Александр Солоник - киллер мафии - Валерий Карышев

Он видел довольную улыбку жертвы. Наверное, выиграл и думал о планах на вечер, на завтра. Может быть, и на месяц вперед.

А планы эти нарушил он, Саша Солоник. Стало быть, не какие-то там Гаврила или Ржавый - хозяева своей жизни, и авторитет их, опирающийся на силу и деньги, эфемерен.

А эфемерен он потому, что теперь у всех этих воров, авторитетов, паханов появился новый вершитель судеб, имя ему - Александр Солоник.

Внезапно - кстати или некстати - вспомнилась беседа с московским начальником, который там, в центре подготовки, выдернул его для беседы.

"Александр Сергеевич, скажите, вам нравится, когда вас боятся?"

"Ну, наверное, да..."

- А прав ведь, - прошептал киллер и подумал, что нет, наверное, соблазна большего, чем стать полновластным хозяином чужих судеб...

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Гэбэшный куратор был явно доволен подопечным: об этом свидетельствовал и стеклянный блеск глаз, и одобрительная полуулыбка, которая то и дело появлялась во время обстоятельного рассказа Солоника, и нетерпение, читаемые во всем его облике...

- Так, с этого момента подробней, пожалуйста, - прервал Солоника куратор. - Каким образом вы отслеживали Титенкова и Гаврилова?

Саша ответил не сразу - он видел, что гэбист искренне заинтересован в нем, понимал, что тот ждет ответа - наверняка, чтобы в отчете руководству не преминуть в подтексте похвалить и себя самого - за проделанную работу. А это значило, что не следует торопиться. Вот и пусть подождет, хоть ему и невтерпеж... Таких как этот - улыбчивых, гладеньких, прилизанных сволочей в строгих серых костюмах и неброских галстуках приятно подчинять своей воле - пусть незаметно, по мелочам. Они подчинили его своей воле, написали для него жизненный сценарий...

Киллер неторопливо подошел к окну, хозяйским жестом отдернул занавеску, с треском распахнул форточку, взглянул вниз...

За высокими окнами конспиративной квартиры в центре Свердловска повис белесый туман. Далекий дворик внизу, контуры соседних домов с ровными рядами припаркованных машин, детская площадка, трансформаторная будка все это угадывалось лишь в контурах, неверно и размыто, словно нарисованное акварелью на плотном ватмане. Саша чувствовал на себе взгляд куратора, и то, что теперь в этом взгляде сквозила скрытая настороженность, тоже чувствовал. Ничего, пусть обождет, ему полезно.

- Слушаю вас, Александр Сергеевич, - напомнил куратор.

Солоник обернулся к окну спиной.

- Все было довольно просто, без интриг и детективных подробностей. Содержание разговора с пацаном из "бригады" Ржавого, Никитой, вы знаете. От имени Ржавого мне было предложено незамедлительно свалить из Тюмени. Я предполагал слежку, а потому, сразу же собрав чемоданчик, повертелся с ним около дома, взял такси и поехал на вокзал. Купил билет до Кургана, но сошел на первой же станции. Следили за мной или нет, не знаю, но ничего подозрительного не заметил...

Ветерок из открытой форточки холодил затылок, и Саша поймал себя на мысли, что именно теперь, в течение этого разговора он, как ни странно, отдыхает. Никаких отрицательных всплесков, никакого напряжения...

Правда, было неясным: подстраховывали его дублеры или нет, и теперь это предстояло прощупать.

- Так, - куратор закурил, одобрительно взглянув на собеседника, - а дальше?

- Тоже довольно просто - с этой станции добрался до Тюмени, проследил, что делается в моей основной квартире, после чего перешел на запасную, по улице Космонавтов. Ориентировки на Ржавого и Гаврилу я помнил наизусть, и на следующий же день принялся отслеживать Титенкова. Примерный распорядок дня, маршруты передвижения по городу, марки автомобилей, охрана, степень защищенности, возможный форс-мажор. Обычно Ржавого охранял "бык" из его бригады, погоняло по кличке "Кубик". Он же сидел за рулем. Через два дня я выяснил, что Кубик никогда не провожает Титенкова до двери квартиры - как правило, высаживает из "девятки" у подъезда. Соседи, насколько я знал, до вечера на работе, так что случайных свидетелей быть не могло. Ну а остальное вам известно.

Гэбэшник благосклонно склонил голову - больше вопросов по этому пункту не имею. И перешел к следующему:

- А Гаврила?

Саша мельком взглянул на собеседника и понял: выяснить, подстраховывали его или нет, следует попытаться сейчас. Например, допустить в рассказе какую-то неточность, незначительную, мелкую, и попробовать по выражению лица определить реакцию...

- Что касается Гаврилова, - после непродолжительной паузы произнес Солоник, - тут все было просчитано. Криминальный расклад в Тюмени я более или менее знал. Да вы и сами рассказывали о натянутых взаимоотношениях Гаврилова и Титенкова. Несомненно, смерть Ржавого однозначно была воспринята как дело рук Гаврилы - его единственного оппонента в тюменском преступном мире. Разумеется, осиротевшие титенковские пацаны могли и должны были отомстить беспредельщику. Лишив их пахана, пацанов вроде бы "опустили" на глазах всего города. Месть должна была стать показательной - убийство в людном месте, при множестве свидетелей. Иной способ ликвидации, с точки зрения титенковских, не был бы наглядным. Казнь беспределыцика должна выглядеть наглядной - иначе какой в ней смысл? Гаврила любил коротать вечера в казино "Корона" - единственном в городе. Схема казино у меня уже была... Все оказалось несложным: зашел, увидел, и... киллер сделал характерное движение указательным пальцем. Прищурился и, глядя в лицо куратора, добавил осторожно: - Гаврила даже не заметил меня; перед смертью он общался с какой-то барышней, кажется, с крупье.

- Все правильно, - ответил гэбэшник весело, выслушав его рассказ. Правда, вы, Александр Сергеевич, в полутьме зала немного не рассмотрели, чем занимался перед смертью Геннадий Евгеньевич. - Удивительно, но он почему-то назвал вторую жертву Солоника по имени-отчеству. - Перед тем как все три пули попали ему в голову, он играл в карты. И знаете, ему повезло. Гаврилову выпал Блэк Джек, три семерки...

Куратор смотрел на подопечного с мягкой улыбкой, что означало: прекрасно понимаю, почему ты допустил неточность в рассказе. Хочешь заставить меня обождать твоего ответа? Ну хорошо, могу уделить тебе несколько лишних минут, я не гордый. Кроме того, мне за это еще и деньги платят. А вот проверять нас не надо, не надо...

Туман за окном сгущался. Саша в последний раз взглянул в окно и уселся за стол. Выражение лица Солоника, такое спокойное в начале беседы, сделалось напряженным и чуть-чуть неуверенным. Да, тогда, в центре подготовки под Алма-Атой тот высокий гэбэшный начальник не обманул его. Его действительно вели, действительно подстраховывали. Наверняка при возможной неудачи его бы и прикрыли, отмазали, спасли...

- Ну, можно сказать, что первый экзамен вы выдержали на "пятерку", резюмировал куратор, придавливая в пепельнице сигаретный окурок. - А теперь давайте поговорим о другом. Вы уже отдохнули и, думаю, вас следует отправить в другое место.

- Это куда?

- В Москву, - последовал ответ. - А теперь слушайте меня внимательно...

Маленькие полустанки, серо-зеленая полоса лесонасаждений у железнодорожной насыпи, автомобильные очереди у железнодорожных шлагбаумов, деревеньки, пролетающие за окнами...

Сидя у окна вагона СВ, Саша задумчиво смотрел в окно. Там, на бескрайних российских равнинах, текла другая жизнь - та, из которой он когда-то ушел и в которую, как Солоник знал наверняка, возврата нет и не будет. Где-то там, за окном вагона, люди любили, страдали, радовались, волновались за близких...

Все это ему теперь недоступно. Любить некого - не телок же, которых он снимает на одну ночь, чтобы с утра послать подальше. Страдать можно разве что от физической боли, радоваться - удачному исполнению заказа на убийство... А волноваться за близких... Близких у него теперь как бы и не было.

Он - один, он - пес на службе государства, на тайной и постыдной службе...

Мастера-таксидермисты из КГБ вскрыли его черепную коробку, извлекли мозг, а вместо него вмонтировали хитрый механизм. Но вместе с мозгом Саша лишился и души, во всяком случае, в последнее время он постоянно ощущал в себе какую-то гнетущую пустоту.

Тем временем поезд остановился на небольшой станции, и в купе вошел невысокий мужчина. Вальяжные жесты, уверенный баритон, дорогая, правда, очень безвкусная одежда. Судя по всему - мелкий бизнесмен, косящий под "крутого": катит в Москву по делам, закупать на оптовом рынке для своей фирмы какую-то дребедень, которую потом будет продавать в своем райцентре.

Попутчик задавал какие-то вопросы, Солоник отвечал вяло, всем своим видом демонстрируя, что разговор ему неприятен. Но в то же время внимательно его рассматривал...

Толстая шея, мягкий животик, выпирающий из-под ремешка брюк, начесанные залысины, коротко подстриженные усики. На вид лет сорок, судя по всему, стандартный для такого возраста и такой профессии набор недугов: одышка, бессонница, атеросклероз, повышенная или пониженная кислотность желудочного сока, может быть, и язва...