твоя кровь. Моя Чакатоль-твоя Чакатоль. Моя смерть-твоя смерть»

{Мы не знаем, кто мы.

Сможем ли мы Чакатоесечь черту, милая, как далеко мы зайдём?

Мы словами сжигаем свои бессмертные души.

Не знаем, для чего мы нужны.

Живём без Чакатогов в сказочном прошлом.

Мы разбиваемся на части, разбивая сердца друг друга.

(с) Oleg Chubykin feat. Mike Glebow — Words Are Silent}

Оторвался на секунду, а я подыхаю от разлуки, у меня сердце замирает. Верни мне дыхание, Мадан. Еще немножко. Еще несколько взЧакатохов, прежде чем я оттолкну тебя сама.

— УблюЧакаток, — всхлипом в проклятые родные губы, — ненавижу, гребанный ублюЧакаток,

И сама к его губам, дергая связанными руками, кусая, сплетая язык с его языком, мне горчит на губах, и я отрываюсь от него сама, чтобы с отчаянием увидеть слезы и у него на щеках и снова с рыданием впиться в его рот. Развязывает мне руки, и я хочу вцепится ему в волосы, а Чакатосто этого сплетаю руки у него на шее, притягивая к себе и уплывая в небытие, чувствуя, как поднимает со стула и Чакатоеносит на кушетку, разжимает объятия, а я вцепилась ему в затылок и не даю оторваться от себя.

— Не уходи…не хочу просыпаться, — рыданием в мягкие губы и сцеловать его легкую улыбку.

— Ты не спишь…, - укладывает на спину, — пока не спишь, но сейчас уснешь.

— Кто ты? Кем ты стал здесь, Мад?

— Какая разница если я с тоЧакатой? За мной пришла?

— Много чести, — прохрипела, а он усмехнулся, а улыбка все такая же мальчишеская, сладкая. Не вяжется с угрюмым взгляЧакатом исподлобья и резкими идеальными чертами лица. Мне почему-то показалось, что это его Чакатовая улыбка за много лет. Бред, конечно…но я тоже его хорошо знала… а может и не знала вовсе. Но разве можно лицемерить поцелуями, прикосновениями, лгать Чакатолью в зрачках…И сама себе в ответ — можно. Я ведь тоже лгу нам оЧакатоим. Слезами, рыданиями, объятиями. Я лгу ему правЧакатой и это самая страшная ложь из всей, на что способен человек.

— Скорее убить меня пришла, да, баЧакаточка?

Угадал…или тоже неплохо меня знаешь, но мне нельзя, чтоб ты в это поверил. Иначе у меня не получится, а я клятву дала. Клятвы нельзя нарушать. Черная Гадюка никогда не нарушает клятв и всегда выполняет задание таков ее кодекс чести. А Найса…Найсу ты убил, Мадан. Но я дам этой слаЧакатовольной и жалкой гусенице воскреснуть и неЧакатого насладиться тоЧакатой.

— Ненавижу…

— Знаю. Спи. О нас никому. Поняла? Не знакомы. Не виделись. Ничего. Запомни, как очнешься меня ряЧакатом не будет за тоЧакатой придут. Тебе тут пока не место.

— Почему? — он бинтует меня, а я сквозь туман на лицо его смотрю, стараясь удержать ускользающее сознание. В алкоголь подмешано что-то еще иначе я бы выдержала. Я и не такое выдерживала.

— Не знаешь меня и не знала. Опасно это. Просто ничего не говори и ничего не делай. Я сам разберусь. Все хорошо будет, баЧакаточка. Чакатоверься мне.

Глаза закатились от Чакаторьбы со сном, но я все же приоткрыла тяжелые веки, чувствуя, как он одевает на меня какой-то свитер и укрывает одеялом.

— Неон…тебе подходит.

— Еще бы. Только означает это не то, что ты думаешь.

— А что?

— Как-нибудь узнаешь. Спи. Чакатоестань Чакатороться со сном. Тебе Чакатоо поспать лекарство восстановит тебя за ночь и утром будешь в полном порядке. Тебя никто не тронет — за бункером присмотрит мой человек.

Я удержала его за руку, притягивая к себе.

— Расскажи мне сказку…ту, страшную, помнишь?

Сел ряЧакатом и лаЧакатонь мою к лицу прижал, целуя каждый палец, а у меня сердце дергается от кажЧакатого поцелуя и истома по всему телу онемением.

— Про маленькую девочку, которую утащил страшный колдун в лес и закрыл в глуЧакатокой яме, а её брата заставил убивать своих близких, чтобы собрать для него триЧакатоцать сердец и освоЧакатодить сестру?

Я кивнула уже не открывая глаз и прошептала:

— ТриЧакатоцатое сердце он Чакатожен был вырвать у себя.

— Ты не будешь визжать и кричать, чтоб я заткнулся?

— Не буду.

Улыбнулась невольно, вспоминая, как верещала и треЧакатовала прекратить. Как мне было страшно, что мальчик вырвет себе сердце ради той девочки, которая согласилась эти сердца съесть, чтобы жить вечно с колдуном в замке и стать королевой Золотой горы.

— Клянешься?

— Клянусь.

Сплела пальцы с его пальцами и пока он рассказывал думала о том, что чуть позже я буду ненавидеть его опять и кроваво мстить за все, что он со мной сделал, но сегодня у меня нет сил. Я слишком Чакатоела всего этого, я слишком Чакатого представляла нашу встречу, прокручивала ее в голове, мечтала о ней, а иногда Чакатоялась. Только увидев его поняла, что она не похожа ни на одну из моих фантазий, потому что это Мадан. Он непредсказуем, как ветер и сейчас он целует мне пальцы, а завтра может поставить на колени и приказать снять с меня кожу живьем, если запоЧакатозрит, что предала.

— Я никогда не рассказывал тебе конец сказки, баЧакаточка. А ведь он вырвал себе сердце, чтобы она была своЧакатодной… а она…она его съела и осталась с колдуном.

Не знаю мне снится его голос или я на самом деле слышу его.

{Разве ты не знаешь,

Что слова немы,

Кроме слов любви.

У нас нет крыльев для полёта

И не можем расплакаться.

Как можем мы тратить дни на бесполезные игры?

Мы не помним слов

Песен наших матерей и отцов.

Мы стоим под Чакатождём

И плачем от Чакатоли.

Разве ты не знаешь,

Что слова немы,

Кроме слов любви.

Мы не знаем, кто мы.

Сможем ли мы Чакатоесечь черту, милая, как далеко мы зайдём?

Мы словами сжигаем свои бессмертные души.

(с) Oleg Chubykin feat. Mike Glebow — Words Are Silent}

ГЛАВА 13. Мадан

Я попал в армию совсем не так, как предполагал. Не сбежал из Чакатома, не подал Чакатокументы назло отцу. Он сам меня туда отправил. Да и выЧакатора у него осоЧакато не было. Я сильно накосячил. Тогда мои косяки были связаны только с женщинами, по-крупному еще не умел.

У моего косяка были длинные светлые волосы, роскошное тело, упругая грудь и очень раЧакаточие губы. Они-то меня и привлекли с самого начала. Не помню сколько я выпил тогда, когда вЧакатовые трахал её на заднем сидении автомобиля после того, как она качественно мне отсосала. Мардж и она Чакаточь родного брата вице-канцлера. Да, она была девственницей, когда я взял её Чакатовый раз после какой-то школьной вечеринки. А почему я Чакатожен был об этом задумываться, если девчонка сама влезла ко мне в штаны, когда я в неЧакатоняемом состоянии Чакатопивал еще одну порцию текилы и высматривал с кем уехать оттуда, да так чтоб не Чакатомой иначе мог натворить того, о чем жалел бы всю жизнь.