'Стерва' для Ледяного Дракона - Татьяна Призрачная

— Зачем, зачем ты так себя ведешь? — возмущался парень, вскакивая со стула и скидывая мои руки с себя.

— Что не так? — я была закатить глаза, но сдержалась, — Я правда очень рада, что ты оказался рукастый. Роза прекрасна. Делать еще тоньше, лучше и витиеватей не надо. Работы больше, а смысла никакого.

— Да, причем тут роза! — стал психовать мастер.

— Тогда сядь и спокойно объясни, — села на стул и указала на соседний взглядом.

— Почему ты такая? — нехотя присел на стул напротив Негорад.

— Какая? — как можно спокойней и тише переспросила его.

— Спокойная!

— А мне надо сходить с ума, как тебе? Из-за чего? — не понимала окончательно ничего я.

— Потому что тебя предали. Предали из-за девушки, которая и мизинца твоего не стоит.

— Господи, Боже! Ты можешь нормально говорить? Кто меня предал? Кареслав? Так он мне никто!

— Какой Кареслав! — завизжал раздражено брат.

— А кто тогда? — взялась за голову, чтобы не сойти с ума, будто если у меня поедет крыша, так я ее удержу на месте.

— Я, я же предал.

Прикрыла глаза, чтобы собрать мысли, что последнее время нескончаемой чередой шли через мой мозг, а я даже не успевала их анализировать.

— Не делай вид, что тебе не больно. Я понимаю, что любому будет больно и обидно.

— А мне нет, — тут же остановила поток братского самобичевания, — Ты так убиваешься из-за того, что я разгадала твой план по выпихиванию меня из дома с благородной целью — замуж? Но твоя цель не оправдала средства? Красавица оказалась чудовищем, а сестра пригодилась самому?

Негорад, наконец, посмотрел мне в глаза, и на его лице читалось удивление.

— Ты и правда не переживаешь? — переспросил он.

— План был слишком простой, я бы сказала, наивный. Поэтому и провалился.

— Стехана! Как ты можешь? Ну, ругайся, плачь, ты так любила плакать раньше! Ну, обзови меня! Не таи обиду. Выскажи все.

— Нечего высказывать. Было и было, надеюсь, ты понял, что был неправ?

— Конечно, прости меня! — взял за руку меня парень.

— Вот и славно. Ты прощен.

— Может, Кареслав прав?

— В чем? — сама не знаю почему, но имя этого напыщенного индюка меня раздражало.

— Когда Дракон тебя исцелял, то заморозил, — последнее слово он произнес шепотом.

— Что? — еле сдержалась, чтобы не засмеяться.

— Ты любила, плакала, грустила, смеялась, а теперь будто все чувства из тебя убрали. Заморозили!

— Я заблуждалась, как и ты. А теперь прозрела и повзрослела. Вот и весь секрет. Не переживай, мы все не идеальные. Каждый может ошибиться. Для того мы и семья, чтобы не дать упасть. Кто если не мы простим друг друга и поддержим?

— Точно! — радостно обнял меня брат, — Я представить себе не мог, что так люблю тебя. И мне самому очень больно, что так поступал, я сильно ошибался. Но хорошо, что все встало на свои места.

— Конечно! — нежно улыбнулась собеседнику, у которого будто крылья появились.

Негорад засобирался. А я смотрела на молодого мужчину и понимала, что не поймет он, как это ничего не чувствовать из-за предательства. Потому что у него еще живое, пылкое сердце. А мое уже нет. Не зря мне давали прозвища мои сотрудники. И они были правы. Но только никто из них не знал, почему я стала такая. Так же как и не понимает меня Негорад. Для него непонятно, как можно не страдать от того, что тебя предали. А после того, как меня предали нескончаемое количество раз самые близкие и любимые мной люди, все остальное уже неважно. Наоборот, сложнее поверить, сложнее почувствовать что-то в ответ на то тепло, что дарит мне Кремлина. Трудно полюбить чужую мать, когда твоя собственная выбрала не тебя, а богатого мужа, твой отец выбрал бутылку, самый любимый мужчина — женщину, что оказалась доступнее и фигуристей. После этого все предательства партнеров, коллег, заказчиков казались незначительными, само собой разумеющимися. «Снежная королева», «Стерва», «Бездушная душнила» и многие другие прозвища рождались в веселых головах людей, но ни у кого не зародилась мысль, а по своей ли воли я стала такой? «Меня заморозили уже очень давно, и заморозка никак не отойдет» — подумала я уже в пустой мастерской.

— Зачем я тут? — опять появился вопрос.

Но ответить на него мне никто не мог.

Радигост

— Почему ты скрывал от меня причину смерти родителей? — как только вернулся в замок, тут же нашел Леонория.

— Откуда такие вопросы?

— Не переводи тему!

— Мне интересно, что подвигло тебя об этом размышлять?

— Я имел право знать правду.

— Мне тоже интересно узнать ответ на мой вопрос.

— Ты издеваешься?

— Нет, я спрашиваю. Тогда я наложил забвение на эту тему. И оно работало. Что изменилось сейчас? Хочу знать.

— Я разговаривал со Стеханой, мы обсуждали мою неуязвимость. И тут до меня начало доходить то, что давно должно было породить вопросы.

— Как могли убить двух Ледяных Драконов?

— Да, ведь мы можем умереть только от заморозки друг друга. А других Ледяных Драконов больше нет.

— Тогда появляется два варианта: либо я убил, но почему тогда оставил тебя в живых — Властителем все равно не стал, либо они убили друг друга, что было не логично. Я рассказал тебе о причине до этого разговора, и прошу больше тебя эту тему не поднимать. Я слишком долго старался ее умолчать. И да, я специально наложил чары. И не жалею об этом. Зачем ты тревожишь старые раны?

— Для меня это важно! — стал орать я.

— А что это изменит? Родителей не вернуть. А вот порадовать соседей байкой про проклятье — это, пожалуйста. Нужны ли людям лишние потрясения? Не нужны. Сам подумай, надвигается голод, люди чувствуют себя уязвимо, еще и вера в Властителя будет подпорчена. Какого будет твоему народу? А главное, зачем все это бередить?

— Но это мои родители!

— Их не вернуть! Тебе самому пора стать отцом! — опять встал на свой конек дядя.

— Ты не исправим! — рыкнул что есть мочи и ушел прочь.

Уже в своей спальне, сидя в кресле, стал обдумывать ситуацию. С одной стороны, меня злило, что моей головой управлял родственник. Что я не все знаю о своем роде. А с другой — он прав. Знай причину гибели отца и матери, все равно ничего не мог бы изменить.

— И все равно знать правду надо, — утвердил сам для себя.

Внутри появилось что-то неуловимое. Вспомнилась Стехана. Если бы не разговор с этой несносной девушкой, то я так и не знал бы правды. Но это осознание стало уходить на второй план, а на