Зловещий барьер - Эрик Рассел

– Согласен, – зычным голосом произнес Лимингтон, нимало не заботясь о том, что выступление ученого могло лично задеть кое-кого из собравшихся.

– Я и сам обнаружил массу убедительных фактов, – продолжал Чедвик. – К примеру, в начале 1938 года существа, которых мы теперь знаем как витонов, частенько наведывались в район реки Фрэйзер в Британской Колумбии. Время от времени сообщения о них попадали в гезеты. Заметка в «Бритиш Юнайтед Пресс» от 21 июля 1938 года утверждает, что опустошительные лесные пожары, бушевавшие тогда на тихоокеанском побережье Северной Америки, были вызваны некими объектами, которые описывают как «сухие молнии» и называют доселе неведомым феноменом.

В 1935 году в индийском Мадрасе объявилась эзотерическая секта поклонников летающих шаров. Члены секты, по всей вероятности, могли видеть объекты своего поклонения, совершенно незримые для неверующих. Попытки сфотографировать эти предметы неизменно заканчивались неудачей, хотя и я, и вы знаете, что получилось бы на снимках, имей фотографы эмульсию Бича.

«Лос-Анджелес Игзэминер» за середину июня 1938 года сообщает о случае, аналогичном тому, который произошел с покойным профессором Мейо. В статье, озаглавленной СМЕРТЕЛЬНЫЙ ПРЫЖОК ВЬЩАЮЩЕГОСЯ АСТРОНОМА, рассказывается, что доктор Уильям Уолес Кэмбел, почетный профессор Калифорнийского университета, погиб, выбросившись с четвертого этажа из окна своей квартиры. Его сын объяснил поступок отца боязнью слепоты. Лично я полагаю, что его страх мог быть связан с тревогой по поводу зрения, но совсем не в том смысле, в каком ее поняли окружающие.

Не обращая внимания на одобрительный гул аудитории, профессор Чедвик продолжал:

– Хотите верьте, хотите нет, но у одного человека экстрасенсорное восприятие, или «широкозоркость», была настолько развита, что он сумел написать превосходную картину, изображающую стаю витонов, парящих над зловещего вида местностью. Как будто почувствовав их хищный нрав, он включил в пейзаж ястреба. Картина называется «Долина сновидений», она была впервые выставлена в 1938 году, а сейчас находится в Англии, в Галерее Тэйт. Ее автор, Пол Нэш, несколько лет спустя внезапно умер.

Глядя на Грзхема, профессор сказал:

– Все доказательства, которые нам удалось собрать, несомненно свидетельствуют о том, что витоны есть существа, состоящие из первичной энергии, сохраняющей состояние, одновременно компактное и уравновешенное. Это не твердое тело, не жидкость и не газ. Не животное, не растение и не минерал. Они представляют собой иную, неведомую ранее форму бытия, сходную с шаровыми молниями и другими подобными феноменами. Только они – не материя в общепринятом смысле слова, они – нечто иное, неизвестное нам, но отнюдь не сверхъестественное. Возможно, это какой-то смешанный волновой комплекс, который сегодня невозможно исследовать никакой доступной нам аппаратурой. Мы уже знаем: они настолько необычны, что все наши попытки подвергнуть их спектроскопическим исследованиям оказались тщетными. Мне кажется, что единственное возможное оружие, которое мы можем против них обратить, – это нечто способное оказать влияние на их собственное состояние, то есть, какая-то форма энергии, например излучение, имеющее гетеродинный эффект, нечто такое, что сможет нарушить природные вибрации витонов. Открытие, которое не далее как сегодня сделал мистер Грэхем из Разведывательной службы, полностью подтверждает данную теорию. – Подняв руку, он поманил Грэхема и, заканчивая свое выступление, сказал: – А теперь я попрошу мистера Грэхема поделиться с вами той ценной информацией, которую он получил. Уверен, что он и впредь сможет нам помогать, внося полезные предложения.

Громким, уверенным голосом Грэхем пересказал им случай, произошедший с ним несколько часов назад.

– Совершенно необходимо, – сказал он, – немедленно начать интенсивную работу по исследованию ультракоротких волн, излучая их через радиомаяки, и определить, какие именно частоты – если таковые имеются – губительны для витонов. На мой взгляд, желательно оборудовать подходящую лабораторию в каком-нибудь отдаленном, безлюдном месте, в стороне от боевых действий, поскольку витоны, по нашим наблюдениям, скапливаются там, где особенно многолюдно, и очень редко посещают ненаселенные районы.

– Прекрасная идея! – Лимингтон встал и с высоты своего роста оглядел сидящую аудиторию. – Установлено, что численность витонов составляет от одной двадцатой до одной тридцатой населения Земли. Можно с уверенностью сказать, что большинство из них слоняется вокруг плодотворных источников человеческой и животной энергии. Лаборатория, спрятанная в пустыне, где урожай эмоций скуден, может годами не привлекать их внимания, а следовательно, избежать нападения.

Собравшиеся ответили громким гулом одобрения. Впервые с начала ускоренного Бьернсеном кризиса появилось ощущение: человечество на верном пути, оно сможет раз и навсегда сбросить многовековое иго. И тут же, как бы напоминая о том, что оптимизму должна сопутствовать осторожность, земля содрогнулась, снаружи донесся приглушенный грохот, за которым последовал запоздалый вой с небес, объяснивший его причину.

Лиминггон уже подыскал подходящее место для устройства того, что со временем должно было стать первым оплотом сопротивления. Не обращая внимания на шум, шеф секретной службы по-отечески улыбнулся своему протеже, который все еще стоял на возвышении. Он уже знал, что его план пройдет и Грэхем сыграет в нем роль, которая как нельзя лучше укрепит репутацию его ведомства. От своих парней Лимингтон неизменно требовал одного: отдавать избранной цели душу и тело – не больше и не меньше. И всегда получал то, что требовал.

– Бесполезно биться с азиатами, не пытаясь одновременно сокрушить их коварных повелителей. Уничтожить витонов – значит устранить источник заблуждения наших врагов и вернуть им рассудок. Ведь эти азиаты – такие же люди, как и мы с вами. Избавьте их от бредовых мечтаний, и ярость их сразу утихнет. Давайте же нанесем удар, дав миру единственный ключ, который мы держим в руках.

– Почему бы не собрать всех ученых и не засадить их за работу? – раздался голос из зала.

– Будьте уверены, мы это сделаем, но, как мы уже убедились на своем горьком опыте, тысяча рассредоточенных экспериментов куда безопаснее, чем один, проводимый тысячей участников. Пусть же весь западный мир возьмется за дело – тогда никто, будь он видимый или невидимый, не сможет помешать нашей окончательной победе!

Собравшиеся одобрительно зашумели. Грэхем рассеянно смотрел на шкаф, стоявший на страже у единственной двери. Воспоминание о Биче отозвалось в памяти тупой болью. А ведь были и другие, столь же трагические воспоминания: профессор Мейо, как тряпичная кукла застывший на мостовой, безрассудный бросок Дейкина навстречу ужасной гибели, дьявольски сосредоточенный взгляд страдальца с воображаемой собакой в животе, убийственный грохот, с которым Корбетт врезался в стену, черный стяг из взбесившихся атомов, развевающийся над Силвер Сити.

Но не стоит портить людям настроение в редкие минуты энтузиазма. Все равно исследование ультракоротких волн может продвигаться лишь в двух направлениях – верном и неверном, это ясно как Божий день. Неверное значило бы вечное рабство, в то время как первые же проблески верных результатов могут повлечь за собой безжалостное истребление каждого экспериментатора, который окажется близок к успеху.

Перспектива сулила гибель, гибель каждого талантливого ученого, находящегося на переднем краю призрачной битвы Грэхем не мог найти в себе силы высказать эту страшную истину. Аудитория затихла, и он сошел с возвышения. Тишина была нарушена привычным напоминанием о затаившейся поблизости смерти.

Пол подскочил на шесть дюймов и медленно опустилсл. Обитатели подземелья застыли в напряженных позах. Сквозь толстые стены до них донесся неистовый грохот рушащейся кладки. С неба грянул злобный рев, как будто сам Творец ликовал, глядя, как корчатся в смертных муках его собственные детища. После краткого затишья раздался более приглушенный грохот. По улицам неслась боевая техника в поисках новых просторов, чтобы и дальше сеять разруху, кровь и страдания.

Сангстер был озабочен и не старался это скрыть. Он сидел за своим столом в офисе Ведомства целевого финансирования, находившемся в здании Манхэттенского банка, и, глядя на Грэхема, Воля и Лимингтона, говорил, не, обращаясь ни и кому из них в отдельности:

– Вот уже целых двенадцать дней, как международное радиовещание предоставило свои каналы всем, кому не лень – от радиолюбителей до производителей радиоаппаратуры, – раздраженно заявил он. – Ну и что же, кто-нибудь помешал этой всеобщей перекличке? Никто! Да если бы исследование коротких волн представляло для витонов угрозу, они бы все вверх дном перевернули, чтобы его сорвать. Они бы вычислили всех специалистов-радиотехников и взялись за них. Ни одного уже давно не осталось бы в живых. Но витоны не проявили никакого внимания. Так что мы с равным успехом могли бы надеяться уничтожить их при помощи какого-нибудь волшебного слова. Напрашивается вывод что мы на ложном пути. А вдруг они шарахались от установок физиотерапии просто для того, чтобы направить нас по ложному следу? Вдруг они теперь исподтишка посмеиваются над нами? Не нравится мне это, совсем не нравится.