Паутинщица (СИ) - Сон Полина

После наших ресторанных посиделок наступило временное затишье. От Мэла не было ни слуху, ни духу. Он не приходил, и меня к себе не вызывал. Я успешно занимался текучкой, попутно обдумывая основную проблему. Мое воображение пыталось нарисовать нашего незримого врага. Получался кто-то, укутанный в черный плащ с головы до пят. Из-под капюшона струилась темнота и поблескивали желтые огни глаз.

Я поморгал, чтобы отогнать страшное видение и с усилием потянулся, распрямляя затекшую спину. Отодвинув папку с надоевшими бумажками, сцепил руки за головой и отпустил свои мысли в свободный полет. Итак, ищи — кому выгодно. Кому выгодно…

Мое сознание вдруг зацепилась за что-то. Я даже хмыкнул: «Так в принципе, мне известно — кому». Еще совсем недавно, анализируя донесения разведки, я регулярно читал подробные доклады об образе жизни и любых перемещениях этого господина.

Алан Ларейни, прозванный Черным принцем, проживал как раз-таки в том отвратительно-дружественном государстве, собирать информацию о котором, входило в мои прямые должностные обязанности. Потомок побочной ветви правящей династии, он с рождения проживал за границей, куда сбежал еще его прапрадедушка после неудачного заговора.

Ни он, ни его предки с момента вынужденной эмиграции не доставляли короне никаких проблем. Однако, за ними по привычке приглядывали. Значит, Ларейни… Я мысленно потянулся к последним сводкам. А ведь там была информация о нескольких частных визитов Черного принца в империю за последний год. Визитах, разумеется, разрешенных, но…

Я понял, что мне срочно нужна более подробная информация. Наверняка, за Ларейни и здесь присматривали.

Я договорился с бывшим коллегой о встрече, и тот, по старой дружбе, согласился показать нужные мне отчеты.

День уже клонился к вечеру, когда я подошел к длинному, нескладному и какому-то выцветшему зданию. Показав на входе служебные документы, получил разрешение войти. С ностальгией прошелся по длинным и сумрачным коридорам Управления внешней разведкой, с наслаждением вдыхая затхлый местные воздух. Окна здесь не открывались годами.

Я заглянул в нужный мне кабинет и убедился, что приятель трудится в поте лица на благо отечества. Дирк посмотрел на меня красными от недосыпа глазами и потряс головой, с трудом оторвавшись от каких-то бумаг. Я понимающе вздохнул — ребята в разведке постоянно работали с бешеными перегрузками.

— Прости, что отрываю от дел, — я протянул руку и удостоился крепкого рукопожатия в ответ.

— Рад тебя видеть, приятель. Хоть отвлекусь немного. А то последнее здоровье потерял на этой работе.

Я с интересом огляделся, пытаясь понять, изменилось ли что-нибудь с тех пор, как я здесь работал. Добротный дубовый стол по-прежнему стоял у окна. На подоконнике погибала смертью храбрых пара засушенных фиалок.

Вдоль стены шел длинный металлический шкаф, все ячейки которого закрывались на магический замок. На стене висел огромный белый экран. Вроде раньше ничего такого здесь не было.

— Что это? — заинтересовался я.

— А, очередное нововведение от Министерства, — отмахнулся он, — туда можно магией выводить различные схемы. Вроде как, на экране их лучше видно.

На столе рядом с коммуникатором валялось несколько потрепанных сборников непонятного назначения. Я полистал засаленные страницы. Угу, понятно: кодекс того, инструкция сего и прочие правовые акты. А также инструкция как пользоваться инструкциями.

— Слышал, министерство приняло очередной пакет инструкций и дополнений к ним, — припомнил я радостную весть.

— Собрать бы все эти пакеты и положить в пакет с остальными пакетами, — проворчал он сердито, и было видно, что тема для него привычная и поднимается не в первый раз.

Вдруг послышался звон бьющегося стекла и чей-то голос задумчиво сказал: «Время работы с документами достигло максимального. Прервитесь и сделайте микропаузу. Министерство охраны здоровья заботится о вашем здоровье».

У меня глаза полезли на лоб. Но Дирк лишь скривился и равнодушно сказал, — А, не удивляйся. Мы все уже привыкли. Оно орет по нескольку раз в день, даже если в кабинете вообще никого нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— За каким бесом?

— Ты же слышал: «Министерство заботится о нашем здоровье». Чтоб им всем… благодарность выписали за такую заботу.

Он открыл нужный ящик, совершив несколько сложных пассов руками. Мелодичный голос тут же доброжелательно произнес: «После работы не забудьте убрать документы обратно в сейф. Чрезвычайно важно учитывать необходимость соблюдения принципа конфиденциальности и тайны следствия. Министерство охраны труда заботится о вас».

— О как! Слыхал? — Дирк принялся перебирать документы в сейфе.

— Не представляю, зачем тебе нужна эта галиматья, — ворчал он, отыскивая нужную папку. — Я и так могу сказать, что ничего важного там не было.

Пробежав глазами отчет о последнем визите принца, я попросил сделать мне копию. Подумав, добавил к своей просьбе и сведения о всех визитах за последнюю пару лет.

Разыскивая требуемое, мой добрый друг высказывал свое развернутое мнение о чертовых параноиках, неизвестно что о себе вообразивших, и в выражениях при этом не стеснялся.

— Будешь должен, — завершил он свою речь, — и не забудь прислать из своей богадельни официальный запрос. Должен же я прикрыть чем-то задницу, если вдруг кому-то из проверяющих вожжа под хвост попадет.

— Не забудьте, закон предписывает тотчас произвести те действия, которые не терпят отлагательства, — тут же согласился мелодичный голос, — Министерство внутренних дел заботиться о вас.

Я меланхолично заверил Дирка (и министерство), что запрос будет, а должен я вообще всем по жизни. Так что одним долгом больше, одним меньше, для меня никакой роли не играет.

В своем кабинете я разложил перед собой честно добытые нечестным путем отчеты, и взяв чистый лист бумаги, принялся скрупулезно выписывать все встречающиеся там имена и названия мест, пытаясь выявить все возможные повторения и закономерности.

В глубине души я боялся, что моя идея ни к чему не приведет. Но, посмотрев на результаты своих трудов, понял, что напал на след. На моем листе фамилия Флэгг повторялась шесть раз. Фактически, Ларейни встречался с ним каждый раз, приезжая в империю.

Я посмотрел также краткую справку об этом господине. Мистер (не лорд) Флэгг, официальный адрес проживания … бла-бла-бла… владелец сети клубов сомнительной репутации (но ничего откровенно противозаконного), и вот собственно говоря и все. Откуда взялся, как разбогател, каково семейное положение — не известно. Сведения об этом отсутствуют. Не копали, или ничего не нашли? Что уже само по себе подозрительно.

Ну и зачем же наш вечный Принц встречался с этим весьма мутным типом? Такая информация тоже отсутствовала. Интуиция подсказывала, что нужно рыть дальше, но у меня не было необходимых для этого ресурсов. Что ж, значит пора идти с докладом к Монтгомери. Это в его компетенции.

Я подошел к окну. На улице уже стемнело, и дождевые капли блестели в оранжевом свете фонарей. Недавняя встреча с Кьянти напомнила мне не только о давно забытых тайнах черного блокнота, но и о поисках самого блокнота.

Где ты Соня? Смотришь ли ты тоже на блестящую стену дождя? Вспоминаешь ли обо мне?

Когда ты исчезла, я искал тебя, как помешанный. Ходил в твою школу, задавал вопросы всем подряд, как когда-то грозился. Но охрану почему-то не вызывали. Смотрели с жалостью и на все вопросы отвечали «нет». «Нет, мы ничего не знаем. Нет, нам неизвестно о каких-либо родственниках. Нет, никто нас не предупреждал о переезде».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Знакомая парочка Сониных друзей подошла сама. Мальчишки готовы были рассказать все, что знали. Да только знали они не больше моего. Я часами слонялся по окрестным дворам и рыночной площади и задавал свои бесконечные вопросы. Люди в лучшем случае пожимали плечами, в худшем — недвусмысленно намекали, чтобы я убирался подобру-поздорову. Никому не было дело до нищей пьянчужки и ее девчонки.

Мои поиски прекратила Миранда. Она решительно приперла меня к стене общежития, куда я приплелся после очередных безуспешных блужданий вокруг Сониного дома. Миранда, не особо стесняясь в выражениях (что вообще-то было ей не свойственно), объяснила, что если я вылечу из академии (что грозит мне в самой ближайшей перспективе), то придется вернуться в дом к отцу и наслаждаться непрерывной семейной идиллией. И это еще если мой папаша не решит сдать меня в лечебницу, поскольку веду я себя как буйно помешанный. Это кто угодно подтвердит.