Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ - Дмитрий Светлов

– Позвольте завтра привезти дрова, у меня жаркая береза с липой.

– Дорого берешь! – ответил один из гражданских.

– Я? Мне вообще ничего не достанется, полицай всю плату положит в свой карман.

Гражданский аж подпрыгнул и тут же перевел ответ. Офицер схватил Олега за грудки, что-то выкрикнул и сильно тряхнул.

– За обман расстреливают на месте, – последовал невозмутимый перевод.

– Чего мне обманывать? За эти деньги я вам неделю дрова возить буду, только бумагу дайте, чтоб полиция не цеплялась.

Заявление Олега могло показаться опрометчивым, ибо он не знал оговоренной суммы, как не имел понятия о существующих ценах и зарплатах. Немец молча сунул оккупационные карбованцы и указал на дверь. Осталось спровоцировать финальную ссору. При следующем визите «дровосека» полицай обязательно побежит навстречу саням, что позволит его ликвидировать вдали от объекта. Выйдя из домика, Олег умышленно встал напротив окна и протянул полицаю все деньги:

– Сам выдели мою долю.

С самодовольной ухмылкой тот начал пересчитывать блеклые бумажки и тут же был остановлен офицером. Олег приготовился сыграть роль обиженного, что неизбежно приведет к ссоре. Не говоря ни слова, капитан с погонами почтовой службы забрал у полицая деньги и хладнокровно застрелил. Затем повернулся к Олегу и коротко приказал:

– Kommen[35].

Офигеть! Вот так буднично устроить кровавую расправу над слугой Рейха! Или идеология исключительности «высшей расы» настолько укоренилась в головах немцев? Офицер военной почты поступил не спонтанно, он был уверен в праве вершить самосуд. Олег по-настоящему испугался и деревянной походкой вошел в домик. Гражданский протянул бумагу с крохотной штампулькой размером в копеечную монетку и приказал:

– Труп сбрось с платформы и сообщи в городскую управу. Завтра приезжай ближе к вечеру.

Партизаны отказались не только ехать к городской управе, они не пожелали приближаться к той улице. После споров и уговоров возничие согласились подождать на улице без заборов. Оставив сани в общем обозе, Олег вернулся обратно, надел полицейскую кепку с нарукавной повязкой. Во внутреннем кармане нашлась картонка с типографским текстом и вписанной от руки фамилией прежнего хозяина.

Немцы заселили центральную часть города, выкинув обитателей жилых домов на улицу, поэтому городская власть находилась на другом берегу реки в здании бывшей школы. Олег бодрым шагом подошел к входу и непроизвольно остановился. Его не покидало ощущение неловкости, когда надеваешь чужую одежду меньшего размера. Школьный вестибюль пуст, вернее, заставлен мебелью, а людей нет. Пробежав четыре ступеньки до коридора первого этажа, нос к носу столкнулся с дородным дядькой.

– Чего приперся? – дыхнув сивухой, спросил тот.

– Немцы послали. Нашего часового у багажного отделения пристрелил офицер.

– Это здесь, у запасных путей? Небось Степка по дурости залез куда не положено.

– Он, Коноплянко, капитан в упор пол-обоймы всадил, – подтвердил Олег.

– Бери подводу и отвези на кладбище, – распорядился дядька.

– Не могу, мне приказано бежать к коменданту вокзала. – В качестве подтверждения показал бумаженцию со штампулькой.

– Другого пошли!

Надо срочно менять тему разговора, иначе можно договориться до неприятностей, и Олег указал на гору мебели:

– Чего до сих пор не вывезли?

– Куда? За мусор в городе немцы без разговоров расстреляют, а за городом партизаны, – жалостливо вздохнул дядька.

– Отдай мне, к родичам в село отвезу.

– Никак с перепою? Партизаны у первого дерева пристрелят!

– Зачем самому ехать? – пожал плечами Олег. – Найму на рынке односельчан, что приехали с дровами. Ты мне бумаги выпиши на семь саней.

– И то верно, иди к училкам, скажи – я велел.

Училки – это понятно, сейчас английский вроде экзотики, его начнут популяризировать в шестидесятых. Оккупационная политика Рейха исключала обучение порабощенных народов, вот школьные учителя немецкого языка и пошли на заработки. Дело сделано, можно идти за заветными пропусками, только куда?

– Среди них есть ласковые дамочки? – Олег многозначительно подмигнул.

– Маруська! – во всю глотку крикнул дядька.

– Я здесь, господин Verwalten[36]. – В коридор выглянула раскрашенная девица.

– Обслужи парня, и помни, стерва, он мой лучший друг!

Молодая женщина достала из шкафа стопку картонных карточек, на которых уже красовались печати со свастикой, и принялась заполнять пустые графы. Олег немного побалагурил, попросил адресок для вечернего визита на стакан чая, в результате получил еще дюжину незаполненных пропусков.

– Докладывай, Студент! – не давая Олегу слезть с саней, потребовал Моряк.

– Дом просматривается только со стороны вокзала, прочие направления закрыты складами.

– Удалось заглянуть вовнутрь? – спросил подошедший Лейтенант.

– Дрова сам занес, печь растопил и бумагу выпросил. – Олег протянул листок со штампулькой.

Начальники прочитали текст и громко расхохотались.

– С юмором этот капитан, просит пока тебя не расстреливать, – перевел Лейтенант.

– На моих глазах грохнул полицая, – насупившись, ответил Олег и протянул картонки и кепку с повязкой.

– Полицай сам напросился или ты подсобил? – с усмешкой спросил Моряк.

– Случайно получилось.

– Ладно, проехали, что там внутри?

– Большая комната примерно десять на пять, справа стол и буржуйка, у дальней стены длинная лавка, двое штатских, офицер и два солдата.

– Это мелочи, где вход к почтовым ячейкам? – перебил Моряк.

– Строго посреди стены, дверь обита жестью, замка нет. Внешняя дверь с большим засовом, окно с решеткой.

– Назавтра договорился? – снова перебил Моряк.

– Сами назначили время, велели приехать ближе к вечеру.

– Будет им вечерний приветик! – хохотнул Лейтенант и строго спросил: – Откуда столько пропусков и при чем здесь мебель?

– Случайно получилось, зашел в городскую управу, поговорил с пьяным завхозом, вот и раздобыл, – ответил Олег.

– Что-то у тебя все случайно да случайно. Полицая подставил, пропуска на год вперед раздобыл, – недовольно заметил Моряк.

– Зачем нам мебель? – засмеялся Лейтенант.

– При чем здесь мебель? Документы позволят проехать в город на порожних санях, – пояснил Олег.

– Молодец! Задание выполнил на отлично! – похвалил Моряк и отвел Лейтенанта в сторонку.

Зимний вечер укутал лес черным покрывалом, партизаны цепочкой ушли на выполнение своего задания, а разведчики начали укладываться спать. Забравшись в шатер, Олег долго ворочался, гадая о цели предстоящей операции. Начальство интересовалось почтовыми ячейками, отсюда вывод: им предстоит перехватить пакет с секретными документами.

Утром в качестве разминки накололи воз дров и занялись чисткой оружия. Олег бережно извлек из футляра винтовку Рощепея и поцеловал приклад. Он влюбился в нее, а благодаря инструктору из подмосковного центра узнал тонкости оружейного дела. Раньше Олег считал кавалергардов телохранителями императора, на самом деле они были его свитой и имели соответствующее воинское звание. Например: «майор свиты». Царя и его семью охраняли придворные казачьи команды.

Что касается кавалергардов, они славились лишь безудержным шалопайством, и тому было простое объяснение. Офицером полка мог стать только представитель древнего дворянского рода с солидным личным капиталом. Во время службы в кавалергардском полку Врангель, Пилсудский и Скоропадский стали закадычными друзьями. Но главное, что узнал Олег, это принцип изготовления персонального огнестрельного оружия. На вопрос инструктора: «Как можно подогнать винтовку под конкретного человека?» он, не задумываясь, ответил:

– Немного изменить приклад, ложе и цевье под длину рук, форму плеча и подбородка.

– Кавалергарды тонко чувствовали оружие, заказывали сильный или слабый чок, мягкую или жесткую откатную пружину. И главное, они презирали традиционную нарезку.

– Как это понять? – недоуменно спросил Олег.

– У тебя в руках винтовка с гибридной нарезкой, большинство предпочитали полигональные нарезы, были любители уменьшенного поля нарезов, – ответил инструктор.

После подготовки оружия наступила очередь мин и взрывателей к ним. Партизаны срезали у немцев длинный кусок телефонной линии и обеспечили Олега запасом тонкой стальной проволоки. От работы его оторвал радостный крик возвращающихся партизан:

– Мы его остановили с первого выстрела!

– Ты представляешь! Я попал в цилиндр, а пар как свистнет! Машинист с перепугу на тормоза! – взволнованно сообщил второй.

– Ребята из пулемета по вагонам, только стекла посыпались! А немцы зайцами на другую сторону под второй пулемет!