Ребенок моего мужа - Елена Чалова

— Так-то они люди неплохие. Слава заведует автобазой, а Тамарка работает кассиршей в универмаге. Девочке их лет девять—десять. Светленькая такая. У них трехкомнатная квартира. Раньше Слава поддавал здорово, но сейчас вроде бы остепенился.

На следующий день бабка вновь вернулась к этому разговору. Выяснилось, что она написала в Орел и вот наконец получила ответ. Как она и предполагала, квартиры в Орле стоили не в пример Москве — намного дешевле. Да и продукты тоже — и дешевле, и по качеству не сравнить.

— Вы хотите переехать? — спросила Катерина.

— Да, наверно. Чего уж тут. Там они и с продуктами помогут, и ежели что — мальчишку себе возьмут. Не бесплатно же. Ведь если эту квартиру продать — хватит и на жилье в Орле, и еще кой-чего останется.

— Вы оценивали квартиру? — Молодая женщина удивилась столь стремительному решению.

— Да приходили тут из агентства. Дом наш, видно, приглянулся кому — они скупают квартиры. Такая милая женщина. Все мне рассказала. Говорит, и ходить никуда не надо — документы они оформят сами.

— Подождите, подождите. Вы ничего не подписывали?

— Нет, конечно. Подумать сперва всегда надо. Да и с тобой посоветоваться хотела. Обидно будет, если обманут меня. Так что ты, может, знаешь, сколько моя квартира стоит?

— Я не эксперт по недвижимости и цену могу назвать только приблизительно... — Катерина лихорадочно пыталась сообразить, хорошо или плохо, если они уедут? Господи, конечно, хорошо! С глаз долой — из сердца вон... Так, кто бы мог помочь... — Знаете, я не хочу, чтобы вы связывались с этими агентами. Они, конечно, и оформить все сами могут, но и обмануть тоже. У меня есть друг, он юрист. Я попрошу его к вам подъехать, посмотреть квартиру, документы. Он скажет, за сколько ее можно продать. А уж потом будете что-то предпринимать. А может, он для кого-нибудь из своих клиентов и купит.

На том и порешили. В тот же вечер Катерина позвонила Левику. Леван — большой, шумный, под взглядом темно-сливовых глаз в пушистых ресницах таяла любая женщина — был их с Александром приятелем и прекрасным юристом. Специализировался он на делах о наследстве и недвижимости.

— Вах, надеюсь, твоя проблема не связана с наследством, нет? Все живы и здоровы, да? Чудесно, подъезжай завтра к обеду. Поведу тебя в ресторан, буду гордиться, что я с такой шикарной женщиной. И поговорим. Хорошо?

Они славно посидели в уютном армянском ресторане — вспомнили минувшие студенческие деньки, общих знакомых. Потом перешли к «актуальному вопросу, да?». Катерина сказала, что хочет помочь ребенку умершей подруги. Нужно подыскать покупателя на квартиру, найти подходящий вариант в Орле и оформить все так, чтобы родственники после смерти бабушки не смогли распоряжаться всеми деньгами мальчика, даже если станут официальными опекунами.

— Расходы я оплачу, — в заключение добавила молодая женщина.

— Учитывая поездку в Орел, это будет недешево. Можно все заложить в договор о продаже квартиры.

— Нет-нет. Я... обещала подруге позаботиться о ребенке. Поэтому его деньги должны остаться для него... Да, и еще одна просьба. Не говори Александру, хорошо?

Брови Левана поползли вверх, но, видя, что Катерина ничего не собирается объяснять, он тактично сказал:

— Сохранение конфиденциальности — основа деятельности любого юриста. Но и ты, чтобы не ставить меня в затруднительное положение, не упоминай мужу, что я на тебя работаю.

— Конечно. Спасибо, Леванчик.

В знающих руках дела спорились — Леван прислал солидного пожилого мужика, бывшего работника соцжилфонда, который очень понравился Анне Петровне. С ее слов он составил подробный список условий, которым должна была удовлетворять квартира в Орле. Короче, процесс пошел.

Глава 9

Катерина трудно переживала измену мужа. Сначала она хотела уйти. Наверное, это естественная реакция почти любой женщины — забрать ребенка и вернуться к маме. Но... Мама далеко. Надо собирать вещи, ехать на поезде. Потом как-то все объяснить родителям. Потом... Что потом? Господи, как несправедлива жизнь! Пять лет счастья — и вот, как расплата, она обнаруживает, что домик ее благополучия, ее хрустальный замок стоял на песке. Уверенность в самом близком, самом родном человеке пошатнулась — и это оказалось так больно. Может, все же съездить к родителям? Не видеть мужа, не отвечать фальшиво-бодрым голосом подругам по телефону, не ходить к Анне Петровне. Потом... потом придется вернуться. Москва не отпустит ее. Но вот вырваться, обдумать все в спокойной обстановке, не дожидаясь каждый день прихода мужа с тяжелым чувством — может, не такая уж плохая мысль?

Жизнь продолжалась. Труднее всего для Катерины было то, что все было как прежде. Небо не рухнуло на землю, так же наступал рассвет — только теперь он зачастую приходил после бессонной ночи и заставал ее дремлющей на диване у телевизора. Надо было готовить, кормить ребенка, отвечать на Иришкины звонки. Другие повседневные дела требовали времени и внимания. Но это все было словно не по-настоящему. Как будто фильм или спектакль и она невольная участница. С мужем она почти не разговаривала. Чуть ли не со злорадством наблюдала, как он бьется о стену непонимания.

Александр не мог понять, что происходит с женой. Что-то случилось в тот день — но что? Он позвонил Нине Станиславовне, чтобы выяснить, не было ли ссоры, позвонил родителям жены — там тоже было все нормально. Поразмыслив, он поговорил с семейным врачом — нет, Катерина давно к нему не обращалась. Что же случилось? Отчаявшись добиться от жены связного ответа, он позвонил отцу и назначил встречу на нейтральной территории, подальше от ушей Нины Станиславовны — в тихой кафешке на Басманной.

В полутемном зале мужчины выбрали самый уединенный столик, заказали ужин — вернее, заказывал отец, Александру было все равно, что есть. Андрей Николаевич выслушал сына. Потом подвел итог:

— Значит, она вдруг резко изменилась, а причину найти ты не можешь. — Подумав, он спросил: — Ты контролируешь ее расходы?

— Нет. У нее есть пластиковая карточка, и обычно она расплачивается ею. Ну то есть, конечно, я знаю, сколько денег мы приблизительно тратим в месяц.

— Проверь это. Съезди в банк и просмотри ее расходы... И обыщи ее вещи.

— Что?

— Ты прекрасно меня слышал. Не будь таким чистоплюем. Она мать твоего ребенка. Ты ведь не знаешь, что случилось, — поэтому надо предположить худшее: она могла подсесть на наркотики, ее могут шантажировать.

— Кто? За что? Все это глупо, понимаешь? Катерина совсем обычная женщина. То есть она самая необыкновенная, но я же ее знаю... У нее нет и не может быть никаких секретов.