Дневник простака. Случай в гостинице на 44-й улице - Марк Гиршин

Ган присел на ящик, обвел взглядом помещение и неожиданно вспомнил, что когда он приехал в Америку, то хозяин магазина тоже разрешил ему жить в этой комнате. Здесь он провел несколько лет. И постепенно к нему перешел весь бизнес. После этого Ган выжидающе на меня посмотрел. У меня никого нет, он сказал, мы с женой одни. Он мне сам когда-то говорил, что у него сын. Но я не стал ему напоминать, а спросил, что я должен делать. Ган ответил, все. Так вы будете знакомиться с делом. У меня вдруг испортилось настроение, как будто я наяву увидел, как и я состарился на этом складе. Но я все же спросил, сколько буду получать. Ган мне что-то стал объяснять по-английски. Я попросил ответить по-русски. Но Ган возразил, а с клиентами вы тоже будете договариваться по-русски? Привыкайте. Я понял, я от него ничего не добьюсь, и спросил, можно, я буду у него только уборщиком. Только скажите мне ясно, сколько я буду получать. Я так и знал, что из вас ничего не выйдет, раздраженно сказал Ган, я к вам присматривался с первого дня знакомства. Нет, он вдруг закричал, вы мне не подходите! Мне нужен совсем другой человек. И распахнул передо мной дверь на лестницу. Я никогда еще не видел его в таком состоянии. У человека ни цента за душой, ему предлагают войти в бизнес на сотни тысяч, а он отказывается, не мог Ган успокоиться. Да вы знаете, что если бы я поместил объявление в газете с таким предложением, то перед моим магазином выстроилась бы огромная очередь. Вот вам за ваши сегодняшние труды, и до свиданья, мне еще нужно работать. Я не успел опомниться, как оказался на улице. Видно, я до глубины души обидел Гана, если он настолько потерял голову, что дал мне эти несколько долларов. Но спасибо и на этом.

Когда я вернулся домой, кто-то позвонил. Я обрадовался, может быть, Ган передумал, но это была владелица пляжа. Она сказала, что знает обо мне все из газеты. Я решил, сейчас начнет ругать. Но оказалось, у нее ко мне просьба. Если я увижу редактора «Новой Речи», передать от нее привет. Он меня должен помнить, нас познакомили в одном доме. Передайте, я не пропускаю ни одной строчки в его газете, очень интересно. Мне стало смешно. Если эта постоянная читательница газеты решила дать мне поручение к редактору, то можно себе представить, какая у нее каша в голове.

План у меня такой, уложу чемодан, а потом спущусь в вестибюль посидеть напоследок в своем кресле. А потом уйду. Переночую хотя бы в той гостинице, где был с Ритой, а утром буду думать, что и как. Когда тебя прижмет, то обязательно что-нибудь найдешь. Вынул из тумбочки папку «Дело» с рассказами, чтоб не забыть.

Сделал открытие. Я всегда был уверен, что в том кресле в дальнем углу вестибюля, где я люблю сидеть, дежурный меня не видит, и чувствовал себя здесь, как дома. А сегодня оказалось, что я разыгрывал для начальства бесплатный спектакль, потому что над дежурным установлено в потолке зеркало, и в нем отражается вестибюль со всем его содержимым. А я увидел это зеркало, когда надо уходить из гостиницы. Едва я уселся, толстый дежурный позвал меня.

Дежурный сказал, мне звонят, и протянул в окошко трубку. Это была Рита. Она обрадовалась, что я еще в гостинице и сказала, чтоб я никуда не уходил, ждал ее. Я сел ждать.

Наконец она появилась. Я еле ее дождался, пора было уходить, скоро вечер. Рита удивилась, что такое, Алик, ты уже меня выгоняешь? Пойдем поговорим. Пока мы ждали лифта, она мне все рассказала. Она открыла салон красоты. Пока это будет не люкс, но потом она развернется. Там же при салоне можно жить, мне будет выгодно и ей. Мне стало смешно. Я же не парикмахер, что я буду там делать? Что ты говоришь, она возмутилась, а мыть полы, а драить зеркала и фены. А передвинуть хотя бы одно кресло, ты знаешь, сколько оно весит? Что такое, Алик, с заметным кокетством сказала Рита, ты уже хочешь, чтоб я надорвалась, и у меня никогда не было ребенка! Я сказал, уборщиком пожалуйста, с этой работой я справлюсь. Она спросила, есть ли у меня бананы, закурила и стала есть.

— Алик, — вдруг сказала Рита, — ты бы не мог попросить у своей миллионерши немного денег на салон, моих может не хватить. Я ответил, она не даст, и я не буду просить. Этот ответ неожиданно развеселил Риту. Не даст? Что ты говоришь, я ей покажу одну вещь, так она даст столько, что тебе не снилось! Я удивился, какую вещь. Рита объяснила, пленка Нолы почему-то оказалась у нее, она сама не знает, как это случилось. Ах, вот что, я сказал, так слушай. Если ты сейчас же не положишь на стол эту пленку, которую взяла из конверта с фото, когда ночевала у меня, то я ни минуты больше здесь с тобой не останусь. Ей стало неловко. А что такое, Алик, с каких это пор она стала для тебе такая хорошая? Я сказал, не в этом дело, но ее уже раз ограбил родной дядя, довольно мучить женщину.

Рита неохотно согласилась, ладно, раз ты ее так жалеешь. В крайнем случае я открою салон на два кресла, тех денег, что я положила в банк на твое имя, на подержанное оборудование хватит. На мой вопрос, кто будет работать на втором кресле, она ответила, что я. Она меня научит. Что ты смеешься, она стала меня убеждать, я же тоже сначала работала уборщицей в салоне и присматривалась, как они причесывают. А потом они меня даже не хотели отпускать. Но ты, кажется, закончила институт красоты в Москве, я напомнил. Алик, Рита сказала, не будь злопамятный.

Она позвонила дежурному, что выгонять меня ночью на улицу это дискриминэйшен, и я уйду утром. Я сказал, ей все равно нельзя оставаться в этой гостинице, опять ее будут искать. Рита ответила, что если этот подонок посмеет появиться, она ему глаза выцарапает. Он у нее украл деньги, которые она опять собрала и хотела добавить к тем, что уже лежат на моей банковской книжке, и уже два дня, как исчез. И сегодня выяснилось, что он не заплатил за квартиру еще за прошлый месяц. Ее пришли выселять.

Теперь я заканчиваю эту запись, а Рита приняла таблетки от головной боли, высыпала на ладонь из флакона целую кучу, забросила в рот и легла. Когда-то я описывал семейную сцену: я сижу за столом пишу дневник, а за моей спиной лежит Нола. Никогда бы не пришло в голову, что это будет Рита.

Вдруг зазвонил телефон. У меня сразу упало настроение. Это был дежурный, но нетрудно было догадаться, что он звонит насчет Риты. Она тут же проснулась и взяла трубку. Она мне объяснила, что ей нужно на пару минут спуститься вниз, она сейчас вернется. Ее не было час или полтора, но я даже не пошел узнать в чем дело, был уверен, опять этот в кожаной курточке пришел за ней. Так оно и было. Рита вернулась и сказала, что ей надо еще пожить на той квартире, ее знакомый обещал заплатить за прошлый месяц, А с деньгами, которые он у нее украл, он, мол, оказался не виноват и обещал ей все вернуть. Алик, ты сам видишь, Рита сказала, того, что я насобирала, хватит только на сарай, а не на салон красоты. Надо еще подсобрать. Она очень спешила и тут же убежала. После ее ухода я спохватился, что Рита не отдала фотопленки.

Потушил электричество, но красный свет из противоположного окна освещает бумагу и стол. Но теперь я знаю, что это пожарный фонарь над запасным входом, я не поленился вчера добраться до него по лабиринтам гостиницы. При этом свете написал Маслову несколько слов.

Уже утро. Рита сказала, что через час она будет дома, чтоб я ей позвонил. Она мне даст адрес, куда подать заявление, что не на что жить, у нее записан. Там мне назначат пособие по бедности. И я даже буду получать больше, чем у себя в издательстве. За счет налогов литагентши. А когда Рита откроет салон, я перейду к ней. Рита даже призналась, Алик, я тебя только одного имею за человека во всей Америке. Не потеряй только мою банковскую книжку. Через месяц-два я сниму помещение под салон, и все полопаются от зависти, как мы будем жить.

Я уже решил, я соглашусь. Рита мне даже больше подходит, чем Нола. Потому что не такой уж я завидный мужчина, Нола откровенно намекала. Для меня важна моральная сторона.

А с Ритой мы сходимся во мнении о таких, как сатирик, Рита говорит, они не хотят работать, а на трудягах, как она, они выезжают.

И она хозяйственная. Увидела, у меня на полу валяется бумажка на пять долларов, что мне дала черная в лифе, тут же велела спрятать, не потеряй, это кредит, тебе вернут деньги.

Заберу. Зачем он мне, раз мы с Ритой договорились.

А насчет пособия по бедности, то не очень я Рите верю. Какой я бедный? И даже если подать на пособие, то когда еще получишь. А где завтра спать? И вообще, бедность — это когда полки в магазинах пустые, а здесь они гнутся от товаров.

Надо пока поработать у Гана. Черт с ним, притерплюсь. Буду делать, что скажет, не только уборку. Даст же он мне какие-то деньги, не голодать же в его мансарде.

А она у него, если подумать, не хуже моей коммуналки. Огромное зеркальное окно до самого пола. Плюс нет очередей в уборную по утрам, когда переживаешь, что опоздаешь на работу.

Что тут думать, Александр Батькович? Будешь независимым человеком, почти как американец.