Призрак с Вороньего холма. Исповедь шлюхи - Андрей Анисимов

– Присаживайся.

Олег опустился в кресло:

– У тебя праздник?

Она улыбнулась:

– Когда ты приходишь, для меня всегда праздник.

– Я серьезно. Вдруг ты родилась, а я без цветов.

Мака усмехнулась:

– Я никогда не праздную ни своих рождений, ни своих именин. Я даже не знаю, есть ли у меня день Ангела…

– Тогда по какому случаю накрыт стол?

– Я же сказала, тебя жду.

– Я не обещал навестить тебя сегодня.

– Обслужи девушку. – Потребовала Мака и протянула Голеневу свой бокал.

Он взял бутылку и налил ей вина:

– Ты мне не ответила?

– Разве ты не помнишь, что я ведьма?

– Да, ты говорила.

– Выпей со мной. И разберись с осетриной. Поверь, она того заслуживает… – Мака наполнила бокал гостя и чокнулась с ним.

– Знаешь, я с удовольствием займусь не только осетриной, а всем, что ты здесь разложила. У меня был сложный день, и за обедом у своих родственников я почти не ел.

– Вот и чудненько. – Улыбнулась хозяйка, наполняя тарелку гостя закусками: – Мы же еще с тобой не отметили победу твоего друга на выборах. Кстати, ты передал мое подношение господину Стеколкину?

– Конечно. Только ему сейчас не до подношений. Твой Стеколкин в камере.

– Славка в камере? – Разыграла она удивление: – Ты чего-то путаешь.

Голенев рассказал, как Вячеслав Антонович угодил в тюрьму.

Мака тяжело вздохнула:

– Это для твоего Постникова очень плохо.

– Чем же? Тиша сумел и доказательства получить.

– При чем тут доказательства? Люди подумают, что злопамятный мэр усадил конкурента. Победил на выборах и свел счеты. – Пояснила свою мысль любовница: – Если ты ему друг, уговори сделать красивый жест и выпустить этого слизняка. Народ оценит.

– Этот тип сидит не за то, что баллотировался в мэры, а за взятку.

Мака улыбнулась, уселась Голеневу на колени, расстегнула ему на груди рубашку и нежно погладила:

– Взятки берут все чиновники, и люди это знают. Они подумают, что мэр после победы сводит личные счеты. Но хватит об этом, я соскучилась.

Олег едва ответил на ее долгий, завлекающий поцелуй. Слова о Постникове его озадачили. Под таким углом он об аресте Стеколкина не думал.

Мака надула губки и перебралась в свое кресло:

– Голодному мужику не до любви. Давай, ешь.

Голенев машинально положил в рот кусок осетрины и допил вино:

– Пожалуй, Тиша не прав…

– Вот и объясни ему это.

– Понимаешь, Стеколкин не просто взял деньги, он за взятку отнял квартиру у вдовы погибшего офицера. Тихон такого не простит.

– Я же тебе говорила, что твой друг дурачок. А ты обиделся. Он слишком прямолинейный для своей должности. Но давай больше о нем не будем.

– Я попробую с ним побеседовать. Не уверен, что получится.

– Получится, не получится… Разбирайтесь сами. – Мака делала вид, что ее раздражает беседа на посторонние темы, а сама внимательно следила за реакцией любовника. Но бывший афганец ничего не замечал. Он волновался за репутацию друга:

– А ты уверена, что это в глазах людей будет выглядеть расправой с бывшим конкурентом?

– Да брось ты о своем дружке. Пришел к девушке, уделяй ей внимание. – Притворилась недовольной Мака.

– Прости, больше не буду. – Олег попытался сменить тему: – Как ты тут без меня жила?

– Скучно. Вызывала директора и мастера кирпичного завода. У них пошел брак. Мастер божился – что-то с печью не так. Остановила конвейер, велела найти причину.

– Нашли?

– Печь оказалась ни при чем. Слишком много опилок сыпали в массу. Уволила мастера и бригадира цеха, который за массу отвечает. Взяла других. Брак прекратился.

– Ты ездила на завод?

– Зачем, я не выходила из своей спальни.

– И все решила лежа в постели? – Не поверил Голенев.

– А зачем мне ездить? – Удивилась Мака: – Все равно в печах ничего не понимаю. Я их тут по очереди достала и картинка нарисовалась.

– Умеешь с людьми… – Не без удивления заметил бывший афганец.

– Сам сказал, что я мужик в юбке. У меня и к тебе деловое предложение.

– Валяй.

– Хочу твоих сирот на довольствие взять.

– Каких сирот? – Не понял Голенев.

– Детский дом евреечки…

Олег поморщился:

– Не смей так говорить о маме Руфе.

– А что, она не евреечка? – Прикинулась простушкой Мака.

– Мама Руфа человек с большой буквы. При чем тут ее национальность?

– Оставим национальность. Давай по теме. Нужно найти форму, как я смогу помочь сиротам. Я бы взяла расходы по их питанию.

– Разбогатела?

– Мне одной столько денег не надо. Я же тебе говорила, хочу работать и приносить людям пользу. А ты обещал помочь…

– Хорошо, я поговорю с мамой Руфой и Тишей.

– Поговори. – Мака встала, пультом включила музыкальный центр: – Потанцуем?

Олег вытер рот салфеткой и поднялся. Она прижалась к нему, зашептала на ухо:

– А теперь перейдем к настоящему делу.

И он почувствовал, как ее тонкая ручка с длинными красивыми пальцами расстегивает ремень на его брюках.

Лена проснулась от криков за стенкой и сначала не могла понять, где она находится. В комнате пахло лаком, и свет бил напрямую в большое окно без занавесок. Она лежала на раскладушке. Рядом, на матрасике, накрывшись одеялом с головой, спала ее Ирочка. Сознание прояснилось ото сна, и Лена вспомнила, что ночует в доме афганца. Она вчера вновь обрела дочь, и еще до конца этого не осознала. Девочка потребовала в ванной родственников Олега, чтобы она показала ей пятнышко на плече. Лена сперва не могла понять зачем. Вера помогла. Она пояснила, что ребенок запомнил эту отметину, и сейчас должен убедиться, что перед ним родная мать. Лена сняла блузку. Ирочка потрогала пятнышко на ее плече, а потом его поцеловала. Так девочка узнала маму, и они первую ночь за много лет провели вместе.

За стенкой бесновались мальчишки. Когда Ирочка вчера гордо собирала свои вещи, они наблюдали за ней чуть не плача. Лена сама предложила взять в новый дом и мальчиков. Слезы на глазах сразу сменились восторгом. Мальчишки быстро засунули в ранцы все, что считали самым необходимым, и Павел на своем «Рафике» привез всех на Вороний холм. Олег вместе с рабочими организовал походные спальные места. И хоть мальчики имели каждый по отдельной комнате, сорванцы пожелали спать вместе. Кто-то из них проснулся раньше и перебудил остальных.

Лена посмотрела на часы и поняла, что пора всех кормить. Она разбудила дочку и, наскоро умывшись, спустилась вниз. Плиты в доме пока не установили. Имелись скоростной чайник и электрическая плитка, которой пользовались строители. Они как раз заканчивали трапезу.

– Хозяйка проснулась? – Оскалился бригадир Ашот: – Мы заканчиваем, можете принимать вахту.

Лена смущено оправила халатик:

– Надо ребят быстро накормить и отправить в школу.

Ашот удивился:

– Они и по субботам учатся?

– Объявили день уборки города. Будем листья сгребать.

– Тогда надо кормить. – Серьезно согласился бригалир и поторопил свою бригаду. Рабочие, пожелав детям и Лене приятного аппетита, тут же испарились. Проблем с продуктами у Ситенковой не возникло. Вчера Павел вместе с вещами привез корзину с провизией. Она принялась за дело и через десять минут позвала детей завтракать. Ребята расселись, но за шикарным столом из нового столового гарнитура чувствовали себя неловко. Стулья с высокими прямыми спинками требовали чинного поведения, что было им не свойственно. Сервизов в столовой Голенев завести не успел, и ели кто из чего придется. Чай пили из жестяных кружек строителей. К концу завтрака ребята с обстановкой освоились.

– Как нам тебя называть? – Спросил самый солидный из пацанов, Тема: – Ирка тебя называет мамой. А нам как?

– Меня зовут Елена Ивановна, но можете называть меня просто Леной.

– А правда, что ты училка? – Поинтересовался Леня.

– Не училка, а учительница. – Поправила Ситенкова.

– И ты работаешь в нашем детдоме?

– Да, мне поручили младшие классы. – Подтвердила Лена.

– Мама их учит писать и считать. – Гордо сообщила Ирочка: – Жалко, что мы теперь ходим в другую школу.

– Совсем не жалко. – Возразил Саша: – В детдоме учатся сироты, а у нас есть папа.

– А у меня еще и мама. – Добавила Ирочка: – Пусть учит тех, кто там остался и всем двоек наставит.

– Почему двоек? – Возразила Лена: – Среди моих учеников есть очень способные ребята. Они будут получать пятерки.

– Лена, скажи честно… – потребовал Саша: – Если бы Ирка училась у тебя, ты бы ей всегда пятерки ставила?

– Почему всегда? – Удивилась Лена.

– Она же твоя дочь.

Ребята перестали жевать и с интересом ждали ответа на каверзный вопрос Саши.

– Вы думаете, что я враг своей дочери?

Саша не понял:

– Почему враг?

– Если учитель ставит хорошую оценку за плохие знания, ученик вырастет балбесом. Я не хочу, чтоб моя дочь стала такой. Вот поэтому я и сказала, что я ей не враг.