Кирпич на голову - Марина Серова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эти мысли угнетали, но я заставила себя встряхнуться и не падать духом. Пока мы живы, рано сдаваться. Мне противостоит не сверхъестественная сила, а всего лишь изобретательная влюбленная паршивка, которой, как и любому человеку, свойственно ошибаться и промахиваться. А значит, мне надо быть повнимательнее и ни в коем случае не расслабляться. Даже сейчас злоумышленница может быть рядом: залезла в какую-нибудь гробницу и подсматривает за нами. Отличная мысль! Надо будет проверить.
Глава 17
Могил через пять под охраной одного омоновца на скамеечке между двух топольков сидело грязное взъерошенное создание. Одето оно было не по сезону: драный ватник, под ним длинный плащ, из-под которого выглядывали резиновые сапоги. Шею обматывала жуткая на вид тряпка. Волосы — серая пакля — торчали в разные стороны. Лицо измазанное, одутловатое, нос — синяя пористая груша, оба глаза — щелки в фиолетово-багровых веках. А запах!.. На расстоянии ближе метра стоять невозможно. Колоритный бомж!
— Это ваш свидетель? — недоверчиво спросила я у следователя.
— Это наш свидетель! — обиделся он. — Мужик, ты тут все время сидел?
Свидетель утвердительно икнул.
— Ну и?..
— Баба, — прохрипел он, — мимо прошла. Потом как бабахнет…
— Ты видел, куда она после выстрела делась?
— Туда прошмыгнула.
Он махнул рукой в заскорузлой матерчатой перчатке в сторону просвечивающей среди кустов и деревьев ограды кладбища. Мы несколько минут смотрели в этом направлении, затем Андрей сказал:
— Ума не приложу, как ей удалось проскочить мимо Сереги Никифорова! Он вон там затаился, на дубе. Должен был держать под контролем весь видимый участок ограды.
— Отвернулся на мгновение, — предположила я. — И не повезло.
— Мужик, — продолжал допрос Мельников, — как она была одета?
— Обыкновенно. Джинсы, свитер…
Внезапно он замолчал. К нам, прихрамывая и постанывая, приближался Роман.
— Пока «Скорую» дождешься, три раза концы отдашь. Эта стреляла? Фу, какая мерзкая бомжиха!
Мы засмеялись.
— Дед не стрелял, он — свидетель.
— Да? — равнодушно пожал плечами Роман. — А мне послышался женский голос…
Господи, ну какая же я дура! Опять позволила себя провести!
Я быстро подошла к понуро замершему существу и рванула за серые патлы. Они легко отделились от головы, и по ватнику рассыпались светлые пряди настоящих волос.
— Нет! — яростно закричала девица и бросилась на меня.
Я не стала с ней драться — уж очень от нее воняло, — предоставив эту возможность двум омоновцам, бульдогами повисшим на ней.
— Кто она? — в ужасе прошептал Рома.
— Не узнал? — усмехнулась я. — Твоя старая знакомая, а по совместительству — убийца Петра и Виолетты, много раз неудачно покушавшаяся на меня.
— Не может быть… Рита?
Омоновцы сорвали с преступницы отвратительно пахнущую верхнюю одежду, накладной нос, восковые щеки и веки. Перед нами предстала юная особа в джинсах, свитере, перемазанная гримом и слезами.
— Рома! — тоненько взмолилась она. — Не смотри на меня! Я, наверно, плохо выгляжу…
Роман медленно отвернулся.
— Пока вы не увезли ее, я хотела бы выяснить некоторые подробности. Хорошо?
— Валяй, — улыбнулся мне Мельников. — Без тебя мы бы ее ни за что не рассекретили. Но сначала ответь, как ты догадалась, что под маской старого бомжа скрывается молоденькая девчонка?
— Да слова Ромы натолкнули на мысль! Подходя к нам, он слышал лишь голос, но не видел, кто говорит, поэтому не находился под впечатлением от «мужской» внешности свидетеля. Плюс меня насторожили гладкие щеки «деда» и хорошие белые зубы. Если не находит времени помыться, почему регулярно бреется и чистит зубы?
— Блестяще! — восхитился Андрей. — Сколько раз вижу тебя в действии, столько раз поражаюсь!
Поклонившись, я обернулась к Рите.
— Ты ненавидишь меня за то, что я встречаюсь с Романом? И собираюсь за него замуж?
— Да! — вызывающе ответила девушка, расправив плечи и ловко пнув в меня камешком.
Я увернулась, и камень попал в ногу стоявшего рядом Романа, который, болезненно ахнув, схватился за нее.
— Я его люблю, всегда любила и буду любить, — заявила Рита. — Хочет он этого или нет, а все, с кем он мне изменяет, поплатятся за это жизнью.
— Сумасшедшая, — откомментировал Мельников.
— Нет! Я абсолютно нормальна! Если бы не она, — в меня ткнули грязным пальцем, — никто никогда не догадался бы, что я замешана в убийствах. Я идеально их продумывала, следила за жертвой, составляла подробный план… — По-моему, она гордилась собой, своим умом и сообразительностью. По крайней мере, ее слова прозвучали хвастливо.
— Как ты следила за мной? — спросила я. — Откуда узнавала, что я избежала опасности и выжила?
— Дневала и ночевала на крыше девятиэтажки напротив. Устроила себе на чердаке убежище и наблюдала за тобой с помощью бинокля.
— Здорово, — присвистнул следователь, — как профессиональная киллерша.
— Я подумывала о такой карьере, — степенно кивнула девица. — Облегчало слежку то, что все твои поступки были предсказуемы, а после покушений неизменно возвращалась домой или звонила Роману. Я тоже ему звонила.
— Что? — удивилась я.
— Спрашивала, как здоровье, чем занимается, куда направляется. Он всегда был вежлив и давал мне весьма ценную информацию.
Я взглянула на «жениха», но он даже не повернулся, стоял, как герой античной трагедии, прижав одну руку к груди, а другую ко лбу. Его показная отрешенность и брезгливость коробили меня больше, чем откровенная испорченность Риты.
— Кто был тот мужчина, который заманил меня на кладбище?
— Один из маминых друзей, актер. Я сказала ему, что придумала грандиозный розыгрыш, и он согласился помочь.
— Ты пыталась сбить меня на Гришиной машине?
— Да. Они, конечно, придурки, но меня уважают.
— За то, что ты снабжаешь их наркотиками. Зачем ты убила Виолетту?
Злобная гримаса исказила лицо девушки.
— Она давно заслужила смерть! Мало того, что несколько месяцев крутила шашни с Романом, так еще и забеременела от него!
— Твои сведения неверны. Виолетта ждала ребенка от отравленного тобою братика Пети.
— Н-да? Ну и что! Я давно запланировала ее смерть, только ждала подходящего момента. Правда, красиво получилось?
— А анонимка Гольдбергу — тоже твоих рук дело?
— Зачем спрашиваешь, когда сама все знаешь? Но не надейся, в тюрьму я не сяду. На суде буду прикидываться невинной овечкой и отрицать все обвинения.
Какая циничность и наивность одновременно! И уверенность в своей безнаказанности — поведение, характерное для большинства подобного рода убийц.
— Ей будет сложно выкрутиться, — покачал головой Мельников. — Улик более чем достаточно. Единственная лазейка для защиты — представить ее сумасшедшей.
— Я не сумасшедшая! — возмутилась Рита. — Мне надо просто нанять хорошего адвоката… Рома, будешь меня защищать? Я заплачу.
— Уведите же ее наконец! — не выдержал он.
— Да, пора, — согласился с ним следователь. — Твой кошмарный сон, Татьяна, закончился. Можешь просыпаться и жить в свое удовольствие.
Оперативники увели преступницу. Мы с «женихом» медленно брели за ними следом. Говорить было не о чем. И без слов стало ясно, что наша недолгая связь подошла к концу.
У кладбищенских ворот мы остановились и посмотрели друг на друга. Пока я искала подходящую формулировку, мысленно отвергая «давай останемся друзьями», «мы слишком разные» или лаконичное «не звони мне больше», Роман прокашлялся:
— Таня, мы с тобой слишком разные. Если хочешь, давай останемся друзьями. Но прошу тебя, не звони мне больше.
После чего повернулся и быстро зашагал к своей машине, забыв о необходимости прихрамывать. Я с легкой досадой глядела ему вслед. Получается, что это он меня бросил, а не я его!
Я припомнила свои размышления четырехдневной давности о преимуществах одинокого существования. Правда, не в личной, а в профессиональной жизни.
Единственное, что утешало, так это полное отсутствие необходимости давать кому-либо отчет о проведенном расследовании, проводить разбор ошибок и выслушивать едкую критику. А так как я сама себе начальница, то имею полное право наградить себя отличным ужином в лучшем ресторане города и сказать: «Поздравляю, Татьяна! Ты опять выиграла!»