Египетские новеллы - Махмуд Теймур

Но вскоре Мухсину надоело управлять имением; он возложил это на своего управляющего, а сам зажил в свое удовольствие. Так продолжалось до тех пор, пока он не пресытился. И с этого времени Мухсин каждый час ожидал наступления чего-то нового, еще неизведанного, что могло бы спасти его от скуки.

Когда Мухсин одевался, ему пришла в голову мысль поехать в свое поместье, побыть там некоторое время вдали от городского шума, от друзей, женщин, танцев… Может быть, тишина и спокойствие укрепят его расстроенные нервы.

Он приехал в деревню в конце осени, когда свежее дуновение ветерка как бы успокаивает усталую душу. Холодное небо было покрыто тучами, словно оделось в серебристую парчу при приближении зимы.

Мухсину понравилась тихая деревенская жизнь в маленьком домике, затерянном среди полей.

В деревне он увидел Фатыму, жену кучера Алювы. Кучер женился на ней несколько месяцев назад. Фатыма была молода и очень красива. На ее ладонях еще заметны красные следы хны[23] и с ресниц еще не сошла сурьма, бросающая таинственную тень цвета расплавленного золота на ее большие карие глаза.

Рано утром она приносила с далекого загона молоко и готовила для господина завтрак. Мухсин привык каждое утро любоваться ее стройным станом, когда она здоровалась и ее улыбающееся лицо от смущения заливалось румянцем.

Мухсин начал рано вставать, чтобы на заре не упустить ее улыбки, которая приводила его в хорошее настроение. Когда Фатыма уходила, Мухсин провожал ее долгим взглядом. Он понял, что между чудесной молодостью этой женщины и неясным волнением, которое он все время испытывает, имеется прямая связь. Ее робкие взгляды проникали до самой глубины сердца Мухсина.

Шли дни… Мухсин теперь каждое утро стремился на молочную ферму, чтобы увидеть Фатыму, доившую коров. Вся его аристократичность пропала. Он не считал для себя зазорным помогать ей и сам нес ведро, наполненное свежим молоком, смеялся и шутил с ней. Однако стыдился признаться себе в том, что влюблен в нее.

Мухсин часто встречал Фатыму одну. Молодой господин не отличался скромностью, однако его испытанные в городе любовные приемы не имели успеха у хорошенькой крестьянки: у нее оказался сильный и неподатливый характер.

Мухсин стал завидовать Алюве, который наслаждался этой неприступной для господина красотой.

Алюве было двадцать пять лет. Он, как и прежде его отец, работал кучером и получал в месяц целый фунт — больше, чем любой из его сверстников и товарищей. Он был доволен и счастлив своей судьбой. Алюва выделялся среди феллахов высоким ростом, сильными мускулами и красивым лицом, которое к тому же украшала татуировка на виске: маленькая зелененькая птичка. В чистой белой галябии он гордо возвышался на облучке. Он действительно был достоин Фатымы, из-за которой соперничали между собой деревенские парни, пока Алюва всех их не отстранил. Но Мухсину вдруг перестал нравиться Алюва; он относился к кучеру с презрением, разговаривал с ним с раздражением. А все потому, что Алюва не из таких людей, которые позволят себя обидеть, его не обманешь и не купишь никакими подарками.

С встревоженной душой Мухсин уехал из деревни: огонь желания горел в его груди. Он хотел утопить свою новую страсть в шампанском и в объятиях женщин. Однако образ Фатымы все время преследовал его; Мухсин понял, что оставил свое сердце в деревне, и снова вернулся туда.

Алюва ожидал с экипажем на станции, чтобы отвезти Мухсина в деревню. Увидев своего господина, он радостно устремился к нему и хотел, как обычно, поцеловать руку. Однако Мухсин резко отдернул свою руку. Присутствие Алювы было для него невыносимо: он ненавидел кучера. Прежде Мухсин всегда шутил с Алювой, угощал его сигаретами. На этот раз он сидел молча и не требовал, чтобы кучер своим приятным голосом пел ему маввали[24].

Мухсин снова часто встречал Фатыму, но она по-прежнему оставалась недоступной для него… И вот в нем заговорил таившийся в глубине души и безжалостно мучивший его дикий зверь. Молодой хозяин пришел к убеждению, что не добьется своего, пока на его пути стоит Алюва. Тогда он начал посылать Алюву в соседние города с трудными поручениями, требующими много времени, с тем, чтобы тот по ночам находился вдали от дома. Но Фатыма продолжала оставаться верной мужу и берегла его честь. Муж, хотя и был в отсутствии, одерживал верх над богатым, красивым поклонником.

Ярость Мухсина усиливалась.

А что, если Алюву сжить со свету? Пусть его презренную жизнь постигнет такая же участь, как тех крестьян, которые падают под пулями на полях и проселочных дорогах — о них скоро забывают. А когда Алюва будет устранен с его дороги, легко будет добиться взаимности Фатымы. Кроме матери, у нее нет родственников, он возьмет эту бедную красавицу прислугой к себе в город или даже сюда, в деревню. Не нанять ли ему убийцу? Нет… Безопаснее убить его самому из револьвера… Для этого всегда можно найти подходящий случай.

Мухсин боролся со своей совестью. Слепая страсть шептала ему: «Что стоит жизнь феллаха? Они мрут, как мухи, и рождаются во множестве, как комары. Мир не замечает их ухода и прихода. Господин возместит родственникам Алювы потерю. Деньги им пригодятся: сестра получит богатое приданое, а отец Алювы сможет арендовать больше земли. Сочувствие Мухсина к вдове-служанке будет выглядеть так естественно и не вызовет подозрений!..»

Мухсин знал, что Алюва возвращается с работы около десяти часов вечера и уходит на далекий канал заниматься своим любимым делом — ловить рыбу. Мухсин наметил план: как бы случайно натолкнуться на Алюву во время рыбной ловли, застрелить его, а затем столкнуть в воду и… никто ничего не узнает… Феллахи в это время уже разойдутся по домам, поля по ночам пустынны… Дело откроется не скоро: никому не придет в голову, что господин убил своего слугу.

Однажды вечером Мухсин, возвращаясь с прогулки, думал об этом плане. Неожиданно оглянувшись, он увидел, что находится у дома, в котором живут Алюва и Фатыма. Там горела лампа, слабый колеблющийся свет пробивался из узкого окна. «Неужели они еще не спят?» — подумал Мухсин и снова почувствовал лютую ненависть к этому ничтожному феллаху, счастливому в своем доме.

На другой день вечером Мухсин увидел Алюву, который шел по направлению к каналу, неся удочку, приманку для рыб и сумку. Он выждал до полуночи и, зарядив револьвер и положив его в карман, пошел вслед за Алювой.

Алюва напевал грустный мавваль, и ветерок разносил по полям его голос. Он очень обрадовался, увидев своего господина.

— Продолжай, — сказал ему Мухсин.

Ежеминутно дрожащей рукой Мухсин касался револьвера. Он не мог сдержать своего волнения. И подобно тому, как путник теряется в ночи, его совесть пыталась спрятаться в самых темных уголках души.

«И эхо потом не будет разносить по полям его песню…» Алюва не знал, что поет свою последнюю песню.

«Удивительно, как он спокоен… Если бы Алюва знал, что находится на волосок от смерти!»

В этот момент рыбак потянул удочку и вытащил на берег большую рыбу. Освещенная серебристым светом луны, она извивалась в предсмертных судорогах.

Мухсин подумал: «Этот несчастный подобен глупой рыбе, которую удочка внезапно лишила жизни… Сегодня у него будет тоже отнята жизнь».

Алюва снова забросил удочку и обратился к Мухсину:

— На твое счастье, господин.

Мухсин загадал: «Если сейчас Алюва поймает рыбу, Фатыма будет моей». Однако приманка размокла в воде и Алюва ничего не поймал. Мухсин опечалился, закурил сигарету. Ему захотелось предложить сигарету своему слуге, который должен проститься с жизнью (ведь раньше он часто угощал его). Мухсин дал Алюве сигарету и велел закурить. Алюва поцеловал руку своего господина. Этот поцелуй кольнул Мухсина в самое сердце. Ему была тягостна мысль, что Алюва ничего не подозревает и не догадывается, что рука, которую он поцеловал, через одну-две минуты убьет его.

Мухсин вновь нащупал в кармане револьвер. Холод стали как бы обжег ему пальцы. Мухсин вздрогнул… и решил немного выждать… «Ничего, пусть Алюва выкурит сигарету».

Любезность господина растрогала Алюву, и он запел нежным голосом один из маввалей, который, как он знал, нравился Мухсину.

Луна поднялась уже высоко, ее серебристый свет мягко озарял все вокруг. Мухсину показалось, что в льющихся потоках лунного света ему видится кровь, выступившая на лице Алювы.

… Кровь… Она будет сочиться из раны и окрасит траву, растущую на берегу канала.

Вместе с песней изо рта Алювы вырывались клубы табачного дыма. Казалось, эти маленькие голубые облачка — крылья нежных мелодий.

Мухсин встал за спиной молодого человека, занятого ловлей, и начал высматривать, куда выстрелить. В это мгновение Алюва вытащил из воды удочку: на крючке висела большая рыба. Он повернулся к своему господину, радость светилась в его глазах: