Чёрный архипелаг - Януш Вольневич

Другим излюбленным способом заманивания «живого товара» были своеобразные услуги, которые торговцы невольниками оказывали аборигенам в надежде получить взамен вознаграждение в виде «живого груза». Они просто-напросто помогали аборигенам в охоте за человеческими головами. Среди многих племен Меланезии существовал обычай, в соответствии с которым юноша, чтобы быть причисленным к мужчинам и взять Жену, должен доставить в свою деревню голову воина или любого другого человека. Одному из вербовщиков пришла мысль возить молодых мужчин к соседним племенам, которые имели совсем другие обычаи и легко становились жертвами охотников за головами. Доставив пассажиров на родной остров, вербовщики получали за услуги определенное количество выносливых рабов.

Однако такой образ действий казался некоторым торговцам слишком обременительным, они стали сами заниматься охотой па островитян и торговать «готовыми» головами.

Самым могущественным покровителем охотников за невольниками, в особенности тех, что поставляли свой «товар» в Квинсленд, был Роберт Таунс, плантатор, влиятельный человек, пользовавшийся в Австралии известностью. В настоящее время его имя носит один из важнейших портов на восточном побережье Австралии — Таунсвилл. Он оказывал поддержку всевозможным негодяям, которые поставляли меланезийцев на его плантации, и не раз использовал свое влияние в органах правосудия Австралии. Смертность невольников, работавших па Таунса, достигала устрашающего количества: двести пятьдесят человек из тысячи. Оставаясь бодрым и крепким, Таунс дожил в своей роскошной резиденции в Сиднее до глубокой старости. Разумеется, он не принимал личного участия в гнусном деле, тем не менее именно он несет ответственность за смерть тысяч людей.

Теперь невозможно восстановить статистику, касающуюся торговли невольниками, даже если бы… она когда-нибудь существовала. По довольно грубым подсчетам, торговцы невольниками только в Квинсленд поставили около шестидесяти тысяч островитян с Кораллового моря! Возможно, эта гигантская цифра не столь убедительна, как тот факт, что в результате торговли невольниками острова Меланезии практически обезлюдели. С Новых Гебрид было вывезено так много коренных жителей, что для работ на плантациях, заложенных здесь впоследствии, французы ввозили кули из Индокитая.

Миссионеры пытались защитить своих «овечек», писали протестующие письма властям, правительствам. Однако они могли сделать немного. Теоретически «вербовка» канаков допускалась законом штата Квинсленд, благодаря чему беззаконие получило форму легальной деятельности. Получив лицензию на вербовку — а это не составляло никаких трудностей, — можно было стать охотником и торговцем невольниками. Немногочисленные военные корабли, патрулировавшие в Меланезии, практически не имели никаких возможностей предупредить блэкбердинг. Если какой-нибудь негодяй и попадался с поличным, добиться обвинительного приговора в судах Нового Южного Уэльса или Квинсленда было просто невозможно. Слишком мною влиятельных людей в этих колониях (в те времена) было заинтересовано в постоянных поставках дешевой рабочей силы. В то же время корабли королевского флота должны были отомстить аборигенам в тех редких случаях, когда несчастные в качестве самозащиты захватывали какую-нибудь шхуну и убивали членов экипажа.

В те времена жители «Черных островов», наверное, мечтали о том, чтобы шхуна, лучше всего «вербовочная», вместе с экипажем, который годился лишь на жаркое, налетела на рифы. Правда, по мнению привередливых каннибалов, мясо белых, пропитанное ромом и папиросным дымом, слишком… соленое, но жители других островов, часто служившие на таких шхунах матросами, с точки зрения вкуса были безупречны. Однако аборигенам, которых похищали, обманывали, истязали, лишь в редких случаях удавалось отомстить охотникам за невольниками. Такой акт мести, которому подверглась небольшая шхуна «Мэри Ида», записан в хрониках архипелага Новые Гебриды.

Владельцы судна — два белых негодяя Унтанк и Перси — наняли капитаном некоего Коллинса. Старый вождь одного из островков архипелага послал к ним на судно своего сына, который играл роль как бы агитатора: заманивал на судно невольников. Какое-то время юноша прекрасно справлялся со своей задачей. Однажды преданный сын привел «Мэри Иду» к берегам своей родной деревни. Старый вождь приготовил десять крепких юношей, которых продал владельцам шхуны. Сделка была заключена. Вождь получил ружья и патроны. Большая часть этого вооружения тотчас была тайно пронесена на судно покорными с виду аборигенами.

Сын вождя со своими односельчанами захватил судно, владельцы которого были убиты. Коллинса принудили отвести судно к острову. Там несчастный моряк расстался с жизнью. Каннибалы испекли в земляных печах роскошное жаркое, а шхуну обобрали до нитки и сожгли.

Несмотря на почти полную легальность торговли невольниками в Океании, особенно в Квинсленде, несмотря на подписание «контрактов» и даже, в более поздний период, доставку немногочисленных счастливцев-аборигенов на их родные острова, королевская комиссия, действовавшая в 1885 году, подтвердила, что во всех случаях, рассмотренных ею, применялся обман, сила или хитрость. Та же комиссия установила, что из группы в шестьсот тридцать островитян, привезенных на плантации Квинсленда, в течение первого года работ умерло сто шестьдесят семь. Однако этот огромный процент смертности можно было бы считать ничтожным, если принять во внимание, что в тот период на Фиджи из тысячи невольников Меланезии умерло пятьсот, а на некоторых плантациях количество смертных случаев достигло семисот пятидесяти человек.

Без сомнения, аннексия Новой Каледонии французами в 1853 году привела к своего рода мощному нашествию европейцев на этот район. В предшествующие годы корабли европейских держав неохотно заходили на Новые Гебриды. Если такое происходило, то довольно редко. Так, фрегат «Фаворит» пришел на якорную стоянку к берегам Эрроманги за останками отца Уильямса в 1840 году, а торговое судно «Сульфур» появилось в этих водах лишь в 1846 году.

Тем временем множилось беззаконие. Появились первые поселенцы. Возникла необходимость в наведении элементарного порядка. Разумеется, большую роль продолжала играть конкуренция европейских держав.

Французы, которые почти до конца XIX века сохраняли каторжную колонию на Новой Каледонии, к ярости граждан Квинсленда, освобождали некоторых галерников и высылали их на Новые Гебриды, желая таким не совсем бесспорным методом приблизить эти земли к Франции. Встречались также «энергичные» поселенцы из Альбиона.