Говорить как Путин? Говорить лучше Путина! - Григорий Огибин

Действительно, когда вживую видишь последствия неаккуратного вождения, поневоле будешь осмотрительнее на дороге. Известный автомобильный журналист Джереми Кларксон так начал одну из своих статей:

За последний год в Британии умерло свыше пяти миллионов человек. За все то время, что я живу, умерло 250 миллионов человек. Но только вчера я увидел первый в моей жизни труп.

Он лежал на обочине сельской дороги под Йоханнесбургом…

С тех пор я не могу отделаться от этой картины…

После того, как я впервые в жизни увидел мертвое тело, я действительно немного снизил скорость. Прошлым вечером, вернувшись в Лондон, я выехал на обгон в ситуации, когда был на 98 % уверен в том, что дорога впереди пуста. Но тут передо мной встал образ этого несчастного со свернутой шеей, и я отказался от маневра, не успев его начать.

Убедительная сила конкретных примеров двояка. Во-первых, примеры, конкретные факты подтверждают общий принцип, общую мысль говорящего.

Это факт, и с этим нужно согласиться

Допустим, кто-то утверждает, что лебеди бывают разных цветов. Но если сами вы видели только белых лебедей, то эта мысль останется чисто теоретической, причем весьма малоубедительной. Другое дело, если бы вслед за этим утверждением вам предъявили живого и наглядного черного лебедя.

Оратору необходимо уметь не только логически аргументировать свою позицию, но и подтверждать ее фактами.

Оратору необходимо уметь не только логически аргументировать свою позицию, но и подтверждать ее фактами. Так, говоря о миротворческой деятельности ООН на заседании Совета безопасности 8 сентября 2000 г., Путин подкрепил свою мысль несколькими примерами:

Миротворческие усилия Совета позволили в последние годы потушить немало крупных «региональных пожаров» – в Камбодже, Мозамбике, Центральной Америке. Последним и наиболее интересным примером таких позитивных усилий стало урегулирование в Таджикистане. Поддержанный ООН процесс национального примирения вернул Таджикистан к нормальной жизни.

А 10 февраля 2007 г. на Мюнхенской конференции по политике безопасности очень кстати оказалась такая иллюстрация мнения Путина по проблеме распространения оружия массового поражения:

Достаточно вспомнить недавнюю историю. Ведь произошел же мирный переход к демократии в нашей стране? Ведь состоялась же мирная трансформация советского режима – мирная трансформация! И какого режима! С каким количеством оружия, в том числе ядерного оружия!.

Используя в аргументации реальные факты, оратор как бы говорит: сама жизнь подтверждает, что я прав. Когда 3 февраля 2011 г. на встрече с творческим коллективом Первого канала Путину задали вопрос о том, произошла ли на самом деле перезагрузка российско-американских отношений, он ответил так:

Произошла ли перезагрузка российско-американских отношений? Здесь, наверное, мы видим, что президент Обама, на мой взгляд во всяком случае, искренне этого хочет. Получается это или нет? Вот подписали СНВ, и это шаг в этом направлении. Это факт, и с этим нужно согласиться.

Когда речь идет об оценках, как в данном примере, факты являются практически единственным средством обоснования. Ведь оценка – это отношение, и логическому доказательству она по определению не подлежит. Именно поэтому речи о, скажем, состоянии экономики, выходе из кризиса, развитии науки и техники буквально переполнены примерами.

Когда речь идет об оценках, факты являются практически единственным средством обоснования. Ведь оценка – это отношение, и логическому доказательству она по определению не подлежит.

В таких случаях в качестве фактов, подтверждающих мысль говорящего, очень убедительно действуют цифры. Путин приводит их постоянно. Каждое послание к Федеральному собранию в бытность Путина президентом начиналось с количественных показателей роста экономики, прироста населения и т. д. и т. п. На каждой пресс-конференции, в каждом интервью Путин приводит цифры. Даже говоря о защите редких животных, он не может удержаться от того, чтобы не привести красочную статистику. В своем выступлении на Международном форуме по проблемам, связанным с сохранением тигра на Земле (Санкт-Петербург, 23 ноября 2010 г.) – казалось бы, зачем этих людей, по определению озабоченных выживанием тигров, убеждать в серьезности этой проблемы? – премьер-министр минуту-две своего выступления посвятил такому описанию:

А ситуация, в которой оказались эти животные – тигры, – действительно близка к катастрофической. Ведь если посмотреть на статистику, то ареал обитания тигров, сегодняшний ареал – это только 7 % от прежнего ареала обитания. Отсюда, конечно, и результат – плачевный и, не побоюсь этого слова, трагический. За последний век их численность в дикой природе сократилась почти в 30 раз: со ста до трех с небольшим тысяч. Из восьми современных подвидов этих животных три (из восьми – три!) уже исчезло совсем. И речь не просто о печальных цифрах статистики: это невосполнимые потери живой природы нашей планеты, это сигналы бедствия, которые посылает природа нам в надежде быть услышанной.

И это далеко не единственное место даже в одном этом выступлении Путина, где встречаются цифры. Порой статистики становится настолько много, что за ней невозможно уследить. В этих случаях она теряет свою первоначальную роль, поскольку уже не убеждает, сливаясь в сплошную стену цифр.

К тому же – и это касается не только цифр, но и любых примеров вообще – далеко не всегда приведенного факта достаточно для того, чтобы убедить слушателей. На Мюнхенской конференции Путин попытался с цифрами в руках доказать открытость и устойчивость российской экономики:

Мы открыты для сотрудничества. Зарубежные компании участвуют в наших крупнейших энергетических проектах. По различным оценкам, до 26 процентов добычи нефти в России – вот вдумайтесь в эту цифру, пожалуйста, – до 26 процентов добычи нефти в России приходится на иностранный капитал. Попробуйте, попробуйте привести мне пример подобного широкого присутствия российского бизнеса в ключевых отраслях экономики западных государств. Нет таких примеров! Таких примеров нет.

Напомню также о соотношении инвестиций, поступающих в Россию и идущих из России в другие страны мира. Соотношение – примерно пятнадцать к одному. Вот вам зримый пример открытости и стабильности российской экономики.

Экономическая безопасность – это сфера, где всем следует придерживаться единых принципов. Мы готовы честно конкурировать.

Для этого у российской экономики появляется все больше возможностей. Такую динамику объективно оценивают эксперты и наши зарубежные партнеры. Так, недавно был повышен рейтинг России в ОЭСР: из четвертой группы риска наша страна перешла в третью.

Вряд ли тем из нас, кто не получил экономического образования, все эти факты могут хоть что-то сказать. А что они говорят иностранным политикам и инвесторам? Сколько из них на основе вот этой речи вдруг приняли решение делать инвестиции в российскую экономику? Этого мы не знаем и вряд ли когда-нибудь узнаем.

Как заметил еще Аристотель, далеко не всегда доказательство фактами и примерами может быть успешным. Иногда их просто требуется слишком много.

Увы, как заметил еще Аристотель, далеко не всегда доказательство фактами и примерами может быть успешным. Иногда их просто требуется слишком много. А порой любого количества примеров недостаточно, чтобы вам поверили. Но это не значит, что примеры и вовсе не нужны. Иногда чтобы убедить, достаточно единичного факта, одного-единственного примера. На той же Мюнхенской конференции Путин, в частности, сказал следующее:

Сегодня же мы, наоборот, наблюдаем ситуацию, когда страны, в которых применение смертной казни запрещено даже в отношении убийц и других преступников – опасных преступников, несмотря на это, такие страны легко идут на участие в военных операциях, которые трудно назвать легитимными. А ведь в этих конфликтах гибнут люди – сотни, тысячи мирных людей!

Здесь приводится два факта. Факт первый: даже убийц и других опасных преступников в некоторых странах не осуждают на смертную казнь. Факт второй: в военных операциях гибнут сотни и тысячи мирных, ни в чем не повинных, не совершивших ни одного преступления людей. Путин противопоставляет эти два факта, указывая на то, что одни и те же страны, провозглашающие одни и те ж принципы гуманизма, в одних случаях действуют одни образом, а в других – совершенно противоположным.

Надо сказать, что это очень удачный пример использования фактов в аргументации. В этом случае, действительно, единичного примера (по одному на каждую сторон противоречия) достаточно, чтобы поставить под сомнение соблюдение обсуждаемого принципа гуманизм А именно это и было целью оратора.