Отчаянные - Билл Болдуин

— Разумеется, — согласилась она. — Впрочем, те детали твоего тела, что представляли наибольший интерес для зрителей, почти не оставались на виду. За это я могу ручаться. — Она закатила глаза и расхохоталась. — Стоит ли удивляться, что нас все еще продолжают считать любовниками?

— Уверен, Горгас гордится этим, — заметил я.

Она пожала плечами.

— Не думаю, чтобы он обращал на это особое внимание, — сказала она. — Видишь ли, вся эта база и то, что с ней связано, представляется ему не совсем реальным. И потом, — добавила она, — все-таки это было так давно.

— Угу, — кивнул я, борясь с целым ворохом разнообразных эмоций, высовывавших головы там, где им не стоило этого делать. — Это все уже история.

— Да, — эхом отозвалась она. — История… — Она вдруг решительно тряхнула головой. — Адель, — крикнула она в дверь, словно забыв об интеркоме. — Будь так добра, свяжись с капитаном Делакруа. Узнай, находится ли он сейчас на борту «Желтой птицы»?

— Слушаюсь, мэм! — послышалось из приемной. Некоторое время мы стояли в неловком молчании.

— Он на корабле, — ответила наконец Адель. — Сказать ему, что вы едете?

Клавдия покосилась на меня и вопросительно изогнула бровь. Я кивнул.

— Скажи ему, мы будем через пятнадцать циклов, — приказала она. Выходя, она задержалась в дверях и взяла меня за руку.

— Нам ведь хорошо было тогда вдвоем, правда? — прошептала она.

— Лучше не бывает, — заверил я ее. — Нет, правда, не бывает.

Что ж, я говорил совершенно искренне.

Клавдия могла без труда найти почти любую точку в Аталанте, и все же нам дважды пришлось сверяться с картой, прежде чем мы затормозили наконец перед «Желтой птицей». Корабль был ошвартован в дальнем конце грязного, запущенного портового канала, практически скрытого от взглядов рядами ветхих складских построек. Должно быть, это был самый глухой и подозрительный угол огромного порта. Впрочем, на фоне окружения корабль выделялся чужеродным телом. Длинный, мощный на вид, изящный, как хищная морская рыбина, он явно строился с учетом скоростного полета в атмосфере — отличительной особенности ремесла контрабандиста. Конструктор его разместил машинные отделения в каплевидных наростах примерно посередине корпуса; два небольших V-образных плавника завершали корму веретенообразного корпуса. В целом корабль напоминал не столько транспортное судно, сколько гоночную яхту вроде тех, на которых я в межвоенные годы гонялся на Кубок Митчелла. Впрочем, это относилось только к очертаниям корпуса, но никак не к его размерам — не меньше полутора тысяч иралов в длину. Подобного изящества линий мне не доводилось видеть уже много лет: даже зализанные формы «Звездных Огней» нарушались там и здесь башнями и стволами разлагателей. Приблизительно на трети расстояния от носа до кормы из корпуса выступал угрюмо набычившийся мостик, однако и его выступ сходил на нет по мере расширения миделя. В общем, мне эта «желтая птичка» казалась довольно хищной.

— Что-то ты не произнес ни слова с момента, когда мы выехали на причал, — заметила Клавдия. — Могу ли я понимать это как признак того, что ты заинтересовался?

— Очень даже можешь, — заверил я ее, не сводя взгляда с корабля. — В жизни не видел ничего похожего. — Я отворил ей дверцу и помог выйти из глайдера. Яркое полуденное солнце слепило глаза. — Что представляет собой его владелец?

Она усмехнулась.

— Даже не знаю, какими словами описать его, — призналась она. — В общем, он вполне под стать своему судну.

— Должно быть, интересный тип, — предположил я.

— А вот это, Вилф Брим, самое большое преуменьшение, которое я когда-либо от тебя слышала.

Тем временем в бортовом люке корабля показалась высокая, до болезненного высокая фигура в белоснежном костюме и прислонилась к комингсу, сложив руки и глядя на нас сверху вниз как на слуг, явившихся к нему наниматься. Вне всякого сомнения, он связал нас обоих со звонком Адели, ибо все-таки сделал жест, приглашающий нас подняться на борт, — жест монарха, подзывающего пару оборванцев к трону. Узкое лицо его отличали высокий лоб, седые виски, длинный патрицианский нос и тонкие черные усики над чувственными губами и острым подбородком с холеной бородкой. Подойдя ближе, я увидел и его глаза — непропорционально большие, но полные ума и, возможно, некоего извращенного юмора. Этот джентльмен, решил я, без труда впишется в любую эпоху. Все космические авантюристы, которых я перевидал за свою жизнь, словно нашли свое воплощение в этом человеке.

Я взял Клавдию за руку, и вдвоем мы подошли к трапу.

— Капитан Делакруа? — спросил я. Ветер донес до меня аромат небрежно зажатой в уголке его рта длинной сигареты.

— К вашим услугам, адмирал, — отозвался он низким мелодичным голосом и чуть поклонился.

Я кивнул в ответ — личному составу Имперского Флота запрещается кланяться при любых обстоятельствах.

— Это администратор порта, миссис Вальмонт-Нестерио, — представил я Клавдию. — С вашего позволения, мы поднялись бы на борт.

Делакруа кивнул.

— Почту за честь принять вас у себя на корабле, — заявил он, галантно предлагая руку Клавдии, и провел нас в небольшой вестибюль.

Следуя за ними, я невольно улыбался: еще ни разу в жизни у меня не перехватывали даму так незаметно. Входной вестибюль оказался маленьким, скорее даже крошечным, но отделанным по высшему разряду: полированное дерево, мягкий ковер… В общем, подходящая обстановка для тех огромных денежных сумм, что переходили здесь из рук в руки в обмен на рискованные, опасные перелеты, большая часть которых, несомненно, находилась по ту сторону закона. Откуда-то издалека слышался — я бы даже сказал, ощущался — рокот мощных гравигенераторов. Делакруа явно держал свой корабль в постоянной готовности к скорому — внеплановому — отлету. Двое здоровых бородатых мужиков с бицепсами профессиональных борцов стояли на часах у люка, который вел из вестибюля в глубь корабля. Они были одеты как стюарды, но ни на мгновение не сводили внимательного взгляда со своего капитана. Делакруа предложил нам присесть на небольшой, но явно очень дорогой диван; Клавдия покачала головой.

— С вашего позволения, нам хотелось бы прежде взглянуть на ваши трюмы, мистер Делакруа, — заявила она, вежливо высвобождая свою руку. — А потом, полагаю, адмиралу Бриму хотелось бы подняться к вам на мостик.

— Ну да, разумеется, — произнес Делакруа, покосившись на меня и едва заметно кивнув в знак отказа от притязаний на мою спутницу. — Будьте добры, пройдемте.

Миновав люк, мы оказались в довольно просторном коридоре; на протяжении всего довольно долгого пути за нами тенью следовали на некотором отдалении двое мужчин — судя по всему, судовых офицеров. Наконец Делакруа провел нас сквозь очередной люк и…

— Ух ты! — воскликнул я. Мы стояли в просторном грузовом отсеке, достаточно большом, чтобы в нем без труда разместились три пары поставленных валетом «Звездных Огней» в придачу ко всякой мелочи.

Делакруа гордо кивнул; шаги его разносились в пустом трюме гулким эхом.

— Я правильно понял, что вам понравилось, адмирал? — негромко спросил он.

— Ну, если этот корабль сможет поднять в космос все, что сюда влезет, значит, он и впрямь ого-го, — ответил я, восхищенно оглядываясь по сторонам.

— Разумеется, есть пределы и его возможностям, — сказал Делакруа. — Однако уверяю вас, он сможет поднять множество нужного вам груза.

Я посмотрел ему в глаза, и он встретил мой взгляд с уверенным спокойствием.

— Мне кажется, я вам верю, мистер Делакруа, — сказал я.

— Благодарю вас, адмирал, — произнес он с немного странной улыбкой. — Одна наша общая знакомая совсем недавно заверила меня в том, что вы не испытаете с моей «Птицей» никаких затруднений. Она охарактеризовала вас как… — он на мгновение нахмурился, — как прирожденного звездолетчика, если я верно запомнил ее слова;

— Общая знакомая? — переспросил я, пытаясь сообразить, какие общие знакомые могут быть у меня с этим эффервикским типом. Я провел на Флоте столько лет, что мне начинало порой казаться, что у меня и не было вовсе жизни вне его. Тут в дверях показалась невысокая женщина в летном скафандре. Остановившись у входа, она сделала знак Делакруа.

Он поморщился.

— Тысячу извинений, адмирал, госпожа администратор, — произнес он с легким поклоном. — Боюсь, мне придется срочно покинуть вас по неотложному делу. — Он повернулся к нашим сопровождающим. — Энгльз, Кэртин, — приказал он, — прошу вас, проводите адмирала и госпожу администратора на мостик. — Сказав это, он без лишних слов повернулся и вышел из трюма.

Нахмурившись, мы с Клавдией направились следом за офицерами. Миновав длинный, поднимающийся вверх коридор, мы в конце концов оказались на просторном мостике. Ничем не напоминавший тесные ходовые рубки боевых кораблей, к которым я привык, этот мостик имел в длину никак не меньше двадцати иралов; два удобных рулевых пульта и один штурманский располагались прямо у передних гиперэкранов. За ними размещались пульт бортинженера и два пульта связи, а следом за ними — еще три рабочих места с незнакомым мне оборудованием. Кэртин пояснил, что с них осуществляется управление процессами погрузки и выгрузки. «Птица» явно была оснащена по последнему слову техники. Что ж, это имело смысл: большую часть времени корабль проводил в портах, оснащенных куда хуже, чем в Аталанте.