Орлы и звёзды - Александр Антонов

— А как прозвали вас? — неожиданно спросил внимательно слушающий меня мужчина.

— Более скромно, — ответил я. — Всего лишь Странник. Мы были рядом чуть больше года, а потом наши военные дороги разошлись. В следующий раз я встретил Ведьму на пароходе, который вёз нас из Северной Америки в Европу. Встретил одну, поскольку её муж, преследуемый агентами БР, был вынужден пробираться в Россию более длинным путём. От него и по сей день нет никаких известий. Мы же с Ведьмой благополучно прибыли в Европу. И уже через несколько дней, в одном из лондонских пабов, уберегли от удара ножом невоздержанного на слова мужчину, который оказался нашим соотечественником. Так мы познакомились с Седым. Почему мы оказались в его боевой группе рассказывать надо?

— Не утруждайтесь, — покачал головой мужчина, — Седой был отличным организатором.

В комнату вошла Ольга.

— Прошу прощения, — спокойным голосом сказала она, — но дело в том, что в эту минуту здание окружают жандармы.

Мы с мужчиной переглянулись.

— Придётся нам прервать разговор, Борис Викторович, — сказал я, подвигая в его сторону браунинг, — и как можно быстрее покинуть это заведение.

— Как, вы меня узнали? — изумился мой собеседник.

— И, кажется, не один я, — ответил я Савинкову. — Что там парни? — этот вопрос я адресовал уже Ольге.

— Оклемались и готовы к действию.

— Отлично, тогда вперёд!

Лишний раз убеждаюсь: мужик – большой ребёнок. Вот и этот, носится по комнате, разве что не подпрыгивает, ручками машет и меня нахваливает – если не это, убила бы!

— Ну ты показала мастер-класс. Савинков от тебя остался в полном восторге. Он так и сказал при прощании: «Только после того, как увидел Ведьму в деле, окончательно поверил, в то, что вы смогли выжить в той перестрелке».

Ёшкин каравай! Какой к свиньям мастер-класс? Обычная рутинная работа. Пришла загодя, осмотрела подвал, где расположена кафешка, наметила пути отхода. Их, кстати, оказалось целых два, правда, один пришлось немного расчистить. Во время отхода аккуратненько, без смертоубийства, отключила двух жандармов и одного настырного дворника – вот, собственно, и всё! А то, что Савинков пришёл в восторг, говорит только о том… Стоп! Как Савинков?

— Погоди, — прервала я Мишку, — ты сказал Савинков?

— Ага! Это имя тебе, похоже, знакомо? Да, это был тот самый легендарный боевик Савинков. Хотя, если верить историческим документам, его здесь быть не могло. Он должен вернуться в Россию несколько позднее. Значит, он сумел оставить этот визит в тайне. Вот ведь авантюрист! Ради того, чтобы побывать на премьере пьесы, с автором которой дружен, подставил голову. Ушёл, правда, по-английски, но, думаю, Зинаида Николаевна ему простит. Он ведь даже усами пожертвовал ради этого приезда! Ну а ты, так просто молодец, — вновь перешёл он на прежнюю мелодию. — Действовала исключительно высокопрофессионально, — ввернул-таки штабное словечко! — Хочешь, я тебе весь наш разговор перескажу?

— Давай, — без особого энтузиазма – всё равно ведь не отстанет – согласилась я.

Глава одиннадцатая

За Савинкова я теперь была спокойна. В обозримом будущем голодная смерть ему никак не грозила. Той лапши, что Мишка навесил ему на уши в «Привале комедиантов», хватит надолго. Смущало иное: половина этой лапши приходилась на мой счёт.

— Ты зачем ему про Мексику наплёл? — спросила я у Мишки, развалившегося теперь в кресле с самым благодушным видом. — Ничего проще придумать не мог?

— Мог, конечно, — пожал плечами Мишка. — Вот только не я про Мексику придумал.

— А кто? — удивилась я. — Львов?

— И не Львов…

В глазах Мишки появился азартный блеск, видимо в предвкушении продолжительной игры в загадки. Да вот только я была не в том настроении, чтобы потакать его извращённому вкусу. Видимо мне удалось это выразить во взгляде, потому что Мишка сразу пошёл на попятную.

— Я всё расскажу, — заявил мой друг, — только не смотри на меня с таким укором.

Он набрал в грудь воздуха, потом выдохнул и сказал:

— Постарайся не воспринимать эту информацию как абсолютную истину. Всё ещё может оказаться не так.

Предчувствие того, что он что-то разузнал о Глебе, накатило на меня с такой силой, что я только процедила сквозь зубы:

— Да начинай уже!

Мишка сразу посерьёзнел и заговорил своим обычным голосом:

— Вчера приходил Львов и принёс любопытную информацию.

— Минуточку! — прервала я его. — После спектакля мы, не заходя домой, отправились в кафе. Я – на час раньше. Он к тебе в это время подходил?

Мишка отвёл глаза в сторону.

— Нет. Он приходил домой, до театра, когда ты в уборы наряжалась.

Ну всё понятно. Мишка просто утаил от меня приход Львова. И, как это ни горько признавать, поступил правильно. Времени на обстоятельную беседу у нас тогда не было. Поэтому я просто вздохнула и разрешила:

— Продолжай.

Разговор со Львовым я лучше перескажу от первого лица. Уже по внешнему виду полковника можно было догадаться, что есть важная информация. Когда время, отпущенное на светскую беседу, или, проще говоря, разговор ни о чём, прошло, я обратился к полковнику:

— Теперь выкладывайте, Пётр Евгеньевич, с чем пожаловали?

— Буквально два часа назад, – начал Львов, — зашёл ко мне в кабинет знакомый ротмистр из другого подразделения. Поскольку мы с ним старые приятели, то разговор проходил в свойской манере. «Увидел твой запрос по Каинску и сразу поспешил зайти», — заявил после обмена приветствиями мой приятель. «Есть что-то интересное?» – сразу встрепенулся я. «Да как сказать, — замялся ротмистр. — Ты Кольцова помнишь?» – «Это которого? Того, из вашего подразделения? Ну как же, помню. Тоже, кажется, в ротмистрах ходил?» – «Ротмистром его сделали в последний момент, чтобы с повышением отправить, куда подальше от столицы», — несколько раздражённо пояснил мой приятель. А был тот Кольцов, признаюсь вам дражайший Михаил Макарович, личностью весьма примечательной. Такого лентяя и выдумщика было ещё поискать. До работы вовсе не охоч, зато реляции писал отменные. Начальство его поначалу хвалило, а потом, когда поняло, что реляции те из одной только фантазии и состоят, приложило максимум усилий, чтобы от нас его спровадить. Были у того Кольцова какие-то связи в министерстве, потому и услать его удалось только с чином и званием. Однако вернёмся к моему приятелю. «И что тот Кольцов?» – спрашиваю. «А то, — говорит, — что отправили его как раз в Каинск. Теперь вот он оттуда очередную реляцию прислал. Мой полковник, как прочёл, так сразу весь побагровел, и хотел эту бумагу, было, скомкать, насилу адъютант отстоял. В общем, я её тебе оставлю, поскольку она как раз по твоему запросу, а потом заберу».

– Покажите бумагу, — попросил я полковника.

— У меня её нет, — холодно ответил Львов. — Она уже давно в другом управлении. Вам же придётся довольствоваться моим пересказом.

— Тоже вариант, — кивнул я. — Так я вас слушаю, Пётр Евгеньевич.

— В бумаге говорится, что на ближней к Каинску железнодорожной станции Каинск-Томский не так давно объявился один человек. Пришёл, поговаривают, чуть ли не с Камчатки, а туда попал из самой Америки. А до того, вроде бы воевал на стороне инсургентов в Мексике, да не один, а с женой. Но та, стало быть, по дороге в Россию пропала. И вот этот приезжий наладил в железнодорожных мастерских производство каких-то невиданных карабинов, под названием «Тигръ». Помимо этого он занялся обучением местных рабочих военному искусству. А для того, чтобы всё это оплатить, он отобрал деньги у одного местного купца. И сделал это без единого выстрела. Купец, мол, после беседы с ним, сам деньги и выложил. А в настоящее время отправился этот человек прямиком в Петроград, а с ним ещё шестеро боевиков. И вот что примечательно, написана эта бумага таким языком, что сам Крестовский бы позавидовал. Не мудрено, что полковника чуть удар не хватил. Короче, зная Кольцова, ходу этой бумаге не дали. А вы, я вижу, ею заинтересовались?

Я посмотрел на Львова.

— И даже весьма. А скажите, Пётр Евгеньевич, не упоминает ли сей ротмистр имени этой странной личности?

— Ах, простите! — хлопнул себя по лбу полковник. — Упоминает: Абрамов Глеб Васильевич.

Как хорошо, что я не умею читать по губам, зануда Мишка всё ещё ими шевелит в надежде закачать мне в мозг ещё несколько мегабайт совершенно не нужной мне информации. Он не понимает, что я уже отключила звук и, глядя на его смешно шлёпающие губы, думаю о том, кто является для меня самым главным в жизни. Васич, ты нашёлся! Всё то время, что тебя не было, я почти не сомневалась, что ты ко мне вернёшься. В Мишкиных словах растворилось, наконец, это проклятое «почти», которое, ещё немножко, свело бы меня с ума. Ну чего ты, Мишенька, так пыжишься? Хоть я тебя и не слышу, но догадываюсь, в чём ты пытаешься меня сейчас убедить. Мол, всё это ещё не точно. А вдруг это досадное совпадение? Чудак ты, Мишка! Какое совпадение, если самая незримая и самая прочная на свете нить вновь связывает наши души. Я не знаю, где он сейчас и что делает, но я знаю, что он с каждой секундочкой, с каждым вдохом приближается ко мне. А до Мишки, похоже, дошло. Он уже не шевелит губами, и лишь смотрит на меня и печально и нежно. Встаю, подхожу к нему, целую в тёплую щёку и скольжу в свою комнату. Нам надо побыть вдвоём.