Проклятая Дорога (расширенная версия) - Роджер Желязны

и осядут. Да еще целая орава облюбовала холмы, вон там. — Он показал на север. — Милях в трех-четырех от города. С площади видать их костры.

— А чума — это как?

— Отродясь не видал, как от нее помирают. Но говорят, шибко хочется пить, потом пухнет под микитками, и шея раздувается, и вот тут, внизу, а после легкие заливают твои же соки — и все, прощай, утоп.

— Но живые в Бостоне еще есть?

— Идут пока.

Тэннер жевал сандвич, раздумывая о чуме.

— Какой сегодня день?

— Вторник.

Он покончил с едой и, запалив сигарету, допил пиво, а потом взглянул на счет: 0.85.

Черт бросил долларовый банкнот и собрался уходить, но не успел сделать и двух шагов, как его окликнули:

— Постой-ка, мистер.

Тэннер обернулся:

— Ну?

— Что это ты пытаешься мне всучить?

— Не понял!

— Я спрашиваю: что это за дерьмо?

— Где?

Бармен возмущенно потряс банкнотом, оставленным Тэннером. Тот подошел поближе и добросовестно осмотрел купюру.

— По-моему, все путем. В чем проблема?

— Это не деньги! Это пшик!

— То есть, по-твоему, мои бабки — фуфло?

— Вот именно. В жизни таких не видал!

— Так протри зенки! Читай, что напечатано, — вон, внизу.

В баре стало тихо. Один из посетителей поднялся с табурета и, подойдя к спорящим, протянул руку.

— Дай-ка взглянуть, Билл!

Бармен передал парню банкнот, и у того округлились глаза:

— Выпущено Калифорнийским государственным банком!

— Точно, и я как раз оттуда, — подтвердил Черт.

— Извини, здесь это не деньги, — пожал плечами бармен.

— Других нет, — отрезал Тэннер.

— В наших краях с такой монетой делать нечего. Есть у тебя бостонские деньги?

— Никогда не бывал в Бостоне.

— Тогда как, черт возьми, ты сюда добрался?

— На машине.

— Хорош полоскать нам мозги, сынок. Где ты это стянул? — вмешался старик.

— Так ты берешь деньги или нет? — не обращая на него внимания, процедил Тэннер.

— И не подумаю! — крикнул бармен.

— Тогда иди на хрен! — Черт развернулся и зашагал к выходу.

Как всегда в подобных обстоятельствах, он чутко ловил звуки у себя за спиной и мгновенно обернулся на торопливый перестук шагов. Перед Тэннером, вскинув правую руку, замер тот тип, что минуту назад внимательно разглядывал купюру.

Тэннер сдернул с плеча небрежно наброшенную куртку и что было силы хлестнул ею сверху вниз.

Удар пришелся незнакомцу по темени, и он упал.

Послышался ропот, несколько мужчин вскочили и двинулись на Тэннера.

Он выхватил из-за пояса пистолет и со словами: «Извиняйте, ребята!» — прицелился в нападавших. Те застыли.

— Надо думать, вы мне не поверите, — бросил Тэннер, — если я скажу, что в Бостоне — чума, хоть это и чистая правда. А может, поверите, не знаю. Но вы уж наверняка сочтете враньем, что я прикатил сюда аж из самой Калифорнийской державы с полной машиной вакцины Хавкина. Однако и это чистая правда. Отправьте мои деньги в Бостон, в какой-нибудь большой банк, и там их без звука обменяют, сами знаете. А теперь мне пора, и пусть никто не вздумает лезть поперек дороги. Если же кто решил, что все это туфта, пусть глянет, на чем я отсюда уеду. Засим — общий привет!

Тэннер попятился прочь из бара и, не спуская глаз с его дверей, влез в кабину. Очутившись в безопасности, он завел мотор, развернулся и с ревом погнал прочь.

На экране заднего обзора Черт видел, как люди, высыпав из питейного заведения, ошарашенно смотрят ему вслед.

Тэннер захохотал. Прямо по курсу висела луна, белая, как яблоневый цвет.

* * *

Эвелин прислушалась. Неужели из-за бесконечного колокольного звона ей стали мерещиться звуки? Нет, вот опять! В парадную дверь явно стучали. Девушка пересекла комнату, выглянула в оконце и, тотчас отодвинув засов, широко распахнула дверь.

— Фред! — воскликнула она. — Это…

— Назад! — скомандовал он. — Быстро! Отойди к дальней стене!

— Да что стряслось?

— Ну!

Девушка, прищурясь, отступила на десяток шагов.

— Предки дома?

— Нет.

Фред переступил порог и закрыл за собой дверь. Ему было восемнадцать. Прямые темные волосы пребывали в полном беспорядке, на резко очерченных скулах подергивались желваки. Юноша слегка запыхался, а его взгляд беспокойно перебегал с места на место.

— В чем дело, Фред?

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Я… Ох, нет!

Парень кивнул:

— Думаю, я подцепил заразу. Недавно весь горел, а теперь трясет. Под мышками ноет, горло болит. И сколько ни пью, не могу напиться. Потому-то я не хочу, чтоб ты ко мне подходила.

Эвелин прижала ладони к щекам и уставилась на него поверх частокола ярко накрашенных ногтей.

— С той ночи, — выдохнула она, — я… я тоже не особенно хорошо себя чувствую.

— Угу, — промычал юноша. — Похоже, тогда я тебя угробил.

Эвелин исполнилось семнадцать. У нее были рыжеватые волосы, и любимый цвет — зеленый.

— И… что же нам делать?

— Ничего, — буркнул Фред. — Можно пойти в клинику. Там нас бросят на койки и будут смотреть, как мы загибаемся.

— Ох, нет! Может, еще успеют привезти вакцину!

— Ха! Я пришел попрощаться, вот и все. Я люблю тебя. Прости, что заразил. Наверное, если бы мы с тобой не стали… Ох, не знаю! Прости меня, Эвви!

Она заплакала:

— Не уходи!

— Надо. Может, ты всего-навсего подхватила простуду. Надеюсь, что так. Прими аспирин и ложись в постель.

Фред взялся за ручку двери.

— Не уходи, — попросила Эвелин.

— Я должен!

— И куда ты?.. В больницу?

— Смеешься? Они ничего не могут. Я просто… уйду.

— Ты что задумал?

Фред отвел взгляд от серо-зеленых глаз девушки.

— Ну, понимаешь, — пробормотал он, — неохота мучиться. Я видел, как помирают от этой заразы, и ждать не собираюсь.

— Не надо! — взмолилась Эвелин. — Пожалуйста, не надо!

— Ты не знаешь, что это такое, — глухо отозвался он.

— Может, все-таки привезут вакцину. Попробуй продержаться так долго, как только сумеешь.

— Ничего они не привезут. Ты ведь слышала, что там, на Дороге. Им не пробиться.

— По-моему, я тоже больна, — задумчиво сказала Эвелин. — Ну-ка, иди сюда! Теперь это ничего не изменит.

Они встретились посреди комнаты, и Фред обнял девушку.

— Не бойся, — прошептала она. — Не бойся…

Они долго стояли обнявшись. Потом Эвелин взяла его за руку:

— Пошли. Не думай ни о чем. Родители еще долго не придут.

Она повела юношу к себе в спальню и попросила:

— Раздень меня!

Фред повиновался. Они легли. Фред вошел в нее, и ближайшие несколько минут протекли в молчании. Наконец Эвелин услышала, как юноша задохнулся, и, ощутив излияние теплой влаги, она погладила его плечи.

— Это было здорово, — шепнула она.

— Да. — Фред привстал, чтобы перелезть на матрас, но рука подломилась в локте, и он снова упал. — О господи! — вырвалось у него. —