Сидни Шелдон. Узы памяти - Тилли Бэгшоу

Он терял сознание, белый оштукатуренный потолок над его антикварной кроватью затянулся дымкой, медленно чернея. Он приготовился к смерти.

– Больше никаких разговоров. Смотрим кино.

Свершилось чудо: мальчишка отпустил его нос и вытащил изо рта носки. Воздух болезненно хлынул в легкие. А по щекам полились слезы.

– Иисусе! – всхлипнул он. – Это не смешно! Я думал, ты намерен меня убить.

– Может, и так, – улыбнулся Сергей.

Генри Уитмен чувствовал, как по спине струится пот, но прибавил скорости тренажеру «беговая дорожка». Каждодневные упражнения премьер-министра были утомительны, но делали чудеса с его стрессовыми уровнями.

– Премьер-министр, прошу прощения, что побеспокоил, но на линии министр внутренних дел.

Генри сурово нахмурился.

– Она что, подождать не может? – проворчал он своему секретарю Джойс Уитерс.

– Очевидно, нет, сэр.

Генри поколебался, понимая, как глупо, должно быть, выглядит в глазах Джойс.

«Я, черт побери, премьер. Алексия де Вир работает на меня, а не наоборот».

Но он взял трубку. Потому что боялся отказать.

Зато потом бежал и бежал, пока ноги не задрожали от усталости. Но раздражение осталось. Как он мог попасть в подобную ситуацию?

Но гораздо важнее другое: как, дьявол все побери, из нее выбраться?

Сэр Эдвард Мэннинг смотрел в ноутбук расширившимися от ужаса глазами. Сергей, бросив перед собой подушку, веером разложил на ней ножи дорогого японского повара Эдварда.

– Вот это я и называю истинной любовью, – пояснял он. – Не просто готовность сделать для другого все. Но согласие быть поджаренным и съеденным. Ты сделаешь это для меня, Эдди? Любишь меня так сильно? Сергей показал ему отчет Си-эн-эн о знаменитом процессе, проходившем несколько месяцев назад, когда гей-психопат убил, расчленил и съел своего бойфренда. И все это снималось на пленку Получился омерзительный порнографический фильм, заканчивавшийся убийством одного из партнеров. Бойфренд, как выяснилось, добровольно согласился на все и, ломая руки, философствовал насчет опасностей садомазохизма, а также задавался вопросом, может ли убийство по взаимному согласию считаться преступлением.

Выражение глаз Сергея неимоверно испугало Эдварда, превратив его в трясущуюся, потную массу: соленые струйки лились по спине и груди.

– Итак, с чего начнем? Может, с этого?

Подняв фруктовый нож-пилу, Сергей прижал его к соску Эдварда. Старик завопил, но кляп заглушил крики.

– Или здесь?

Он передвинул нож к указательному пальцу и молниеносно провел по коже. Эдвард снова вскрикнул. Зрачки расширились от ужаса и боли. Порез был маленьким, но глубоким. Кровь была повсюду, пропитывая простыни.

– Или здесь?

Медленно, наслаждаясь каждой секундой, Сергей провел лезвием по животу Эдварда вниз, пока острие не коснулось пениса.

– Тебе это понравится, Эдди. Хочешь, чтобы я надавил сильнее?

Сэр Эдвард снова стал вырываться с такой неожиданной силой, что на запястьях и щиколотках появились кровавые полосы.

Смерть неминуема. Теперь он это знал. Но смерть пугала не так сильно, как пытки, которые будут ей предшествовать. Он плохо выносил боль. Всегда.

«Как я мог совершить такую глупость? Так рисковать и ради чего? Ради секса?»

Охваченный ужасом, он подумал о матери. И об Эндрю, своем любовнике еще с колледжа, единственном, кого по-настоящему любил.

– Закрой глаза, Эдди, – прошептал Сергей.

Сэр Эдвард подчинился. Из-под сомкнутых век лились слезы. Он ощутил холод лезвия, прижатого к пенису, и вдруг подумал, потеряет ли сознание сейчас.

– Включим звуковые эффекты, хорошо? – Оставив нож лежать внизу живота сэра Эдварда, Сергей вынул кляп.

– Я хочу слышать, как ты молишь о пощаде.

– Пожалуйста.

Эдвард ненавидел звук собственного голоса, но ничего не мог с собой поделать.

– Не нужно! Прошу! Я богат. Я… я могу заплатить.

– Заплатить? Чем?

– Чем хочешь. Всем. Назови цену.

– Назвать цену? Ты все еще воображаешь, что я – твоя шлюха?

Схватив с подушки второй нож, побольше, Сергей начертил на груди сэра Эдварда знак Зорро. Старик душераздирающе закричал.

– Нет, пожалуйста! Пожалуйста! Скажи, что ты хочешь? Прости меня. Только скажи, что хочешь, во имя всего святого!

– Так и быть, скажу, – кивнул Сергей, и, к удивлению сэра Эдварда, встав с постели, принялся одеваться. Собрав ножи, он позвенел ими у лица сэра Эдварда и громко рассмеялся, когда старик съежился, после чего неспешно отнес их на кухню.

Впервые с самого детства сэр Мэннинг стал молиться: «Прошу тебя, Господи, пусть все поскорее кончится. Пусть это не окажется очередным трюком, чтобы продлить мучения».

Он пытался не питать ненужных надежд, но это было невозможно. Так отчаянно хотелось жить!

В комнату вернулся улыбавшийся Сергей. Сэр Эдвард улыбнулся в ответ.

И тут же заметил, что румын прячет что-то за спиной.

– Нет, пожалуйста, не мучай меня! Пожалуйста!

Черное отчаяние поглотило сэра Эдварда.

Сергей подошел ближе.

– Поздно! – рассмеялся он. – Динь-динь!

К тому времени как сэр Эдвард понял, что в руке Сергея не пистолет, а айфон, он уже не управлял своим мочевым пузырем.

– Сначала, – объявил Сергей, – я сделаю несколько хорошеньких снимков, Эдди. Так что улыбайся в камеру. Сумеешь?

Сэр Эдвард яростно закивал.

– Я пошлю снимки своим дружкам. Если что-то случится со мной, если не сделаешь, как я прошу, они выложат все в сети. Пусть весь мир полюбуется. Понятно?

Снова кивок.

– И тогда мои друзья убьют тебя. Отрежут твой петушок, поджарят с розмарином и съедят.

Сергей скривил губы.

– Верите мне, сэр Эдвард?

– Верю.

Мэннинга затошнило от облегчения.

– Я все сделаю для тебя, Сергей. Все.

– Прекрасно. Мои друзья будут счастливы это слышать. И обрадуются еще больше, когда ты начнешь поставлять мне информацию.

– Информацию?

– О своем боссе. А теперь заткнись. – Сергей снова улыбнулся и прижал палец к губам Мэннинга. – Сначала съемка. Скажи «чииииииииз».

Глава 14

Билли Хэмлин сидел в поезде, направлявшемся в Лондон. За окнами моросил мелкий дождь, небо было серым, и по стеклам текла вода. Бесконечное течение… как бы он ни старался, как бы быстро ни плыл, добраться до берега не мог.

– Хотите посмотреть лондонские достопримечательности? – завела беседу молодая мать. – Я слышу у вас американский акцент. Вы в отпуске?

Симпатичная женщина. Но выглядит усталой. Еще бы, с двумя малышами, которые всюду суют свои липкие пальчики, поэтому она явно вознамерилась отвлечь Билли от их проделок.

Осознав, насколько нормальна ее жизнь: беспокойные дети, грязноватый дождевик, пакеты с продуктами на сиденье, – Билли почувствовал такую острую зависть… словно нож в грудь воткнулся.