Туман. Квест «Похититель Душ» 1 - Ник Демин

— Ну что тебе стоит? В конце концов, всего навсего чей то щенок и что тебе дело до него? На роль опытной крысы легко можно взять «ученика». Все равно он был обречен сдохнуть в тот момент, когда на него напали. И что ты с ним будешь делать? На откорм возьмешь? Адептам Темных подбросишь? К дверям церковного приюта? Все это бесполезно — он все равно сдохнет. И даже не это страшно, судя по тому, кто его ищет, они убьют всех, с кем он был хоть короткое время. А найти существо по слепку ауры совсем несложно, так что легкие пути, типа подкидывания, исключаются. Мне придется самому решить эту проблему.

Я размахнулся, перехватив дубину поудобнее:

— Один удар и все! Всего один удар, потом тихонько пробраться к трактиру Седого, он как раз свиней держит. Бросить кусок мяса, а свиньи сожрут. Зато я буду спасен. Ну и что, что ребенок! Сколько детей подыхает ежедневно, скольких убивают, скольких насилуют, скольких приносят в жертву или используют для декоктов. На их фоне эта смерть будет незаметной.

— А вдруг за него можно выручить деньги? И не просто деньги, а большие деньги? Видимо эта пришедшая в последний момент мысль и сорвала удар. Я снова уселся на тумбочку, прерывисто дыша. Сил на второй удар мне придется набираться долго, если вообще сумею набраться. Меня начало трясти, мысли скакали растревоженными мартышками. Все таки как быстро с человека слезает шелуха цивилизации. При выборе жизнь или смерть, любой поддонок выбирает жизнь, даже за счет близких.

— Ууу, шешен! — выматерился я.

У каждого из нас стоит внутренний ограничитель, позволяющий хоть изредка в некоторых случаях соответствовать этому гордому званию — человек. Вот например Джо морковка никогда не трогал животных, носился с ними как с писаною торбой, из-за чего и погиб. Полез вытаскивать щенка из под колес телеги, тут его и задавило. Телега была гружена камнем, так что переломанное тело выглядело как после обвала в горах.

Ребенок начал плакать, тихонечко, видимо понимая, что взводить меня сейчас грешно. Перегореть то я перегорел, но вдруг доведенный до крайности умудрюсь сделать что-нибудь такое, о чем потом буду жалеть.

Нажевав хлеба с луком и завернув его в относительно чистую тряпицу, я сунул ребенку в рот. Тот заткнулся на середине хныка и довольный зачмокал.

Решено, я постараюсь выяснить, что же за тебя можно выручить такого интересного. Если ничего не найду, придумаю как сдать тебя похитителям, чтобы меня самого не заподозрили. Второй вариант — это продать его заезжим работорговцам. Конечно по закону: каждый человек рождается свободным, однако многие не смотрят на подобную чушь. Мои руки будут чисты, ну а для совести найдем оправдание. Единственное, что напрягает — захотят ли они связываться с заведомо проблемным товаром.

Приговорив таким образом ребенка, я собрался спуститься вниз, чтобы хоть немного отдохнуть, а точнее возобновить свои запасы спиртного.

На улицах было стремно. Казалось, что народ передвигается пригибаясь, чтобы голова не выделялась сверху, как будто она лишняя. Я сходил на рынок, купил молоко, ну и другую лабуду найденышу. Чем их кормят — я предполагал, ну и попутно проконсультировался у продавщиц. Себе еду я в жизни не покупал, столовался в трактире, но ребенка ведь в трактир не потащишь, да и срисуют меня там моментально.

Я же опять переживал, в этот раз для разнообразия не мотаясь по комнате, а напряженно разглядывая крыши чужих домов:

А с чего я взял, что это вообще тот ребенок? Ведь никто нигде не упоминал этого. Так, очень расплывчато упоминалась вещь, представляющая огромную ценность для господ управителей и все. Нет, заховаться все равно необходимо, потому как если меня с ребенком найдут, то повесят и все остальное.

В гильдии я не состоял, работал один или в компании таких же одиночек. Найти меня было достаточно сложно, но сложно для посторонних, а не для местных. Если же такой прессинг со стороны властей будет продолжаться, то меня выдадут свои же. А если им предложат деньги, то они сначала покочевряжаться, чтобы увеличить сумму, а потом тоже сдадут. А если заплатят как следует, то и доставят меня упакованного и перевязанного подарочной ленточкой. И совесть их будет формально чиста. Я не гильдейский, в общак практически не отстегиваю.

Мои мысли были прерваны самым бесцеремонным образом. Я прислушался: одышка слышалась издалека, именно по ней можно было опознать пришедшего. Я заметался по комнате, бежать смысла никакого не было, явно, что все возможные пути отхода перекрыты, да и куда бежать? Оставалось смириться со своей участью и достойно принять приговор судьбы. Поэтому когда Карп ввалился в комнату, я только поднял глаза от варева, которое внимательно разглядывал, ладонью гоня запах на себя.

Еще раз окинув комнату пронзительным взглядом серых глаз, он заметил ребенка и с явно выраженной гадливостью сказал кивнув на него:

— Смотрю тебе укурков уже не хватает, на детей перешел, товар проверять.

Я задрожал внутри, но внешне спокойно ответил:

— А что такого? Я его не воровал, не покупал. Мне его честно принесли, за долг отдали в ученики, там бы он все равно помер, а тут глядишь пользу принесет какую никакую, — и предупреждая следующий вопрос сказал. — Я ж его до смерти доводить не буду, так, пострашнее сделаю, а потом Святой Петре отдам.

Святой Петрой прозывалась нынешняя глава нищих, толстая и неопрятная деваха непонятного возраста.

Карп сидел и молчал разглядывая мою небогатую меблировку, потом начал говорить:

— Слушай, что я тебе скажу, — как тяжелые маслянистые капли, медленно ронял слова Карп. — Своим я уже все объяснил, они вторую неделю землю роют, но все мимо пока. Слышал, небось, что сотворилось? — и уставился на меня своими рыбьими глазами.

Мне ничего не оставалось, как утвердительно качнуть головой.

— Ничего ты не слышал, — проворчал Крап. — Ты думаешь чего егеря к нам повадились и честным негоциантам жизни не дают?

Вопрос ответа не требовал, поэтому я промолчал, внимая мудрым словам старшего товарища.

— Видимо бунтовщики, похитили одну вещицу из королевской сокровищницу. Вещицу ценную, но не великую, которой никто воспользоваться не сможет, чтобы не засветиться, поскольку заклятий на неё наложено столько, что и не счесть. Так вот, нашли мадаму какую то с ребенком, спрятали в пеленках и вывели наружу, где её и подобрала карета. Что уж дальше случилось, я не в курсе, но на них напали, причем не наши. Может случайно получилось, может специально — то не наша головная боль.

— Так может эту штуковину кто из наподдавших забрал с собой? — я прямо чувствовал, что мой голос дрожит.