История малороссии - 4 - Николай Маркевич

С Коша, Маия 29, 1707 году.

XXXVII. От Кочубея к Мазепе

Ясне Вельможный, милостивый Пане Гетмане, мой велце милостивый Пане и великий добродею! Знаючи тое мудрцево слово: же лепше есть смерть, нежли горкий живот, раднейший бым был пред сим умерти, нежели в живых будучи, такое, якое мя обняло, поносити зелжене, зело естем подлий и ваги такой, якой есть пес здохлий; но горко стужает и болит мое сердце, быти в таких реестре, которий для якого своего пожитку, дочки свои вдаючи куволе людской, безецнимы и вигнанья и горлового караня годнимы, правом твердим суть осужены. 0! гореж мине нещасливому, чи сподевался я, при моих немалих в войскових делах працах, в святом благочестии, под славным рейментом вашей Вельможности, такое поносити укорение; чи заслуговался я на такую язвами болезними окриваючую мя ганебность? чи деялося коли кому тое з тих, которий передо мною чиновне и нечиновне, при рейментарах живали и служили? О! горе мне мизирному и от всех оплеванному по такий злий пришовшому конец, пременилися мне в смуток в надеи о дочце моей будучая утеха моя, обернулася в плач моя радость, а веселость в сетование; естем один з тих, которий сладко приимуют память смерти; хотел бым спитатися в гробах будучих, котории в животе своем были нещастливии: если были боле их такии, яко моя есть сердце пророжаючая болезнь. Омрачился очей моих свет, обышом мы мерзенный студ, не могу право зрети на лица людские и перед власными ближними и домовниками моими; окривает мя горкий срам и поношение; в том толь тяжком смутку моем, всегда з бедною супругою моею плачучи и значное здоровя моего относячи сокрушение, не могу бывати у вашой Вельможности, в чом до стопи ног Вашой Вельможности рабско кланяючися, преинапокорне прошу себе милостивого разсмотрительного пробачены.

XXXVIII. От Мазепы к Кочубею

Пане Кочубей!

Доносит нам якийсь свой сердечный жаль, рачий бы належало скаржитися на свою гордую, велеречивую жену, которую як вижу, не вмееш, чи не можеш повстягнути и предложити тое: же ровний муштук як на коне, так и на кабили кладут; она то, а нехто инший, печали твоей причиною, ежели якая на сей час в дому твоем обртается. Утекала Святая Великомученица Варвара пред отцем своим Диоскором не в дом Гетманский, але подлейшое местце, межи овчаре, в разслини каменния, страха ради смертного. Не можеш, прадку рекши, некогда свободен быти от печали, а барзе своего здоровя певен, паки з сердца своею бунтовничою духу не виблюнеш, которий, так разумею, не так з уломности натуральной, яко з подусти женской в себе имеет, и еслиж з Бозкого презрения, теды и всему дому твоему зготововалася якая пагуба; то не на кого иншого нарекати и плакати, тилко на свою и женскую проклятую пиху, гордость и високоумие имееш; чрез лет шестнадцети, прощалося и пробачалося великим и многим вашим смерти годним проступкам, однак нечого доброго, як вижу, не терпливость, ни добротливость моя не могла справити; а що взменкуеш в том же своем пашквильном писме о якомсь блуде, того я не знаю и не розумею, хиба сам блудит, коли жонки слухаеш, бо посполите мовит: Gdzie ogon rzgdzi, tam pewne gtowa btondz.

XXXIX. Речь Кочубея

Пресветлейший и Державнейший Царю, Государю примилостивейший.

За Богохранимия Державы и Преславного Царствия Отца Вашего, Великого Государя, блаженния и святия памяти Великого Государя, Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца, была измена Гетмана Брюховецкого, которому для верности и жена честной фамили из Москви была дана, и Боярство приписано, в которую измену в многих Малороссийских городах будучих Воевод з-ратними людми побрано и зо-всем разорено и в тесном заключении держано, а инших остерегшихся штурмами добивано з-немалим кровопролитием, по яном толь великом смятии и кровопролитии и по многих вредительных мятежах, когда знову Малороссийский край под Високодержавную Его Монаршую подхилен зостал, тогда Его Царское Пресветлое Величество уличал и опально ганял Енеральных особ Петра Забелу, Судию и прочиих с ним, за тое что они, будучи всегда при Гетмане своем и могучи прислухатися о злоключенном его намерении, за вчасу о том Его Царскому Пресветлому Величеству не чрез кого не ознаймили. Ныне убо мы подлии, познаваючи в поступках Рейментара нашего злое намерение варнованью против Вашего Царского Величества здравия, и на отдаление от Вашего Царского Пресветлого Величества Малороссийского краю, бо сам говорил до ушей наших своими устами, что под Ляхами конечно будем, чиним тое подлуг верности нашей и должности присяжной подданской же дерзновенно о том объявляем, дабы было ведомо Вам, Великому Государю, прежде даже не прошло напытое зло в шкодливое начинание и смятении Богохранимой Вашей Царского Пресветлого Величества Державе, крепкое к Господу Богу и у Вашей Царского Пресветлого Величества премилосердной милости полагаючи наше упование, что за сию истинну и вправду нашу в гибель головами нашими и в разорение жон, деток и домишков наших поданы не будем; ибо не ищем себе в том поношении жадного пожитку, тилко величаючи, Ваше, Великого Государя, превисокое достоинство, всесердечно желаем Богохранимой Вашего Царского Пресветлого Величества Державе многочисленным православнохристиянским народом целости, и тишины, и благочестивым Божиим церквам непоколебимого благосостояния Вашего Царского Пресветлого верные рабы и подножие: Василий Кочубей Судиа, Иван Искра Полковник.

XL. Грамоты Государевы к Мазепе

Господин Гетман! пред приездом моим к Москве явился чернец с таким-же злом, как и Соломан бывшей, и я о том хотел на крепко розыскать, от кого-то происходит, но скорый мой отъезд в Польшу помешал тому, и для того я сие дело отложил было до свободного времяни: но понеже как всегда обыдачай есть, что зло тихо лежать не может, и ныне паки уже не чрез сего чернца, но и чрез особливых посланных, явно в том себя явили: Кочубей и Искра (бывшей Полковник), где чаю конечно быть Апостоленку; что я, видев, уже далее отлагать опасаюсь, и для того вам сие, яко верному человеку, объявляю, чтоб каким образом оных воров поимать (ибо я чаю в сем деле великому их быть воровству и неприятельской факции); к поиманию же их такое свое мнение объявляю: что мы их присланных отпустим, яко-бы веря им в том, чтоб оныя Кочубей и протчия будтоб ради лучшего ведения в том деле сами к Нам приехали; ибо ежелиб явно послать по них, тоб чаю конечно ушли, но сим подлогом чаем их приманить двух трех, Апостоленка таким образом прибрать же. Посылаю с сим же посланним явное к вам письмо, в котором написано: дабы вы несколько с ним козаков к Быхову послали от себя с добрым командиром, которого командира вы по сему письму учините Апостоленка; и так сим тихим образом всех трех можем в руки получить; к сему-же то объявляем, что ежели вы и кроме сего способу можете их всех трех достать, то не испуская времяни, немедленно поймав и сковав оных, к нам пришлите, а ежели чаете, что уйдут, то лутче чрез сей случай, а пока оныя попадутся извольте о сем деле тихо держать, якобы не ведаете о сем. Два полка, которые для скорого походу Шведского задержаны были в Смоленску, ныне посылаем немедленно к вам. При сем-же просим вас, дабы вы о сем ниже одной печали и сумнения не имели.

Сего Марта 11 дня к Нам, Великому Государю, писал ты, верной подданной Наш, Гетман и Кавалер Иван Степанович, что получа ты ведомость о ложных доношениях некоторых бездельных клеветников, наветающих на вашу верную и непорочную, долголетную к Нам службу, а именно Полтавского жителя перекреста Петра Яценко и другого некоего чернца, что они, желая славу вашу помрачити, по научению некаких зломышленных, на вас Нам, Великому Государю, Нашему Царскому Величеству, доносят ложныя клеветы, о том зело оскорбляешся, и посылаешь к Нам, Великому Государю, к Нашему Царскому Величеству, прося Нас, Великого Государя, на тех клеветников судной управы, и дабы оные присланы были к розыску в Киев: того ради, что чаешь ты, верной подданной Наш, в регименке своем быти враждующих людей, которые сих клеветников на тебя подданнаго Нашего, наустили, завидя милости, которую Мы, Великий Государь, Наше Царское Величество, за верность вашу к вам имеем; и Мы Великий Государь, Наше Царское Величество, ведуя верную и непоколебимую вашу издревле долголетную блаженныя памяти к Отцу Нашему (титло), к брату Нашему (титло) и к Нам, Великому Государю, усердную службу, вас, вернаго Нашего подданного, Нашею, Царского Величества, милостию обнадеживаем, что таким клеветником, на вас ложно наветающим, никакая вера от Нас недастся, но наипаче оные, купно с наустителями, восприимут по делом своим достойную казнь, а каким образом то злое дело изследовать и искоренять, от Нас, Великого Государя, указано, то изображено в преждепосланной к вам, верному подданному Нашему, в собственноручной Нашей Грамоте. И как к тебе ся Наша, Великого Государя, Грамота придет, и тыб, верный Наш подданный, Гетман и Кавалер Иван Степанович, о той Нашей, Царского Величества, непременной к вам милости верен и надежен был, что оная за верныя ваши к Нам службы никогда отъемлема не будет. Писан в Нашем войсковом походе в Бешенчовичах, лета 1708, Марта в 11 день, государствования Нашего 20 года.