Возвращение императора - Аллан Коул

Кто знает, может быть, они продолжают все видеть.

Время возобновило свой бег, и Стэн метнулся к пистолету, схватил его и встал в боевую стойку. А потом начал стрелять, стрелять, как безумец. В пустой бассейн, в огромный экран на стене… Затем, когда немного пришел в себя, принялся тщательно расстреливать комнату.

Конец… и для императора больше никогда не будет нового начала.

По стенам побежал огонь, повалил разноцветный дым.

Корабль закричал.

Взвыли сирены, кибернетические устройства начали самоуничтожение…

Может быть. Но корабль кричал.

И Стэн бросился в командный центр.

Стэн навел перекрестье прицела на массивный корпус корабля. Один снаряд сюда… два туда… четыре здесь… четыре там… пять… шесть… семь…

Один в резерве на случай, если…

«Первый заряд взорвался», — прочитал он сообщение на экране, тот самый заряд, который он оставил в командном центре, после чего помчался к дыре, пробитой метеоритом, чтобы вернуться на свой корабль.

Взрыв — и автоматические корабли, роботы которых где-то собирали АМ-2, остановились. Их можно перепрограммировать и снова запустить, если кто-нибудь захочет. Позднее.

Стэн нажал на клавиши пуска — еще несколько мгновений, и дьявольский огонь поглотит корабль. Семь ракет «Гоблин» с ядерными боеголовками стартовали с пусковых установок такшипа и, не обращая внимания на путаницу N-пространства, ударили, как им и было приказано, в огромный белый корабль, где родился и умер император.

Такшип Стэна находился слишком близко, когда произошел взрыв. Все экраны ослепли, включились запасные, снова погасли, а затем — вероятно, потому, что были приспособлены для интерпретации N-мерного пространства, — оставались темными долгие, долгие секунды.

Наконец один из радаров заработал, и на экране снова появилось изображение.

Цвет-нецвет. И ничего больше.

Словно огромный декаэдр никогда не существовал.

Вечный император исчез.

Долго, очень долго смотрел Стэн на эту пустоту. Возможно, он думал о том, что так никогда и не произойдет, а может быть, хотел убедиться, что в ней не возникнет вновь белый корабль.

В конце концов он повернулся к панели управления.

Задал кораблю обратный курс и, включив полную тягу, направился к разрыву в континууме.

Домой. Все кончено.

Глава 41

На четырех экранах одновременно появился сигнал высшего приоритета:

ВНИМАНИЕ! СРОЧНО!

На трех других сверкали слова:

КРИТИЧЕСКИ ВАЖНО — ЛИЧНОЕ СООБЩЕНИЕ.

При этом был использован личный код Стэна, который предположительно знали лишь Синд, Алекс и сэр Эку.

Эти запросы — так же как и другие послания, принятые на всех средствах коммуникации, находящихся вне покоев Стэна в замке Ото, — требовали одного и того же: Стэна. Его появления, совета, прогнозов, приказов, предложений или хотя бы эмиссаров.

— Неужели никто ничего не хочет делать самостоятельно? — удивлялся Стэн. — Я только хотел сказать: император мертв. Решайте свои проблемы сами, ребята.

— Загинозы волнуются, — сказал Алекс. — К нам поступило сообщение о том, что они объявляют о своей независимости и нейтралитете. Желают участвовать в работе имперского парламента, если он когда-нибудь соберется снова. В копии, которую они посылают нам, содержится несколько слов лично для тебя: благодарят и заявляют, что если ты окажешься в их краях не как официальное лицо — это загинозы так подчеркнули, а не я, — они будут рады тебя видеть.

— Похоже на гнилой клык, — заявил Ото. — Он болит, болит, потом раз — и выпал. А язык все время попадает в дырку, и ты никак не можешь понять, куда делся твой клык, его даже немножко жалко.

В комнате находились еще Синд и Рикор.

Здесь должно было собраться гораздо больше народу. Те, кто погиб. Махони. Сэр Эку. И все остальные, воспоминания о которых терялись во тьме тысячелетий, — солдаты, простые люди, даже бандиты и преступники, которые отдали жизни за маску свободы, так и не узнав, что под ней прятался тиран.

Живые: Хейнз. Ее муж. Марр. Сенн. Ида. Джемедар Манкаджири Гурунг и другие гурки. Женщина из далекого прошлого, которую звали Бэт.

Когда Стэн входил в разрыв континуума, все эти невидимые существа стояли рядом с ним, и сейчас они собрались здесь, в этой комнате.

Они ждали.

— Синд, — спросил Стэн, — а что будут делать бхоры?

— Я больше за них не отвечаю, — ответила Синд. — Я отправляюсь в путешествие. С другом. — Ее улыбка многое обещала Стэну. — Бхорам придется согласиться на мою отставку. Даже если для этого я вынуждена буду отрастить бороду, а потом отрезать ее. — Она кивнула в сторону Ото. — Полагаю, тебе придется взять заботу о бхорах на себя, хочешь ты этого или нет.

— Может быть, — прорычал Ото, — но только на короткое время. Я уже так долго занимаюсь политикой, что и злейшему врагу не пожелаешь. Пожалуй, я отправлюсь на поиски этих странных людей, твоих друзей. Цыгане, так они, кажется, себя называют? Вы знаете, что на Ви их не осталось? Они отправились в путь еще до твоего возвращения из того странного места… и даже не сообщили о своих намерениях.

Стэн молчал, он был удивлен. Ида улетела? Даже не попрощалась. И не задержалась для того, чтобы убедиться, что победили свои. Он вспомнил ее слова, которые она бросила однажды через плечо: «Нельзя служить свободе, создавая законы и запреты…»

— А может быть, я займусь шитьем, — поднявшись на ноги, продолжил Ото. — Ладно, клянусь Колериком, хватит глупостей! Я проголодался, меня мучает жажда и охватывает нетерпение. Я порублю в капусту весь ваш бездарный персонал, сэр Стэн, и сообщу им, что, когда вы требуете, чтобы вам не мешали, это надо понимать как приказ.

Ото выскочил из комнаты, а через несколько секунд Стэн услышал оглушительный рев.

Все экраны сразу погасли. Но перед глазами Стэна все равно стояли лица просителей.

Неожиданно и совершенно необъяснимо он рассердился.

— Какого черта они от меня хотят? — взорвался Стэн. — Чтобы я объявил себя новым вечным императором? Чтобы сказал: тиран умер, давайте подставляйте ваши шеи под новый железный башмак?

— Кое-кто именно этого и хочет, — тихо проговорила Синд. — Мышцы теряют форму, когда ими перестают пользоваться. А кроме того, всегда проще предоставить кому-нибудь другому принимать решения, разве нет? Конечно. Все мои предки только и делали, что беспрекословно подчинялись дженнисарским генералам. Им говорили, когда есть, когда спать, кого убивать и когда умирать. Если они подчинялись — без лишних разговоров, — их награждали, они получали гарантированное место в загробной жизни.

— Вот именно, — сказал Стэн. — И больше ничего.

— Вы оба слишком строго судите наших союзников, — проговорил Алекс, сделав серьезное лицо. — Кто-то же должен сидеть на самом верху. Чтобы присматривать за разными там переменами и прочими делами. Трон не может оставаться пустым, даже если правительство временное — что-то вроде сторожа, пока не выберут настоящее. Для начала, кто будет делить АМ-два?

И снова возникает проблема антиматерии-два — ад и рай, богатство и смерть.

Рикор шевельнулась в своей лохани. Она смотрела на Стэна широко открытыми глазами, в которых было сострадание. Но не сказала про секрет, который был известен только им двоим.

— Сторож, — задумчиво проговорил Стэн, гнев которого вдруг испарился. — Так что, ты считаешь, я должен продолжать нести службу? По крайней мере, до тех пор, пока кто-то не придумает что-нибудь другое? До тех пор, пока мы не создадим что-то вроде коалиции, о которой говорил сэр Эку?

— Для многих, — сказала Синд, — это было бы очень удобно. Герой победил дракона… и теперь готов помочь людям начать жизнь сначала.

— Совсем как в кино, — язвительно вставил Стэн.

— А как ты думаешь, почему подобные фильмы так популярны? — пожав плечами, спросила Синд.

— Ну, что скажешь, Рикор? — поинтересовался Стэн.

Рикор задумалась, ее усы медленно шевелились.

— Логично. Психологически оправданно, как сказала Синд. У тебя есть опыт в подобных вещах. Ведь несколько раз твои обязанности в качестве посла на самом деле означали, что ты был единственным правительством в данном созвездии. Насколько я знаю, ты не очень часто спрашивал у императора совета.

«Нет, — подумал Стэн, — не спрашивал. И добивался успеха, если всякие придурки не путались под ногами, придурки, которые не понимали, что он действует в их интересах…»

О господи. Он никому не должен отчитываться по поводу принятых решений. Ни командиру отряда. Ни генералу. Ни даже вечному императору.

Никому.

Он получит возможность исправить все то зло, которое видел в своей жизни, зло слишком большое или слишком отдаленное, чтобы с ним справиться. Наступит время, и Стэн с легкостью создаст правительство, которое продолжит его политику.