Не плачь, Рапунцель! - Елена Ивановна Логунова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это кто тут игрушки? – Архипов напрягся и вздернул голову в попытке максимально увеличить свой кукольный рост.
– Вася, в чем дело? – спросила Ирка.
Строгости ей щедро добавил занесенный над пирогом блестящий кухонный нож, традиционный японский киритсуке – точно в тему к подобранному Архиповым чайничку.
– Я на минуточку. – Кружкин бесстрашно приблизился, протянул руку и бесцеремонно выдернул из прически подруги заколку. Ловким движением он окончательно растрепал развалившуюся прическу и отступил, восторженно бормоча: – Восхитительно, упоительно! Именно то, что нужно!
– Что происходит? – оглянулся на меня недоумевающий Архипов.
Ирка, с рассыпавшимися по плечам золотисто-рыжими кудрями похожая на пшеничный сноп, молчала, быстро наливаясь помидорной краснотой и лютой злобой.
– Сейчас прольется чья-то кровь, – напророчила я и оттащила самоубийцу Кружкина на пару шагов назад. – Вам лучше объясниться, Василий. Да поскорее, пока все живы.
– Иринушка, я немного поменял композицию портрета, и теперь перспектива требует иной линии шеи, плюс совершенно необходимо яркое светлое пятно справа-сверху…
– Короче! – Ирка ожила и шагнула к художнику.
А нож не выпустила!
Я потянула Кружкина за винтажную мастерку, вынуждая еще немного попятиться.
– Я понял: на портрете вы должны быть с распущенными волосами! Это же охра и золото, именно то, что нужно! И мне необходимо сделать несколько снимков… Ах, неподражаемо, какие линии, какие переливы!
Художник защелкал фотоаппаратом.
– Подбородок чуть выше… Голову вправо… Так, а теперь тряхните волосами, не останавливайтесь, пусть локоны волнуются, как ивовые ветви на осеннем ветру…
– Василий Кружкин – художник-портретист, – видя, что Ирка подчиняется командам и уже не выглядит кровожадной фурией, объяснила я Вадику. – Для очередной выставки он рисует нашу подругу…
– Надо говорит – пишет, – не отрываясь от видоискателя, поправил меня Кружкин и полез ногами на стул, чтобы снять нашу волнующуюся на ветру ивушку сверху.
Мы с Архиповым машинально поддержали его под локти.
– Уф! – Кружкин слез со стула, снял кепку, вытер ею пот со лба. Опустив взгляд на стол, он закономерно заинтересовался гранеными стаканами. – Что-то празднуете? – И огляделся в поисках бутылки.
– Просто чай пить собираемся, – нехотя ответила Ирка. И, исполняя святой долг хозяйки, предложила: – Хотите чаю?
– С удовольствием! – Василий тут же опустился на стул.
Я поглядела на стол, зайтейливо сервированный на троих, и перевела взгляд на Архипова.
– Я понял, понял, – вздохнул он и принялся собирать стаканы в башенку, а тарелочки в стопку. – Придется все-таки использовать обычный дулевский сервиз.
После чаепития незваный гость удалился, а мы убрали со стола, вымыли посуду и снова сели – совещаться.
– Явление вашего друга художника с фотоаппаратом подсказало мне интересную идею, – сообщил Архипов. – Помните снимки Арчи Бабкина в соцсети, на которых вы разглядели знакомый памятник-самолет?
Мы с Иркой синхронно кивнули, ожидая продолжения.
– Похоже, Бабкин живет где-то поблизости. Пора нам, кажется, на него посмотреть. Фото с самолетом наверняка сделаны из окон съемной квартиры…
– Вадик, ты же сам знаешь, в Мурине очень плотная застройка, – не дослушав, возразила я. – На территории, где раньше была маленькая деревня, в огромном количестве понатыканы многоэтажки, мы там нашего Бабкина год выслеживать будем.
– Мы не будем его выслеживать по всему Мурину, – успокоил меня Архипов. – А примерно определим дома, из которых можно было сделать те снимки.
– Получим с десяток башен, в каждой по тысяче квартир…
– Да нет же! Ты можешь не перебивать?
Я обиженно замолчала.
– Я попрошу парней у себя в офисе, и они прогонят фотографии через компьютерную программу, которая вычислит точку съемки. Но нужно нащелкать побольше снимков зданий с видом на самолет, этого памятника, вообще местности. 3D-карту парни сами найдут, а вот фотографии придется нам сделать. И лучше, конечно, профессиональной камерой, а не мобильником. Как думаете, – он кивнул на входную дверь, – маэстро Кружкин одолжит нам свой фотоаппарат?
Ирка молча встала, одернула джемпер с вырезом и решительно направилась к двери, на ходу выдернув из недавно скрученного пучка заколку-палочку.
– Одолжит, конечно, куда он денется! – проводив подругу взглядом, не усомнилась я.
Спустя примерно час мы были в Мурине.
Бледное зимнее солнышко уже сползало к горизонту – мы торопились сделать побольше снимков, пока не стемнело. А время и место были не самые подходящие для фотосессии – редкий турист добирается до Мурина и так пленяется его красотами, что спешит запечатлеть себя на их фоне. Поэтому мы привлекали внимание, чего вообще-то не хотели, потому что разыскная деятельность – это вам не развлекательная анимация, меньше народу – больше кислороду, необходимого для усиленной работы мозга.
– Давайте вы будете изображать парочку, – придумала Ирка. – Типа, у вас какая-то памятная дата. Десять лет семейной жизни в родном человейнике или день окончательной выплаты ипотеки, поэтому вы фотографируетесь на фоне семейного гнездышка.
– На фоне трех тысяч семейных гнездышек. – Я покосилась на сплошную стену протяженной, как Великая Китайская стена, многоэтажки за спиной.
– Еще немного, еще чуть-чуть! – подбодрил Архипов, взял меня под руку и встал на цыпочки, словно приглашая на танец маленьких лебедей.
Пуанты из его зимних ботинок получились неустойчивые, «маленький лебедь» едва не упал, но ненадолго мы почти сравнялись в росте. Ирка успела этот краткий миг запечатлеть, однако не обрадовалась творческой удаче, а озабоченно предупредила:
– Еще немного, еще чуть-чуть – и батарея сядет.
– Нам осталось снять этот дом и вон тот! – Архипов, не отпуская мой локоть, поспешил сменить локацию. – Снимай окна выше восьмого этажа…
– Тогда вы в кадр не попадете.
– Нам и не нужно попадать в кадр! – напомнила я нетерпеливо. – Мы тут сугубо для конспирации стоим, забыла? У нас еще нет никакой памятной даты, связанной с этим человейником.
– Раскроем дело – будет, – не усомнилась подруга и сделала несколько снимков.
Аккумулятор фотокамеры окончательно разрядился, когда мы заканчивали съемку последнего объекта.
– И что теперь? – Ирка отдала камеру Архипову.
– Теперь расходимся. Дома я перегоню снимки своим ребятам, а завтра вернем художнику его фотоаппарат. – Вадик деловито упаковал камеру в кофр, проверил, что там есть подзарядка, и удовлетворенно кивнул. – Завтра все свободны, сможем встретиться?
– Если только снова на Петраге. – Я вспомнила, что завтра обещала организовать видеосвидание тетушки с Волькой. – После шестнадцати часов.
– Отлично, к этому времени у меня уже будет результат.
Архипов помахал нам ручкой и устремился в брешь Великой Муринской стены – он уже разузнал короткий путь к своему временному жилищу.
– На какое время назначена встреча по зуму? – спросила подруга.
– Пятнадцать ноль-ноль.
– Тогда приезжай не позже четырнадцати. Надо будет привести кота в порядок – причесать, повязать бант – чтобы предъявить его Ираиде Львовне в лучшем
