Версальская история - Эмилия Остен

– Несите все, что нужно, братья! Скорее! – завершил распоряжения отец Анри. Тени в серых балахонах улетучились.

Дориан опустился на колени у изголовья кровати и отвел с лица Лоретты перепутанные каштановые волосы. С губ сами сорвались слова:

– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое…

– Вы считаете, теперь самое время молиться? – прозвучал над ухом насмешливый голос.

– Если не сейчас, то когда? – ответил Дориан, поднимаясь с колен.

Священник тем временем скинул бархатную сутану и остался в белой рубашке и штанах – само собой разумеется, в келье было жарковато, просто дышать нечем. И это прекрасно, Лоретте сейчас нужно тепло.

Отец Анри оказался изящным и явно физически сильным мужчиной. Конечно же, он был дворянского происхождения – это заметно. Наверняка ездил верхом с детства, тренировался, фехтовал, одевался с иголочки и обета бедности не придерживался. Ругаться с ним сейчас Дориану решительно не хотелось.

– Мы сможем выяснить с вами отношения позднее, святой отец. Мадемуазель де Мелиньи надо переодеть, согреть, растереть вином. Есть ли здесь хоть одна женщина? – При мысли, что ему собственноручно нужно будет снять с Лоретты одеяние, Дориана бросило в жар.

– Увы, нам придется самим справиться с этой деликатной миссией… – Отец Анри задумчиво смотрел на недвижимую девушку. – Сейчас доставят вино, горячую воду и все, что надобно…

Дориан кивнул, вытащил из ножен кинжал и без дальнейших сомнений перерезал спутавшиеся завязки короткого шелкового плаща Лоретты. Голова кружилась все сильнее, по плечу побежали жгучие струйки, и де Бланко, чтобы не упасть, принужден был опереться о спинку кровати.

– И все же растолкуйте мне, шевалье, как вы так сплоховали? – поинтересовался насмешник отец Анри.

– Вряд ли здесь есть о чем говорить… – пробурчал Дориан, выпутывая Лоретту из мокрых складок плаща.

– Да, недурны поклонники у прелестной мадемуазель де Мелиньи! – почти что весело сказал отец Анри. Видимо, он отыгрывался за грубости юнца, который продолжал вести себя дерзко. – Ей было бы проще сразу погибнуть. А вы поплачете на ее могиле, не так ли, виконт?

Дориан резко развернулся – он, бывало, убивал и за меньшие оскорбления. Отец Анри внимательно смотрел на него.

– Что, вам не по нраву мои упреки? – продолжил он. – Но вы их заслужили!

– Я не дерусь со священниками на дуэлях, – процедил Дориан, однако рука уже тянула шпагу из ножен. – Пользуетесь этим? Хитрость, недостойная дворянина. Впрочем, как среди дворян, так и среди лиц духовного звания попадаются отъявленные плуты!

Настала очередь отца Анри недобро прищуриться. Пусть! Пусть знает, что не на того напал, чтобы отчитывать, как мальчишку. Дориан, выдохнув, резким движением вернул шпагу в ножны. Не к лицу молодому и сильному мужчине бросать вызов пожилому священнику. Проще всего отвесить наглецу пощечину, но совесть с этим не согласилась, а струйки крови, стекающие по руке из раскрывшейся раны, наконец-то просочились сквозь рукав и побежали по запястью и ладони. Дориан со свистом втянул воздух сквозь зубы. Взгляд Виллуана упал на его руку…

Выражение лица священника моментально переменилось. Он даже отодвинулся на шаг, проглотив очередную хлесткую фразу. Дориан криво улыбнулся ему, встряхнул рукой, пытаясь привести ее в рабочее состояние, но не смог – только капельки крови веером взвились и оросили ковер. Де Бланко махнул другой рукой и снова взялся за плащ Лоретты, про которую в пылу спора едва не позабыл.

За спиной раздался голос Виллуана:

– Я прошу извинить меня… виконт…

Дориан повернулся. Вид у священника и вправду был немного растерянный. Шевалье выпрямился, вздохнул – не стоит продолжать спор и гневаться друг на друга.

– Мы оба погорячились, святой отец, и я тоже прошу у вас прощения. – Помолчав, он добавил: – Теперь вы сами понимаете, от меня нынче мало толку. Я сегодня нездоров и не должен был сопровождать мадемуазель де Мелиньи один. Мне надлежало взять с собой слуг, но я желал остаться вдвоем с девушкой и понадеялся, что управлюсь сам. Моя признательность вам…

– Не стоит, виконт, – перебил его отец Анри, – я вижу, вы совершили все, что смогли. Спасти женщину – долг каждого добропорядочного мужчины, и, в конце концов, вы сделали это, несмотря на ранение. Я был несправедлив. Прошу извинить меня за спешные суждения.

Дориан попытался улыбнуться. Как всегда, удалось не очень.

Дверь наконец отворилась, появились монахи.

Отец Анри, отодвинув виконта в сторону, перехватил сначала тазик с горячей водой, затем поднос, где стояла бутылка крепкого испанского вина.

– Вы доложили настоятелю? – спросил он. Услышав положительный ответ, кивнул, нетерпеливым движением захлопнул дверь и опустил засов. – А то принесет кого-нибудь чересчур милосердного! – разъяснил он, вновь кривя губы в слабой усмешке, которая совсем не шла к его лицу. – Вот что, виконт, здесь вино с пряностями. Наливайте и пейте. Вам тоже не повредит. А я займусь дамой…

Де Бланко молча наблюдал за тем, как старый священник решительно наливает на ладони жгуче разящую спиртным жидкость, растирает руки – настолько остервенелыми движениями, что виконт даже подивился. Священник вполне мог переломать себе пальцы.

Слегка разогревшись сам, отец Анри с необыкновенной для священнослужителя ловкостью избавил даму от одежды. Правда, в большинстве случаев он просто разрезал вымокшие тесемки маленьким, но острым кинжалом.

На пол с тяжким шелестом пали юбки – верхняя, из парчи, затем несколько нижних. Прелестную треуголку святой отец закинул в угол, и волосы Лоретты, освобожденные от шпилек, рассыпались по подушкам.

Де Бланко отвернулся, чтобы не смотреть. Это было выше его сил: видеть Лоретту нагой.

– Помогите мне, если вам позволяет рука! – попросил отец Анри.

Дориан глубоко вздохнул и шагнул к обширному ложу.

– Подержите ее вот так… даже лучше, что она без сознания! – голос священника был совершенно спокоен, хотя ладони его в тот момент гибкими, мягкими движениями втирали темную жидкость в кожу девушки. В нежную, как лепестки шиповника, кожу…

«Повезло, что это щекотливое дело взял на себя священник. Я бы не смог…» – подумал Дориан, истово глядя в потолок и силясь не заострять свое внимание на том, что и его пальцы кое-что ощущают. Слишком хорошо ощущают…

Прошло несколько минут, которые показались Дориану вечностью.

– Все, хватит! – прозвучал негромкий голос священника. – Благодарю вас, виконт. Сейчас мы наденем на нее что-нибудь. Не думаю, что ей будет приятно прийти в себя в таком виде, когда рядом с ней в комнате находятся двое мужчин… Хотя меня, в силу возраста, можно уже в расчет и не брать, не скажу, что вольные мысли о дамах навсегда оставили мое сердце, а сами дамы… – Святой отец умолк на полуслове.