Лирика (сборник) - Эдуард Асадов

У ночного экспресса

Поезд ждет, застегнутый по форме.На ветру качается фонарь.Мы почти что двое на платформе,А вокруг клубящаяся хмарь.

Через миг тебе в экспрессе мчаться,Мне шагать сквозь хмурую пургу.Понимаю: надо расставаться.И никак расстаться не могу.

У тебя снежинки на ресницах,А под ними, освещая взгляд,Словно две растерянные птицы,Голубые звездочки дрожат.

Говорим, не подавая виду,Что беды пугаемся своей.Мне б сейчас забыть мою обиду,А вот я не в силах, хоть убей.

Или вдруг тебе, отбросив прятки,Крикнуть мне: – Любимый, помоги!Мы – близки! По-прежнему близки! –Только ты молчишь и трешь перчаткойПобелевший краешек щеки.

Семафор фонариком зеленымПодмигнул приветливо тебе,И уже спешишь ты по перронуК той, к другой, к придуманной судьбе.

Вот одна ступенька, вот вторая…Дверь вагона хлопнет – и конец!

Я безмолвно чудо призываю,Я его почти что заклинаюГорьким правом любящих сердец.

Стой! Ты слышишь? Пусть минута этаОтрезвит, ударив, как заряд!

Обернись! Разлуки больше нету!К черту разом вещи и билеты!И скорей по лестнице! Назад!

Я прощу все горькое на свете!Нет, не обернулась. Хоть кричи…Вот и все. И только кружит ветер.Да фонарь качается в ночи.

Да стучится сердце, повторяя:«Счастье будет! Будет, не грусти!»Вьюга кружит, кружит, заметаяБелые затихшие пути…

На рассвете

У моста, поеживаясь спросонок,Две вербы ладошками пьют зарю,Крохотный месяц, словно котенок,Карабкаясь, лезет по фонарю.

Уж он-то работу сейчас найдетВеселым и бойким своим когтям!Оглянется, вздрогнет и вновь ползетК стеклянным пылающим воробьям.

Город, как дымкой, затянут сном,Звуки в прохладу дворов упрятаны,Двери домов еще запечатаныАлым солнечным сургучом.

Спит катерок, словно морж у пляжа,А сверху задиристые стрижиКрутят петли и виражиСамого высшего пилотажа!

Месяц, прозрачным хвостом играя,Сорвавшись, упал с фонаря в газон.Вышли дворники, выметаяИз города мрак, тишину и сон.

А ты еще там, за своим окном,Спишь, к сновиденьям припав щекою.И вовсе не знаешь сейчас о том,Что я разговариваю с тобою…

А я, в этот утром умытый час,Вдруг понял, как много мы в жизни губим.Ведь если всерьез разобраться в нас,То мы до смешного друг друга любим.

Любим, а спорим, ждем встреч, а ссоримсяИ сами причин уже не поймем.И знаешь, наверно, все дело в том,Что мы с чем-то глупым в себе не боремся.

Ну разве не странное мы творим?И разве не сами себя терзаем:Ведь все, что мешает нам, мы храним.А все, что сближает нас, забываем!

И сколько на свете таких вот парШагают с ненужной и трудной ношею.А что, если зло выпускать, как пар?!И оставлять лишь одно хорошее?!

Вот хлопнул подъезд во дворе у нас,Предвестник веселой и шумной людности.Видишь, какие порой премудростиПриходят на ум в предрассветный час.

Из скверика ветер взлетел на мост,Кружа густой тополиный запах,Несутся машины друг другу в хвост,Как псы на тугих и коротких лапах.

Ты спишь, ничего-то сейчас не зная,Тени ресниц на щеках лежат,Да волосы, мягко с плеча спадая,Льются, как бронзовый водопад…

И мне (ведь любовь посильней, чем джинн,А нежность – крылатей любой орлицы),Мне надо, ну пусть хоть на миг один,Возле тебя сейчас очутиться.

Волос струящийся водопадПоглажу ласковыми руками,Ресниц еле слышно коснусь губами,И хватит. И кончено. И – назад!

Ты сядешь и, щурясь при ярком свете,Вздохнешь, удивления не тая:– Свежо, а какой нынче знойный ветер!А это не ветер. А это – я!

Ты должна полюбить меня

Ты должна меня полюбить,Всем дыханьем, душою всей!Как ты можешь на свете житьБез меня и любви моей?!

Биотоки не ерунда,Их нельзя зачеркнуть, смеясь.Разве ты не чувствуешь связьМежду мной и тобой всегда?

У тебя на душе легко,Ты смеешься, причин не зная.

Это я далеко-далекоО тебе сейчас вспоминаю.

А когда вдруг бессонный взглядУстремишь ты во тьму ночную,Ты прости, это я виноват!Это я о тебе тоскую…

Говорят, что любовь робка,Шорох трав, голубой восход,Что она намекнет слегкаИ со страхом ответа ждет.

Но тесны мне дорожки лунные.Не могу молчать, не хочу!Хочешь – выйду на площадь шумнуюИ о нежности закричу?!

Пусть все знают, как я люблю,Как отчаянно я богат!Я ведь каждый твой вздох ловлю,Сберегаю твой каждый взгляд!

Вон звезда, мигнув на лету,Покатилась в траву, звеня…Приходи же. Я крепко жду.Ты должна полюбить меня!

Верю гению самому

Когда говорят о талантах и гениях,Как будто подглядывая в окно,Мне хочется к черту смести все пренияСо всякими сплетнями заодно!

Как просто решают порой и рубят,Строча о мятущемся их житье,

Без тени сомнений вершат и судятИ до чего же при этом любятРазбойно копаться в чужом белье.

И я, сквозь бумажную кутерьму,Собственным сердцем их жизни мерю.И часто не столько трактатам верю,Как мыслям и гению самому.

Ведь сколько же, сколько на свете былоО Пушкине умных и глупых книг!Беда или радость его вскормила?Любила жена его – не любилаВ миг свадьбы и в тот беспощадный миг?

Что спорить, судили ее на славуНе год, а десятки, десятки лет.Но кто, почему, по какому правуПозволил каменья кидать ей вслед?!

Кидать, если сам он, с его душой,Умом и ревниво кипящей кровью,Дышал к ней всегда лишь одной любовью,Верой и вечною добротой.

И кто ж это смел подымать вопрос,Жила ли душа ее страстью тайной,Когда он ей даже в свой час прощальныйСлова благодарности произнес?!

Когда говорят о таланте иль гении,Как будто подглядывая в окно,Мне хочется к черту смести все пренияСо всякими сплетнями заодно!

И вижу я, словно бы на картине,Две доли, два взгляда живых-живых:Вот они, чтимые всюду ныне, –Две статные женщины, две графини,Две Софьи Андревны Толстых.

Адрес один: девятнадцатый век,И никаких хитроумных мозаик.Мужья их Толстые: поэт и прозаик,Большой человек и большой человек.

Стужу иль солнце несет жена?Вот Софья Толстая и Софья Толстая.И чем бы их жизнь ни была славна,Но только мне вечно чужда однаИ так же навечно близка другая.

И пусть хоть к иконе причислят лик,Не верю ни в искренность и ни в счастье,Если бежал величайший старикИз дома во тьму под совиный крикВ телеге, сквозь пляшущее ненастье.

Твердить о любви и искать с ним ссоры,И, судя по всем его дневникам,Тайно подслушивать разговоры,Обшаривать ящики по ночам…

Не верю в высокий ее удел,Если, навеки глаза смежая,Со всеми прощаясь и всех прощая,Ее он увидеть не захотел!

Другая судьба: богатырь, поэт,Готовый шутить хоть у черта в пасти,Гусар и красавец, что с юных летОтчаянно верил в жар-птицу счастья.

И встретил ее синекрылой ночью,Готовый к упорству любой борьбы.«Средь шумного бала, случайно…»А впрочем,Уж не был ли час тот перстом судьбы?

А дальше бураны с лихой бедою,Походы да черный тифозный бред,А женщина, с верной своей душою,Шла рядом, став близкою вдвое, втрое,С любовью, которой предела нет.

Вдвоем без конца, без единой ссоры,Вся жизнь – как звезды золотой накал.До горькой минуты, приход которой,Счастливец, он, спящий, и не узнал…

Да, если твердят о таланте иль гении,Как будто подглядывая в окно,Мне хочется к черту смести все пренияСо всякими сплетнями заодно!

Как жил он? Что думал? И чем дышал?Ответит лишь дело его живоеДа пламя души. Ведь своей душоюХудожник творения создавал!

И я, сквозь бумажную кутерьму,Лишь собственным сердцем их жизни мерю.И чаще всего не трактатам верю,А мыслям и гению самому!

Поздняя любовь

Пусть радость к нам поздно с тобой пришла.Ты шутишь: «Носилась без нас как рыба!»

Не надо ироний, не надо зла,Ведь все же нашла она нас, нашла,Давай же ей скажем за то спасибо!

Ты только представь, что любви звездаКогда-то спокойно, неуловимоВзяла и прошла бы сторонкой мимоИ нас не заметила, не нашла?

Ну что бы, скажи, тогда с нами было?Ведь мы б с тобой были несчастней всех!Ты в страхе ладошкой мне рот прикрыла:«Об этом и думать-то даже грех!»

Ну грех или нет – не берусь судить.Ты знаешь, я, в общем, не суеверен.Я просто доверчив и сердцем верен.И только в судьбу я всегда намеренИ верить, и с нею в согласьи жить.

Поэтому надо ли говорить:Мы встретились поздно или не поздно?Не годы способны судьбу решить,А люди, что могут всегда любитьКак мы – до отчаянности серьезно.

Вот многие, радуясь, пьют виноДля временно-сладкого настроенья.А нам ну совсем ни к чему оно,Ведь нам много крепче хмелеть даноОт слов и от всяческого общенья…

Конечно, прекрасно, когда влюбленныеНаивною песней упоены,Совсем по-щенячьи, еще зеленые,Кидаются в первый порыв весны.

И я тут совсем не ворчу, не ною,Я тоже всем сердцем люблю цветы.Но все ли они, просияв весною,Полны и до осени красоты?

И я не лукавлю: ведь сколько разДва сердца, что вспыхнули с юным пылом,Бросались друг к другу всего на час,На месяц, на два, ну на год от силы!

А мы? Ты застенчиво улыбаешься:Не месяц, не два, и отнюдь не год…Когда настоящее вдруг придет,То ты с ним вовеки не распрощаешься…

Поэтому нам ли с тобой не знать,Под чьей мы находимся яркой властью?!Давай же не годы с тобой считать,А песни, а звезды любви и счастья!

Судьбы и сердца