ЛСД психотерапия - Станислав Гроф

Очень интересная мультфильмо-подобная иллюстрация некоторых из этих проблем наблюдалась в ранних сессиях Агнесс, которая проходила психолитическую терапию тяжелого хронического невроза. В тот период, когда она очень хотела, чтобы терапевт принадлежал только ей, и ревновала его к другим пациентам, во время своей ЛСД сессии она увидела инкубатор, который был сатирическим отражением ее ЛСД лечения. Инкубатор символизировал Институт Психиатрических Исследований, где она проходила терапию,  а яйца с различными дефектами и трещинами на разных стадиях развития – других пациентов. В силу того, что опыт рождения – это важный терапевтический шаг в ЛСД терапии, созревание в инкубаторе символизировало успешное окончание лечения и избавления от невроза. Пациенты-яйца соревновались друг с другом, пытаясь ускорить этот процесс, а также, желая получить внимание и одобрение со стороны терапевта. Последний представлялся системной электрических ламп, предоставляющих научно выверенное количество света и тепла. Сама пациентка была расстроенным эмбрионом цыпленка, который яростно боролся за искусственное тепло – единственное доступное ему благо. На самом деле она хотела быть единственным отпрыском настоящей мамы-курицы и не могла смириться с электрическим заменителем.

Как показано в этом примере, трансформация терапевта не обязательно встречается как изолированное явление,  а может сопровождаться одновременными аутосимволическими превращениями пациента и иллюзорной сменой обстановки.

Как и большинство ЛСД феноменов, иллюзорная трансформация сопровождающего и обстановки часто имеет многоуровневую и сверхдетерминированную структуру. Хотя в фокусе внимания и сознания может находиться лишь одно отдельное значение или связь,  иногда можно найти множество дополнительных функций этого образа. Как и в случае снов, часто существует несколько интерпретаций для одного феномена. Они включают в себя материал из различных уровней подсознательного, и часто противоречивые стремления и эмоции могут объединяться в одном сложном символическом образе. И, хотя мы до сих пор обсуждали только визуальные проявления, которые являются наиболее поразительными и заметными, проективные искажения могут обнаруживаться и в других областях перцепции, таких как слух, обоняние, осязание и вкусовые ощущение.

Конкретное содержание иллюзорных трансформаций отражает тип ЛСД опыта и уровень активизированного бессознательного. Наиболее поверхностные изменения имеют абстрактную природу и, кажется, не обладают глубоким символическим смыслом. Пациенту может казаться, что лицо терапевта идет волнами, искажается или меняет цвет. Иногда его или ее кожа покрывается мозаикой или замысловатым геометрическим узором, который похож на татуировки или рисунки аборигенов. Эти изменения напоминают искажения на экране плохо настроенного телевизора и, кажется, являются результатом химической стимуляции сенсорного аппарата.

На психодинамическом уровне иллюзорные превращения отражают основные темы индивидуальных СКО, окрашенных специфическим содержание слоя, который в данный момент находится в центре переживаний. Терапевт может восприниматься как родитель, брат или сестра, близкий родственник, няня, сосед или любая другая значимая фигура, которая была ключевой в важные моменты жизни ребенка. Доктора и сиделки, которые проводят болезненные медицинские процедуры, знакомые, которые ассоциируются с родителями, взрослые, которые совершали моральное или физическое насилие над субъектом и главные герои различных пугающих эпизодов являются типичными представителями этой категории. Иногда терапевт может принимать образ любимого животного, например, семейной собаки, ручного кролика или даже эмоционально значимой в детстве игрушки, которую субъект сделал заменителем реального товарища.

Иногда  проективные трансформации не напрямую отражают биографические события, записанные в СКО, а оказываются вариациями на центральную тему. Следующий пример с ЛСД сессии Ренаты8, пациентки, которая страдала от серьезной карцерофобии, показывает как даже частичная трансформация терапевта, которая на первый взгляд кажется незначительной, может содержать релевантный материал из разных уровней.

Когда Рената посмотрела на терапевта, отражение света в его глазу приняло форму большой бабочки-бражника (Sphinx moth). Практика свободных ассоциаций, которую Рената захотела провести на следующий день, выявила следующий материал:

Бражник – это ночная бабочка, которая прилетает на цветы с хмельным ароматом и пьет их нектар. У него на спинке есть характерный рисунок, напоминающий человеческий череп, и часто в фольклоре он ассоциируется со смертью -  темой, очень важной для Ренаты, которая лежала в основе ее канцерофобии. В результате определенных событий в детстве, особенно сексуального насилия над ней, которое совершил ее отчим, когда ей было 8 лет, секс и смерть оказались очень тесно связанными в ее подсознании. Летние ночи и тяжелый сладкий аромат создает атмосферу романтики и сексуальности, а бражник, летающий вокруг,  предзнаменует смерть.

Некоторые дополнительные ассоциации показали, насколько сложная, сверхдетерминированная и изящная структура лежит в основе этой трансформации. Рената где-то читала, что гусеницы бражника живут на Atropa Belladonna (белладонне), иначе «сонная одурь», известной своими психоактивными свойствами, и которая использовалась в средневековых зельях и мазях, сделанных для Шабаша Ведьм. Маленькие дозы белладонны обладают психоактивными свойствами, а большие – крайне ядовиты. Галлюциногенные качества этого растения ассоциируются с ЛСД процессом. Его отношение к оргиям ведьм на шабаше отсылает нас к опасным аспектам секса. Связь белладонны с возможностью смертельного отравления кроме подчеркивания уже упомянутой связи между сексом и смертью также указывает на ЛСД процесс, в котором опыт смерти является важным элементом. Рената также вспомнила, что где-то читала, что гусеницы бражника спят в напряженном вертикальном положении. Она сочла, что это напрямую связано с ситуацией соблазнения со стороны его отчима, в ходе которой она имела контакт с его пенисом.

На глубинном уровне название бражника на английском языке - Sphinx moth – указывает на египетского сфинкса. Этот образ разрушающего существа женского пола – создания с головой человека и телом животного,  которое душит своих жертв – часто появляется в ходе ЛСД сессий, имеющих дело с мучениями рождения и трансценденции. Именно на перинатальном уровне, в самом процессе биологического рождения, Рената обнаружила глубокие подсознательные корни взаимопроникновения и слияния понятий секса и смерти.

Трансформация терапевта в сессиях с сильным влиянием перинатального опыт имеет абсолютно другое качество.  Общее направление проективного изменения зависит от стадии процесса смерти-возрожения, или от базовой перинатальной матрицы, которая активирована в данный момент.

Базовые элементы и атрибуты, связанные с каждой матрицей, характерны и крайне отчетливы. Для БПМ I – это трансцендентная красота, безусловная любовь, растворение границ, атмосфера света и чувство изобилия и защиты. Самое начало БПМ II включает в себя глубокие метафизические страхи, чувство угрозы и паранойю, а также чувство потери свободы. Развернутая БПМ II характеризуется атмосферой необратимой ошибки, безнадежности жертвы, опытом бесконечных, адских мучений и потерей души. БПМ III подключает элементы титанического и кровавого сражения с элементами садомазохизма, сексуального возбуждения и скатологии. Переход от БПМ III к БПМ IV переживается как невероятное, не подразумевающее никакого сопротивления давление,  беспредельный страх исчезновения и ожидание катастрофы. Приходящая на смену БПМ IV воспринимается как духовное освобождение, выход из темноты, спасение и озарение.

Если субъект находится под влиянием одной или нескольких негативных перинатальных матриц, терапевт может показаться воплощением элементов и действий, которые угрожают не только индивиду, но и всему миру: шефом опасной подпольной организации,  представителем инопланетной цивилизации, пытающейся поработить человечество, нацистским или коммунистическим лидером, религиозным фанатиком, сумасшедшим ученым или самим Дьяволом. Столкнувшись с этими фигурами, субъект может потерять критический взгляд на вещи и погрузиться в символический процесс, который вызовет полноценную параноидальную реакцию. В случаях с более поверхностными и менее яркими переживаниями, на терапевта может проектироваться ряд отдельных элементов перинатального символизма. Он или она могут превратиться в мифологическое чудовище, угрожающее сожрать субъекта, Великого Инквизитора, коменданта концентрационного лагеря или в жестокого садиста. Он или она также могут трансформироваться в различные исторические фигуры, известные своей жестокостью и сексуальными извращениями, а также в некрофилов, воинов, тяжело больных и смертельно раненных людей, завоевателей, доколумбовых жрецов, карнавальные фигуры или распятого Христа. Конкретная форма таких видений зависит от стадии процесса смерти-возрождения, уровня, на котором он переживается и того, играет ли в нем субъект активную или пассивную роль.