Газета День Литературы # 168 (2010 8) - Газета День Литературы

Рисует пейзажи, натюрморты и портреты ("Дон Кихот", 1934-35). Возвращается из Парижа уже тяжело больным в 1931 году. Разрисовывает плафон в костеле Стопче на Вавеле.

Умер Зигмунд в 1936 году в Кракове. Было ему всего тридцать девять лет.

По местам его боевой славы в Кракове меня водила Ядвига Шимак. По Тбилиси, вернее по старому Тифлису, меня водил писатель Гурам Панджикадзе и его друзья, грузинские художники. Я бывал в парижских кафе, облюбованных Зигой. И никуда не уйти от его русской родины – Петербурга.

Сейчас его работы выставлены во многих музеях Польши. Его имя стало одним из символов художественного Кракова. О нём в Польше пишут толстые монографии. Ядвига Александровна Шимак подарила мне одну из них, с просьбой написать ей, хотя бы кратко, о русском периоде творчества Зигмунда Валишевского. Что я и попробовал выполнить. Яркая судьба, яркий талант.

И кто он – этот Зига – поляк, петербуржец, тифлисец, парижанин? Всё, наиболее интересное, он сам написал на русском языке.

Николай ДОРОШЕНКО ОЧЕВИДНОСТЬ ЧУДА

Регина Бондаренко. Дожди и зёрна: Стихотворения. – М.: Издательский дом "Российский писатель", 2010. – 112 с.

Читатель, привыкший полагать, что большие русские поэты не изменяют традиционным формам стиха, отнесётся к книге Регины Бондаренко, наверно, с предубеждением. И зря. Потому что, как свидетельствует сама наша же русская литература, традиционная форма выручает лишь мастерови- тых, но лишённых собственного таланта прозаиков и поэтов. А вот таланту более свойственна внутренняя свобода и обретённое этой свободой собственное лицо. И если уж говорить о высокой традиции русской литературы, то она, конечно же, выражается не в преемственности фюрмы, а в упрямом сохранении вершинных обретений в духовных и нравственных сферах.

Вот и вчитавшись в стихи Р. Бондаренко, где "сеется сквозь пальцы Демиурга застенчивая очевидность чуда", невольно подчиняешься глубокому течению её мыслей и чувств, живому мерцанию её красок, зачастую и очень сложной, но не затрудняющей читательское дыхание мелодике её стиха.

Вслушайтесь:

схватить на лету

с полуслова

с обрыва

связать

и крепость проверить на ощупь

а что я хотела

сказать

да и правда

хотела ли что-то сказать

так это поверь

не второе десятое дело

пустая затея

ловить облака на уду

воспитывать ветер

и эху перечить

да ладно

не то что мизинцем

эпитетом не поведу

Если уж искать среди наших классиков того поэта, которому Регина Бондаренко подобна, то скорее всего я назвал бы Есенина. Та же стихия слова, всепреодолевающая и одолевающая по законам красоты, по законам всевластности художественного слова.

Или – назвал бы Льва Толстого, с предельной достоверностью изображающего (даже Наташу Ростову писал с себя!) нашу живую человеческую душу.

Потому-то именно в стихах Регины Бондаренко читатель XXI века обнаружит собственное, пока не высказанное чувство, собственный, пока ещё не осознанный образ:

вольно же мне так размениваться

не числить цен словесам –

так дождь безрассудно сеется

и не замечая сам

расслаивается радугой

во всю световую ширь...

Конечно, в ту пору, когда, например, симоновское стихотворение "Жди меня" или Исаковского "Враги сожгли родную хату" все запоминали наизусть, человеку приходилось отвечать на вызовы более чем внятные.

Но, как мне кажется, Регине Бондаренко удаётся и из нынешних наших осколков, из нынешних наших душ, уже утрачивающих своё родство, воссоздать в своих стихах ту нашу единую человеческую основу, которая вечно состоит только из веры, надежды и любви, из стремления обрести красоту и гармонию.

Евгений НЕФЁДОВ ВАШИМИ УСТАМИ

ЗАБЫТЬ И ПОМНИТЬ

"Забыв про тот и этот свет..."

"Я забыл свои сны золотые..."

"Я позабыл свои мечты..."

"Забывший в водах отражение..."

Лев КОТЮКОВ

Кто зреньем мается, кто слухом,

Но у меня недуг сильней:

Забывчивость – моя подруга

От самых колыбельных дней.

Бывало, в школе или в вузе,

Взяв на экзамене билет,

Перед вопросом я не трусил –

Но забывал, какой ответ.

Был не единожды влюблённым,

Легко взаимность познавал...

И как их звали поимённо –

Уже наутро забывал...

И сколько раз душой вливался

В тебя, друзей весёлый круг!

Но кто куда потом девался –

Я забывал с чего-то вдруг...

Как одолеть несчастье это?

Зачем таинственная Лета

Уносит память в море грёз,

Мне оставляя лишь склероз?

Забыл я сны, мечты. причуды,

Забыл про тот и этот свет...

Но не забыл и не забуду,

Что я и есть и был и буду –

Незабываемый поэт.