На краю света - Джейн Арбор

После того как к ней присоединились Пилар и Джон, они втроем отправились на поиски Леоноры. Нашли они ее в компании людей самого разного возраста. Она была весела и громко смеялась. Когда Пилар представила ей своего кавалера, сеньора де Кория одарила его улыбкой и одной рукой нежно обняла золовку. Эмма заметила, с какой благодарностью в глазах Пилар посмотрела на Леонору, и подумала: «Либо сеньора не оценила ситуацию, либо приберегла свой гнев на будущее». От нее не укрылось и то, что, когда, взявшись за руки, девушка и лейтенант отошли от Леоноры, та, прищурившись, посмотрела им вслед.

Бал продолжался, постепенно приближаясь к своему апогею. Наконец наступил тот момент, когда дамы должны были выбирать кавалеров. Марк теперь находился от Эммы далеко и подходить к ней не собирался. Как ни странно, но она ни разу не видела его танцующим с Леонорой. Хотя, возможно, они и танцевали.

В беседке зажгли свечи и объявили, что дамам пора разбирать свои букеты, а мужчинам построиться в шеренгу.

Оркестр заиграл медленную лирическую мелодию, и выбор кавалеров начался. Одним из первых получил букет Рамон. Девушка в ярко-красном платье не только подарила молодому испанцу свой букет, но и вставила в петлицу его пиджака цветок. Затем из беседки появилась сеньора де Кория. Выбирая себе кавалера, она скользнула взглядом по шеренге мужчин.

«Рисуется, – глядя на нее, подумала Эмма. – Как будто бы не знает, кому отдать свой букет. Кому же еще! Конечно же своему жениху».

Леонора подошла к Марку Трайтону, с улыбкой посмотрела на него и, хлестнув его по лицу букетом, отдала цветы стоявшему рядом мужчине. Тот явно смутился, сказал что-то Трайтону и, не получив от него ответа, поцеловал Леоноре руку и отвел сеньору де Кория в сторону.

– Это она отомстила Трайтону за вчерашний вечер! – ахнув, прошептала Эмме Пилар. – Леонора еще никогда с ним так не обращалась!

– Я рассказала ей, что мы с ним вчера ужинали. А потом мы заговорили о бале.

– Да, я знаю, – кивнула Пилар. – И все равно тебе не стоило ставить ее в известность. Если Леонора хлестнула его букетом при людях, то на тебя она злится еще сильнее. Эмма, дорогая, что ты наделала!

– Но я же тебе говорила, что сеньора де Кория знает, что произошло вчера вечером и что на виллу я вернулась не поздно. Если она и сердится, то совсем не поэтому. Может быть, она это сделала в шутку. Ну, так, чтобы подразнить его? Знаешь, иногда влюбленные делают вид, что не любят друг друга, только потому, что они оба в своих чувствах абсолютно уверены. Возможно, что и ты когда-нибудь решишь подразнить Джона!

Пилар помотала головой.

– Нет, никогда, – прошептала она. – Возможно, я еще неопытна в любви, но я точно знаю, что так оскорблять любимого человека нельзя. Да еще при людях. Ведь это же ранит его самолюбие, задевает его гордость. Нет, Леонора и в самом деле очень злая…

Теперь настала очередь Пилар дарить свой букет. Кому она его поднесет, сомнений не было: конечно же Джону Николасу. Все с улыбкой смотрели на девушку, которая, подбежав к лейтенанту, протянула ему цветы.

Поскольку подарить букет Трайтону Эмма не могла, проблемы с выбором кавалера для нее не существовало: ей было все равно, с кем танцевать. Она решила выбрать себе в партнеры совершенно незнакомого мужчину. Ее взгляд упал на стоявшего в паре шагов от Марка молодого испанца. Ему было не больше двадцати, и Эмма его немного знала. Но сначала ей надо было пройти мимо Трайтона.

Чтобы не смотреть на него, девушка высоко подняла голову и, глядя прямо перед собой, двинулась вдоль шеренги мужчин. Проходя мимо Трайтона, она обо что-то споткнулась и, зашатавшись, выпустила из рук букет. Эмма наклонилась, чтобы его поднять, но не успела – Марк Трайтон опередил ее.

Он мог бы вернуть его Эмме, но не сделал этого и повернулся к стоявшему рядом мужчине.

– Что в данном случае говорят правила этой игры? – спросил его Марк.

– Они говорят, что букет ваш, – со смехом ответил тот. – Хотя можно предположить, что дама намеревалась подарить его другому.

– Я так и думал, – холодно заметил Трайтон. – Хорошо это или плохо по отношению к даме, но, согласно правилам, право на танец с ней получил я!

Эмма не успела опомниться, как он обнял ее за талию. Она понимала, что Марк делает это в отместку Леоноре, но отказаться с ним танцевать уже не могла.

Они танцевали молча до тех пор, пока Марк не спросил ее:

– Я, наверное, лишил вас более удачного выбора? Но час назад вы от меня сбежали!

«Он все понял!» – с ужасом подумала Эмма.

– Нет, более удачного выбора у меня не было, – тихо сказала девушка и уловила насмешку в его взгляде.

– Дама, оказывается, не только добра, но и вежлива, – хмыкнул Трайтон.

Поскольку Эмма не могла ему признаться, что из всех мужчин на свете она бы предпочла его одного, то промолчала.

Они продолжали танцевать.

– Вы вся дрожите, – крепче сжав ее плечи, заметил Трайтон. – Почему?

И на этот его вопрос Эмма не смогла ответить.

– Вам холодно? Или боитесь? Боитесь, что я вас снова поцелую? Если так, то заверяю вас, что этого не будет.

Эмма вскинула на него глаза.

– Вас я боюсь меньше всего, – с иронией в голосе ответила она.

Глава 7

Как ни удивительно, но Леонора никак не отреагировала на то, что Марк на балу танцевал с Эммой. А возможно, она не видела их танцующими. «Скорее всего, – думала Эмма, – сеньора, сама оскорбив жениха, никакого права жаловаться на него не имела». Когда спустя несколько дней он приехал на ужин, Леонора была с ним, как всегда, приветлива. Это успокоило Пилар. Теперь она была уверена, что ее невестка на него не очень-то и сердита. Однако к такому миролюбию сеньоры де Кория Эмма отнеслась настороженно.

Она не заговаривала о своем уходе, а Леонора к этому вопросу не возвращалась. К радости Эммы, Рамона Галатаса вызвали в Испанию: родители сообщили ему, что умер его дядя. Леонора, в присутствии Марка то и дело бросала такие фразы, как «Что-то Эмма сегодня какая-то странная» или «Для нашей англичанки приход почтальона стал самым значительным событием в жизни». Но Трайтон эти замечания пропускал мимо ушей и никак на них не реагировал. А Эмма, окончательно утвердившаяся в своем решении не оставлять Пилар, была вынуждена их терпеть.

Благосклонное отношение к Джону Николасу, которое проявила Леонора в присутствии своих друзей, как и полагала Эмма, было вызвано желанием показаться всем доброй. На следующее утро после бала она не преминула укорить Эмму:

– Как же так? Почему вы не сообщили мне, что у Пилар появился ухажер?

– Сеньора, я сама узнала об этом на час раньше, чем вы, – ответила девушка.