Я был агентом Сталина - Вальтер Кривицкий

В то время я проживал в гостинице, известной до революции под названием «Княжий двор». На одном этаже со мной жил генерал Фенг. Несмотря на крутой поворот в отношениях с Советским Союзом, коминтерновцы продолжали верить в грядущую победу в Китае. Фенг прибыл в Москву, пытаясь с помощью маневрирования вести переговоры с целью заключить альянс против Чан Кайши. Советское руководство придавало его визиту большое значение, его приглашали на собрания и встречи, приветствуя как лидера китайских трудящихся. Фенг играл свою роль превосходно, обещая в своих пламенных речах бороться за победу ленинизма в Китае.

Почти ежедневно я наблюдал, как у двери его номера, охраняемого сотрудниками ОГПУ, появлялись все новые и новые ящики с книгами и брошюрами. Я несколько раз беседовал с ним, объясняясь то по-русски, то по-английски. Он был типичный китайский вояка, которому ничто в мире не было так чуждо, как ленинизм, которым его постоянно пичкали. Он не оправдал возложенных на него надежд, как, впрочем, не оправдали их и многие другие. Так ни разу и не открыв ни одного ящика с книгами, он возвратился в Китай, забыв про свои обещания «бороться за ленинизм».

В декабре 1927 года, после того как Чан Кайши перестрелял и обезглавил тысячи коммунистов в Шанхае, Коминтерн направил в Китай Хайнца Неймана, одного из бывших вождей Компартии Германии, чтобы тот возглавил восстание в Кантоне. Восставшие продержались два с половиной дня, что стоило жизни почти шести тысячам человек. Китайские лидеры восстания были казнены, а Хайнц Нейман сбежал в Москву.

Централизованный пропагандистский аппарат Коминтерна действует совершенно независимо от обширных пропагандистских механизмов компартий за рубежом, издающих свои газеты, журналы, брошюры, которые обходятся ежегодно в миллионы долларов. Он находится в ведении Бюро агитации и пропаганды, но финансируется /117/ и фактически руководится Отделом международных связей. Он публикует международный пресс-бюллетень (IPC) на английском, французском и немецком языках, предназначенный главным образом для редакторов сотен коммунистических изданий за рубежом. Нацисты последовали этому примеру и стали издавать свой бюллетень «Уорлд сервис» в Эрфурте, распространяемый между профашистскими и антисемитскими изданиями во всем мире.

Для Москвы самое страшное, хотя и случающееся не так часто, когда официальные органы компартий путают поступающие к ним сигналы и занимают противоречивые позиции. Когда был подписан пакт Берлин — Москва, то за 10 дней до начала нынешней войны в Европе официальные органы печати компартий работали на редкость синхронно. Лондонская «Дейли уоркер», парижская «Юманите» и «Дейли уоркер» в США одновременно и идентичным языком приветствовали этот сигнал ко всеобщей войне как великий вклад в дело мира.

Коминтерн издает также во всех ведущих странах мира журнал под названием «Коммунистический Интернационал», помещающий на своих страницах решения Коминтерна, а также статьи видных русских и зарубежных коммунистических деятелей.

Эти важнейшие органы печати служат двойной цели. Они не только обеспечивают единство взглядов всех компартий Европы и Америки, но, что за последние годы стало наиболее важным, являются и частью механизма, гарантирующего организованную поддержку любым решениям, которые выносит в Москве Сталин. В период великой чистки Кремлю было необходимо продемонстрировать советскому народу, что все прокоммунистические писатели Западной Европы и Амёрики целиком и полностью поддерживают его кампанию уничтожения героев Октябрьской революции.

За границей слабо сознают, как жизненно необходимо было для Сталина в 1936, 1937 и 1938 годах получить возможность заявить, что английские, американские, французские, немецкие, польские, болгарские и китайские коммунисты единодушно поддерживают ликвидацию «троцкистско-фашистских предателей», в числе которых были даже Зиновьев и Бухарин — два первых шефа Коминтерна.

Еще до того как Коминтерн официально начал осуществлять свою тактику создания Народного фронта, /118/ ОМС стал работать над созданием новой, более совершенной формы пропаганды. Москва сочла, что старая лозунговая форма более не соответствует целям пропаганды. В лице Вилли Мюнценберга, некогда видного деятеля Германской компартии и депутата рейхстага, ОМС нашел человека, сумевшего организовать новое издание под эгидой Народного фронта. ОМС снабдил Мюнценберга деньгами для открытия издательского дела. Он стал выпускать яркие иллюстрированные газеты и журналы, якобы не имеющие прямого отношения к Советскому Союзу, но сочувствующие ему. Впоследствии Мюнценберг занялся и кинобизнесом, основав концерн, известный под названием «Прометей». Дело было очень умело организовано и вскоре распространилось на Скандинавию. С приходом Гитлера к власти Мюнценберг перевел его в Париж и Прагу.

Когда во время чистки очередь дошла до Мюнценберга, он оказался не так-то прост. Он отклонил приглашение «посетить» Москву. Председатель Коминтерна Димитров писал ему письма с заверениями в том, что он крайне нужен здесь, в Москве, что ему хотят дать новое поручение. Мюнценберг не клюнул ни на одно из этих заверений. Тогда ОГПУ направило к нему своего агента Белецкого с целью убедить его, что ему нечего бояться.

— Кто решает вашу судьбу, — спорил с ним Белецкий, — Димитров или ОГПУ? А я знаю, что Ежов на вашей стороне.

Мюнценберг не пошел в западню и все лето и осень 1937 года укрывался в надежном месте, опасаясь более сильных методов убеждения. Он передал дела чешскому коммунисту Шмералю. Германская компартия исключила его из своих рядов как «врага народа». Мюнценберг и сейчас проживает в Париже. Но он никогда не выступал открыто против Сталина.

После VII конгресса Коминтерна, состоявшегося в 1935 году, издания Мюнценберга стали образцом для подражания во всей Европе и США. В Париже Коминтерн стал издавать даже вечернюю газету. Но за последние три-четыре года все больше и больше денег уходило на открытие новых «независимых» газет и организаций Народного фронта в США. Поскольку Москва постоянно действовала под прикрытием создания системы коллективной безопасности и антигитлеризма, американское общественное мнение стало подлинным рупором для /119/ пропагандистских кампаний Москвы. Ее заботили теперь не поиски новых «кадров» среди американских трудящихся, а задача убедить правительство Нового Курса, влиятельные деловые круги, профсоюзных боссов и журналистов, что Россия идет во главе сил «мира и демократии».

Кампания по созданию Народного фронта достигла своего апогея, а режим в Советском Союзе приближался к тоталитарному, и чистка становилась определяющим фактором советского образа жизни. Больше, чем когда-либо, становилось ясным, что Коминтерн по своей сущности пособник ОГПУ.