Мировая холодная война - Анатолий Уткин

Бухарестская пресса была удивлена молодостью советских солдат и их технической оснащенностью. Лишь остатки семи германских дивизий оказывали сопротивление в Северной Румынии. В Москве Ставка готовила двум победоносным фронтам новые боевые задания. Малиновский — на Венгрию, Толбухин — на Болгарию. Под их командованием теперь были новые союзные войска — вчерашний противник — румынские части. У Малиновского теперь были дополнительные 20 дивизий, неадекватно вооруженных, но хорошо знающих территорию проходимой 2-м Украинским фронтом страны и весьма небезразличную к боевым действиям на территории Трансильвании.

Румыния была наиболее важной страной для России и для Запада. Во внешней политике Румынии после первой мировой войны были «две константы» — приверженность «санитарному кордону» против России и ориентация на одну из великих держав. Румынские попытки сблизиться с западными союзниками начались в 1944 г. Вашингтон постарался воспользоваться ими, стремясь оценить свои возможности здесь. Американцы шли своей излюбленной дорогой. В марте 1944 г. госдепартамент США предложил заморозить все дискуссии о территориальных проблемах, касающиеся Румынии и подтвердить желание сохранить Румынию как независимую страну. Американцы довольно жестко отвергли британское предложение предоставить Румынию России. Политические эксперты госдепартамента буквально возмутились и предложили США и Британии «сохранить свой интерес к этой стране и приложить к Румынии общие принципы ведения войны». Румыния уже определилась в своих новых дипломатических увертюрах и, начиная с марта 1944 г., Бухарест начал выдвигать самые различные мирные предложения, обращаясь исключительно к англо-американцам, к их политическим и военным представителям. Цель была более чем ясна — избежать прямого контакта с Россией.

Компартия здесь никогда не владела большим влиянием. Почти все политические партии были в очень большой мервителей, прибывших управлять — в составе Союзной Контрольной комиссии первой поверженной страной. Что должна была думать Россия ее военно-политическое руководство, которое именно в это время вытолкнули из Италии? Именно в конце марта 1944 г. Объединенный комитет начальников штабов пришел к откровенному выводу, что русское участие в сдаче Италии и последующем управлении ею оказалось «непрактичным», отчего русских представителей попросили не вмешиваться в чужие дела. И именно тогда возникает румынская проблема.Но история имеет свою иронию и вскоре предстояло обсуждение вопросов, касающихся выхода из войны Финляндии. Об этом Черчиллю сообщил его собственный Форин Офис 23 августа 1944 г. 2 апреля 1944 г. советские войска пересекают границу СССР с Румынией и издают прокламацию о том, что они «не преследуют цели овладения какой-либо частью румынской территории или смены существующего социального порядка». Обратим внимание на следующее. Советские власти имели в виду предвоенную границу СССР и Румынии; но стоило Лондону выразить свое неудовольствие, как русская стороны прекратила действия в таком толковании. И Лондон, и Вашингтон были удивлены склонностью российской стороны к компромиссу, ее чувствительностью к западным проявлениям неудовольствия, к западным пожеланиям. Антонеску же и король Михай не переставали пугать западные державы угрозой «славянизации» Румынии, «ничем не ограниченным приходом коммунизма в Юго-Восточную Европу», нарушением общеевропейского баланса сил. Михай и Антонеску с готовностью обещали участие Румынии в Балканской федерации, обещали завязать самые тесные связи с Западом. С собственно советским командованием они не связывались. Но это были уже силы прошедшего дня. В середине августа Советская армия пробилась через германскую линию обороны, и в Румынии поднялся политический вихрь. В Бухаресте возникли четыре группы антифашистского сопротивления (одна коммунистическая). Они вышвырнули пособников немцев и взяли в свои руки управление страной. Бои прекратились 23 августа 1944 г. и через несколько дней были оговорены условия перемирия, за основу которых были взяты апрельские предложения советской стороны — несколько смягченные. Уменьшена была сумма репараций и создана свободная зона для правительства. Вопрос об участии западных держав в управлении низвергнутой Румынией встал в конкретную плоскость. После Италии прошел всего лишь год, и роли поменялись: теперь уже западные союзники будут требовать от России участия в румынских делах. В основном Москва им ответит по прочувствованному ею итальянскому сценарию. Ради американского реализма нужно признать, что государственный департамент уже на ранней стадии пришел к заключению, что русские воспользуются итальянским прецедентом и постараются принять капитуляцию Румынии от лица всех союзников. Ибо «их силы вынесли основную тяжесть борьбы». Все же западные союзники (прежде всего американцы) питали надежду, что Россия предоставит им часть «дополнительных» возможностей. Черчилль лично отметил в конце сентября 1944 г. умеренность требований русских. СССР потребовал выплаты на протяжении шестилетнего периода 300 млн. долл., восстановления румынской гражданской администрации на расстоянии от 50 до ста километров за линией фронта — предполагая здесь верховный военный контроль СССР, Москва пообещала Бухаресту значительную долю Трансильвании (отданной немцами Венгрии). Американская сторона стала пристрастной там, где русские были особенно чувствительны — репарации. Румынская армия принесла Советскому Союзу неисчислимый вред и Россия готова была показать свое благородство: она просила не более одной пятой причиненного ущерба. Черчилль считал эти условия мягкими, но посол США в СССР Аверелл Гарриман думал иначе. С его точки зрения, запрашивая такую сумму, Россия брала в свои руки контроль над румынской экономикой. Госсекретарь Гарриман дуиал больше не о малозначительной экономически Румынии, а о колоссе Германии. Сколько русские запросят там? Он потребовал от посла Гарримана: «Объясните им ясно, что американское правительство не считает русские действия в Румынии прецедентом для дальнейших действий в схожей области». Хэлл думал о Болгарии и Венгрии, но более всего — о Германии.

Читатель, посмотри, как зарождается «холодная война». Обрати внимание на настойчивость западных держав, которой они не позволяли в течение года в Италии. 6 сентября 1944 г. послы США и Британии — Гарриман и Кларк Керк решили прояснить ситуацию с наркомом иностранных дел В.М. Молотовым. Гарриман заявил, что Соединенные Штаты хотели бы иметь своего политического представителя в Румынии. Молотов ответил, что для этого будет создана Контрольная Комиссия по Румынии. Но, добавил Молотов, «он хотел бы избежать недоразумений: Контрольная Комиссия по Румынии будет действовать тем же образом, что и Контрольная Комиссия по Италии». Исходя из этого, Гарриман докладывает, что «кажется ясным — Советское правительство во время ведения военных операций намеревается придерживаться жесткой линии в румынских делах». Хэлл надеялся, что в Румынии русские будут вести себя щедрее, чем западные союзники в Италии. Англичане были менее мирно настроены; они отказались подписать перемирие, пока не оговорят точные функции контрольной комиссии. Какая строгость. В Италии англичане не ощущали необходимости поддержать статус своего восточного союзника. Охлаждая пыл англичан, Молотов сказал, что исполнительные функции будут принадлежать русским — равно как они принадлежали англичанам и американцам в Италии. Гарриман: «Он сказал, что задача других представителей будет аналогичной позиции советского представителя в Союзной Контрольной Комиссии по Италии».Русская сторона начала оформление именно такого же числа представителей во всех подкомиссиях, которые она имела в Италии. И, как и в Италии, только один представитель имел право обращаться непосредственно к румынам. Американцы, пока молча, выражая свое недовольство, пошли на создание структур, родоначальниками которых они были сами в Италии. Но появившееся у них раздражение обильно окрасило их оценки происходящего в Румынии, оценки поведения советских представителей в первой управляемой ими стране. Непонимание в Румынии в отдельных вопросах родилось из полностью противоположного опыта и взаимонепонимния.

Для советского офицера представить себе, что румынские нефтяные месторождения, снабжавшие всю немецкую армию, на самом деле принадлежат американским и английским владельцам, было просто немыслимо. Если эти владельцы позволили колоссальной военной машине Германии воевать используя свою нефть — то уже за одно это они должны быть наказаны. Такова была логика любого советского офицера, воспитанного вовсе не на принципах святости частной собственности. Когда американские и британские бомбардировщики бомбили нефтяные месторождения в Плоешти, они никак не разбирали, чью собственность они уничтожают. Пришедшие русские войска тоже нуждались в бензине, а уничтоженная гитлеровцами нефтяная промышленность СССР нуждалась в нефтяном оборудовании — часть которого советские части изъяли как репарации у румын. Тем с большим изумлением слушал Вышинский американского поверенного в делах Джорджа Кеннана: «Я сказал, что ожидал возвращения этой собственности в прежнем состоянии и немедленно, как только советские военные власти в Румынии будут проинструктированы относительно частной собственности американских граждан и американских компаний. В заключение я сказал ему, что это дело имеет самое важное значение…. Я выразил искреннюю личную надежду на сохранение не только частной собственности американцев, но и в целом относительно американо-российского сотрудничества в бывших странах сателлитах».Советское руководство — на высоком и на низком уровне — было в своего рода шоке. Еще дымились крематории концлагерей, тысячами солдат наполнялись братские могилы, а американские дипломаты стали играть в невиданную стерильность. В священность той собственности, которая только что помогала убивать и русских и их союзников. Заметим: полное слияние национальных интересов и частных интересов отдельных владельцев — стало законом и правилом для политики США в Восточной Европе, и это было неожиданно для Москвы. Советские власти заявили, что «права американцев и англичан ненарушимы», но этим властям было нелегко представить себе, что последует за этим заявлением. Для американского руководства не менее интересной, чем судьба американской частной собственности в Румынии были выводы из текущего анализа поведения советских властей. Русские больше заинтересованы в ведении военных действий, чем в «социализации» Румынии. Москва не склонна передавать власть местной коммунистической партии и вполне удовлетворена рабочими отношениями с Крестьянской и Либеральной партиями. Американская разведка (ОСС) сделала вывод, что «местным коммунистам не дано благословение Советского Союза. На данном этапе это успокаивало Ващингтон. 4 ноября 1944 г. произошла реорганизация румынского кабинета министров; поименованные две партии получили десять министерских постов из семнадцати. Известный антикоммунист возглавил критически важное министерство внутренних дел. Американская разведка докладывала, что возглавлявший советскую администрацию Вышинский обещал королю Михаю всяческую поддержку, делал ставку на националиста-генерала Радеску. К удовлетворению короля он обещал „не делать Румынию коммунистическим государством“; жаждал от Румынии „поведения дружественного соседа“, чем вдохновил короля.Но в Контрольной комиссии американцы и англичане продолжали пребывать в состоянии изоляции — ровно так, как советские представители чувствовали себя в Италии. Опальные политики жаловались союзным представителям на политическое влияние Советов (особенно лидер предвоенной Крестьянской партии Юлиу Маню) и старались противопоставить западных союзников России. Их красочные антироссийские доклады в изобилии пребывали в госдепартамент. Но разведка и дипломаты пока не видели оснований для жесткого выяснения отношений с Москвой. Ситуация в Болгарии в значительной мере напоминала румынскую.