Том 3. Письма 1924-1936 - Николай Островский

Возвращаюсь к теме твоего письма. Я с удовольствием буду работать над статьей о языке для журнала. Это такая большая и злободневная тема, проблема не только сегодняшнего дня. Я сам хотел написать об этом и уже в основном продумал содержание, т. е. сделал самое главное. Завтра же начинаю писать, а через неделю отпечатаю и вышлю на твой домашний адрес срочной почтой.

Т[оварищ] Анна, ты, вероятно, знаешь, что я едва было не погиб от самой нелепой болезни на свете, невесть откуда на меня свалившейся. Целый месяц шла ожесточенная борьба. Сейчас все это позади, силы возвращаются с каждым днем.

Относительно сюжета новой работы я напишу потом. Твой эскиз весьма интересен. Неисчерпаема тема об изумительных образах молодежи «героев» НАШЕГО времени. Я буду писать тебе, т[оварищ] Анна, чаще, чем это делал. Иногда я хочу о многом рассказать, поделиться замыслами. Ведь самый мучительный период — это голод на людей, которых можно взять из области художественной литературы, наследства мировой культуры и техники литературного] мастерства, то, чего не хватает мне.

Журналы No№ 1, 2 получил, пусть они и впредь высылают мне сейчас же, как вы их получите.

Читая первые главы, я чувствую легкие порезы от прикосновения твоих «ножниц». Я не говорю о справедливо выброшенной швали — банде студентов и т. п., а о строках, отсечение которых болезненно чувствуется и вызвано лишь режимом бумаги. Но в общем ничего, за исключением нескольких грубых опечаток, искажающих смысл, например: в главе второй вместо: «И все это они проделали с помощью трамвайного коллектива» напечатано: «И все это они продали…»

Товарищ Анна, я обращаюсь к тебе и Марку с призывом помочь в деле массового издания книги. Я получаю десятки писем от комсомольских организаций Украины и других областей. И везде одна жалоба — достать книги нельзя, она утонула в читательском море. Почти все читают ее в журнале «Молодая гвардия». Пример: город Шепетовка не имеет ни одного экземпляра книги.

Еще об одном. Ты знаешь, товарищ Анна, что у меня есть друзья, они называют меня «коммунизированный идеалист» и прочими нелестными кличками в вопросах экономики и т. п. вещах. Без моего разрешения они могут надоедать тебе. Меня, знаешь, все это огорчает. Смотри не принимай их действия за мои.

Твой Николай О.

Дорогой товарищ Анна!

Мои письма к тебе и вообще все мои письма, возможно, изобилуют различного рода ошибками — орфографическими, все мои секретари, к сожалению, люди не совсем грамотные.

Н. О.

Сочи.

1/IV-34 г.

137

М. З. Финкельштейну

8 апреля 1934 года, Сочи.

Дорогой Миша!

Кратко информирую. Надо уметь писать телеграфным стилем, сжато, но понятно. Начинаю. 2-го получаю письмо от Киршона. А. М. Горький на днях опубликует статью о некоем бузотере и невыносимого характера парне. Попадет на орехи — факт. Парень немало напутал, и за это великий мастер припаяет, как полагается. Немного волнуюсь. Пишу статью «За чистоту языка» по заказу А. Караваевой. Сегодня кончу. Сегодня получаю письмо редактора «Молодая гвардия». Р. Шпунт пишет:

«2-я книга будет иметь 11 печатных листов, срезали 5 Ґ. Выйдет через 2 недели. Примерный тираж — 15 тысяч экз.»

С листами — плохо, с тиражом — хорошо (если не обманут). В конце апреля они сдают в производство обе части в одном томе роскошным изданием, богато иллюстрированным, даже с футляром (последнее зря, картона ведь нет). После этого, говорят, издадут массовым, третьим, изданием. Второе издание хотят преподнести как подарок съезду писателей. Редактор Шпунт хочет приехать ко мне для творческого совещания, получив для этого специальную командировку. Если не обманут, проведут все в жизнь, — будет прекрасно. В. И. Ленин говорил, [что] кто верит на слово, тот безнадежный дурак. Это относится ко мне, и, пожалуй, до смерти так будет. Мне некогда выздоравливать, таких типов, которые притворяются больными, у нас далеко не уважают. Бездельничать будем на том свете, в раю, в котором уже безусловно существует диктатура пролетариата, и нам, конечно, в первую очередь путевка в санаторий и все прочее. Какие у вас новости, братишки? В какой стадии туберкулеза мои собесовские материалы. Повторяю: исчерпаешь терпение — поставь на ефтом самом месте кол, и будем считать вопрос исчерпанным. У нас весна, солнышко греет, соловьи и прочая пичуга — в общем, весь аппарат лирических антимоний — насвистывает и прочее. Одним словом, жизнь расцветает, и никакая гайка. Не «дрейфь», Мишенька, пока я жив, ты обеспечен… всякого рода нагрузками, поручениями, спасением погибающих, перевозкой больных и всякого рода хождениями по мукам. Удовольствие не из приятных, но такая уж у тебя судьба… Пока все.

Сжимаю руки твои и Ц[или].

Твой Николай.

Если у тебя действительно есть ордер на покупку 120 экземпляров 2-й книги, то я их куплю целиком. Подсчитал, и, чтобы всех и вся удовлетворить, надо не меньше 125 экземпляров.

Привет горячий от матушки и прочих колхозников.

Н.

Сочи, 8-го апреля 1934 г.

138

К. Д. Трофимову

9 апреля 1934 года, Сочи.

Уважаемый товарищ Трофимов!

На днях я перенес тяжелую болезнь, едва было меня не погубившую. Теперь все это позади. Силы возвращаются с каждым днем, я даже понемногу работаю. Меня интересует следующее: как идут дела с переводом второй части. Назовите мне приблизительно точно месяц и число выхода книги из печати.

Вы мне писали, что книга выйдет «не позже второго квартала». Второй квартал — это апрель, май и июнь.

В июле мы празднуем пятнадцатилетие комсомола Украины. Сделайте так, дорогой товарищ Трофимов, чтобы к юбилею книга была распространена. Вы можете этого добиться. «Нет таких крепостей…», а здесь даже далеко не крепость…

В Москве книга уже вышла из печати на польском и мордовском языках, на остальных четырех — белорусском, татарском, грузинском и армянском — находится в стадии перевода. На днях появится статья А. М. Горького о романе «Как закалялась сталь». Об этом мне сообщили товарищи из Оргкомитета. Алексею Максимовичу переданы рукописи и первая книга. Попадет мне на орехи от великого мастера, товарищ Трофимов, вам же за меня совестно будет. Ведь старик награждает увесистыми ударами кое-кого из «оседлавших славу». Правда, к нам, литературной молодежи, он менее жесток. Но послушать будет что и поучиться также будет чему…

«Молодая гвардия» к съезду писателей выпускает хорошим иллюстрированным изданием обе части в одном томе, а осенью массовым стотысячным дешевым тиражом.

С коммунистическим приветом!

Н. Островский.

Сочи.

9 апреля 1934 года.

139

А. А. Караваевой

11 апреля 1934 года, Сочи.

Дорогой товарищ Анна!

Вместе с этим письмом посылаю свои наброски «За чистоту языка». Я не претендую, чтобы эти заметки были опубликованы уже потому, что в них мало конкретности. Для собирания же конкретного материала нужны молодежные книги, нужны выборки из текста и т. п., а у меня так: пока найдут желанную страницу, пройдет час, а я уже через десять минут кусаю губы. Все бы я простил природе, такой ко мне немилосердной, но отнять единственный глаз — это бессовестно. Хотя, сказать по совести, я и сейчас живу намного радостнее и «счастливее», чем многие из тех, кто приходит ко мне и, наверно, из любопытства. У них здоровые тела, но жизнь они проживают бесцветно, скучно. Хотя у них видят оба глаза, но взгляд у них безразличный и, наверно, скучающий. Они, наверно, меня считают несчастным и думают — не дай господь мне попасть на его место, а я думаю об их убожестве и о том, что ни за что не обменял бы роли.

Ну, ладно, я расфилософствовался.

Получил письмо от редактора издательства «Молодой гвардии» Р. Шпунт. Вторая книга на днях выходит. Они собираются переиздать к съезду писателей обе части в одном томе.

Товарищ Шпунт пишет, что она поставила перед руководством вопрос о необходимости моего с ней организационного творческого совещания. Это для меня необходимо. Я ведь ни разу не виделся с работниками…

Книга должна была выйти в июне прошлого года, выйдет в мае 1934 г. За эти десять месяцев согласно сверхкоммерчески составленному договору я от них лишь недавно получил пятьсот тридцать рублей. Если бы не твои деньги и помощь ЦК [Комсомола] Украины, то мне пришлось бы плохо. Ты спрашиваешь меня о материальном положении: до января было очень и очень неважно, сейчас лучше, и если издательство меня опять не обманет, то будет еще лучше. Жизнь в Сочи дороже московской в два раза; несмотря на все героические усилия, прожить нам четверым дешевле восьмисот рублей в месяц невозможно. Это по-пролетарски. Я прошу тебя, товарищ Анна, переговори от моего имени с Председателем Правления издательства, чтобы они устроили поездку редактора ко мне, а то [могут] сор[вать] по формальным причинам, и попытайся, если будет настроение, убедить его в нерациональности такого сугубо коммерческого подхода ко мне при заключении договоров, когда они втрое преуменьшают и тираж и число печатных листов, чтобы я их невзначай не разорил, да и эти деньги я получаю через год после срока. Вы ведь с издательством в одном доме. Не забудь моей просьбы.