Злодейка должна умереть - Анастасия Коновалова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потерев виски, Эва вышла из комнаты. Лукреция уже сказала ей, что гости прибыли и граф спрашивал, где же она. Поэтому Эва поправила платье, положила косу на плечо и спустилась на первый этаж, где увидела коренастого и покрытого шрамами маркиза, а рядом стоял его такой же коренастый, похожий на быка сын. Высокий, широкоплечий, с большим носом и маленькими глазами. Такая одежда ему совсем не подходила.
− Приветствую, маркиз Адерли. Рад видеть вас в своем доме.
Эва присела в реверансе и улыбнулась вежливо, стоя рядом с осунувшейся графиней. Ей нельзя позорить семью Питтерс. Ей не хотелось доставлять гафу с графиней еще больше проблем, ведь они этого не заслужили.
Сын маркиза оказался весьма специфичным. Как и маркиз. Он говорил в основном про охоту, торговлю и море. Если поначалу Эва слушала его с интересом, потому что по морю скучала еще с прошлой жизни, путешествиями интересовалась и когда-нибудь хотела ощутить их прелесть в теле Эванжелины. Однако вскоре это стало утомлять, да и половину того, о чем он говорил, Эва не понимала.
Она рассматривала его со стороны и пыталась понять, смогут ли они пожениться и спокойно жить вместе. На самом деле он не выглядел плохим или слишком заносчивым, рассказывал интересно и очень любил морские путешествия. Если они когда-нибудь поженятся, то она будет сидеть дома, предоставленная сама себе. Это хорошо. Если он пропадет в море, а у Эвы уже будет сын, то она станет матерью наследника и получит в свои руки власть и деньги рода Адерли. Это даже не плохо.
Посмотрев на парня, Эва все же покачала головой. Она слишком забегала вперед. Да и не очень ей хотелось такой жизни, вот только именно такое развитие событий в этом мире считалось идеальным. Аристократы редко выходили замуж по любви, а девушки считались раздаточной монетой.
Граф с графиней смотрели с одинаковыми усмешками и надеждой. Они настолько хотели свести их, что даже отошли вместе с маркизом, оставляя Эву с сыном маркиза в саду. Она невольно скривилась, однако тут же вежливо улыбнулась. Это было настолько глупо и предсказуемо, что становилось тошно. Это также противно, как эпилоги в романах, где описывалась свадьба главных героев или они с детьми счастливо признавались друг другу в любви. Просто до тошноты отвратительно.
Разговор не клеился. Эва улыбалась вежливо, кивала время от времени, но совершенно не слушала рассуждение парня о рыбе и ее ловле, особенно в открытом море. Ей это все не интересно, намного важнее было то, как свести Артура и Риэль. Умирать второй раз Эва не собиралась, мир же намекал на другое. Жить в постоянном страхе она тоже не хотела, ведь это бессмысленно. В прошлой жизни она и так после окончания университета много работала, чтобы обеспечить себе безбедное существование.
Как же свести Риэль с Артуром? Эва не понимала, как стоило это делать. Нужно ли четко следовать сюжету или важнее, чтобы событие просто произошло? Эва знала, что та леди с Риэль была на одном из прошедших балов, где также присутствовал Артур. Она попыталась даже их свести, однако ничего не получилось. Адалисия не отпускала от себя Артура, а Риэль забилась в угол и ни с кем не разговаривала.
Эва пошла на этот бал лишь для того, чтобы посмотреть и помочь сюжету, однако ничего не получилось. Именно после этого бала появилась трещина, забравшая множество жизней. Тогда же Эва поняла, что сюжет не собирается помогать ей, а Адалисия своего не упустит.
Поэтому сидеть сложа руки и следовать сюжету безукоризненно — не выход. Это все равно приводило лишь к бедам. Эва точно должна организовать первую встречу Артура и Риэль, желательно в ближайшее время. Вот только до сих пор не понимала, как организовать встречу принца и служанки, да так, чтобы была романтическая обстановка.
Наверное, на этой встрече Риэль должна уже что-то значить. Она должна быть не простой служанкой, а кем-то, кто мог смотреть Артуру в глаза и без страха подходить к нему. Эва задумчиво посмотрела на парня, который не умолкал. Его, казалось, совершенно не волновало то, что его не слушали. Риэль, при встрече с Артуром, должна быть не просто служанкой, а кем-то более значимым.
* * *
Она набрала полные легкие воздуха и улыбнулась как можно радушнее.
− Матушка, − это слово давалось все еще очень тяжело. Казалось слишком лживым и чужим. Графиня же каждый раз выглядела счастливой. — Я бы хотела поехать в церковь.
− О, милая, это же замечательно! — графиня улыбнулась счастливо, но устало и взяла руки Эвы в свои. — Когда ты хочешь поехать? Я могу поехать с тобой. Мне нужно помолиться за здоровье Мари.
От слов графини стало не по себе. Эве не хотелось, чтобы графиня ехала с ней, однако выбора не было. Она прекрасно понимала, что состояние Мари оставалось тяжелым и графиня беспокоилась о ней. Ездила часто в церковь, устроила в поместье комнату для молитвы и в еще одной комнате поселила доктора. За состоянием Мари постоянно следили. Эва сама приходила к ней раз в несколько дней, чтобы не потонуть в чувстве вины. Это происходило лишь по ее вине.
Поездка в карете, как всегда, оказалась утомительной. Эва недолюбливала кареты, но в этом мире автор хотел сохранить сказочные мотивы, из-за чего не стал описывать технический процесс. Наверное, он здесь и не нужен был, но было бы удобно. Выйдя на улицу, Эва поправила кружевной платок на голове и вошла в церковь.
В церкви по-прежнему красиво. С прошлого раза прошло около нескольких недель. Эва за это время прочитала несколько книг в семейной библиотеки, благодаря чему узнала про бога и историю его восхождения. Оставалось, правда, множество вопросов не только к персонажам и логике сюжета, но и лору. Ей до сих пор не понятно, как рядом могла спокойно существовать церковь и магическая башня. Такое чувство, будто эти две фракции находились в разных мирах, которые не соприкасались.
Неловко дернула плечом, когда графиня погладила ее по предплечью.
− Милая, я пойду, помолюсь за здоровье и жизнь Мари.
Эва смотрела в спину осунувшейся графини. Графиня все чаще стала прикасаться к ней, обнимала, гладила, разве что не целовала. Эва ее понимала и переступала через себя, позволяла трогать, давала ложную надежду на то, что вторая дочь все
