Фараон - Уилбур Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, в тот день я не был с ними лично. О следующем происшествии Техути рассказала мне только после того, как мы с Рамсесом прибыли в Лакедемон, а Серрена к тому времени уже достигла двадцатилетнего возраста.
По своему обычаю и удовольствию они вдвоем, мать и дочь, отправились к своему тайному озеру в реке Гуротас выше по течению от цитадели. Они передали коней конюхам, прежде чем те добрались до него, и, держась за руки, пробежали последние сто локтей до королевской хижины, построенной на берегу реки под водопадом. Конюхи и слуги знали, что лучше не следовать за ними. Они подождут с лошадьми, пока не вернутся две королевские женщины.
У Техути на бедре висел синий меч, но это не бросалось в глаза, потому что она носила его чаще, чем нет. Их слуги и рабы посетили хижину рано утром и безукоризненно убрали ее. Они поставили свежие цветы в огромные медные вазы, так что главная комната с видом на бассейн превратилась в восхитительный сад. Кушетки были покрыты дублеными лосиными шкурами и шелковыми подушками. Они разожгли огонь в очаге в центре комнаты, потому что зима еще не наступила. Затем они накрыли роскошную трапезу, которой хватило бы на десятерых голодных мужчин; прекрасно понимая, что то, что осталось, будет передано им.
Техути и Серрена начали раздеваться почти сразу же, как только вошли в это святилище. Техути отстегнула синий меч, висевший у нее на поясе, и благоговейно положила его на стол в центре комнаты, лицом к камину. Они побросали остальную одежду на покрытые лосиной шкурой подушки. Затем, совершенно голые и снова взявшись за руки, они вышли из сторожки и побежали к берегу реки. Они нырнули в прозрачную воду, подняв облако летящих брызг. Они завизжали от холода, потому что на поверхности реки плавали огромные глыбы льда, смытые с гор. Они плескали друг в друга пригоршнями речной воды, пока Техути не вырвалась и не попыталась избежать дальнейшего наказания. Серрена погналась за матерью и, поймав ее, затащила под бурлящую воду водопада и держала там, пока та не взмолилась о пощаде. Как бы сильна она ни была, Техути пришлось приложить все усилия, чтобы сравняться с дочерью. Казалось, что тело Серрены было вырезано не из человеческой плоти и костей, а из какой-то божественной субстанции, такой же несокрушимой, как голубой металл сказочного меча.
Но ни одна из этих двух великолепных женщин не была устойчива к холоду тающего горного льда. Когда они добрались до берега, по пояс в воде, обнявшись, они дрожали так же неудержимо, как жертвы лихорадки. Их ягодицы и животы ярко-розовели от холода. В хижине они подбросили поленьев на догорающие угли в очаге, а когда те вспыхнули, встали так близко, что могли обжечься, и принялись тереть друг друга сухими полотенцами, которые приготовили для них слуги.
Когда они достаточно нагрелись, чтобы унять дрожь, Техути поставила на угли большой кувшин с красным вином и, когда оно начало пузыриться, бросила в него двойную пригоршню сушеных трав и принялась энергично помешивать. Согревшись и обсохнув, они оделись и улеглись рядышком на кушетке перед камином. Они передавали друг другу дымящийся кувшин, наслаждаясь вином и обществом друг друга.
Техути положила голубой меч в украшенных драгоценными камнями ножнах на колени. Она наклонилась ближе к дочери и свободной рукой обняла ее за плечи. Серрена ответила ей поцелуем в щеку и прошептала: "Спасибо тебе за этот чудесный день, моя любимая мама. Ты делаешь меня самой счастливой девушкой в мире.’
- Ты больше не девочка, моя дорогая. Ты - женщина, выросшая настолько прекрасной, что превзошла все рассказы о ней. Но твой день рождения еще не прошел. У меня есть для тебя еще один подарок.’
‘Ты уже дала мне больше, чем достаточно ... - начала было Серрена, но тут же осеклась и безмолвно уставилась на мать. Техути подняла синий меч со своих колен и положила его поверх руки дочери, затем взяла руку Серрены и сложила пальцы вокруг украшенной драгоценными камнями рукояти.
- Это мой подарок тебе, Серрена, - сказала она. - Используй его только с умом и осторожностью, но когда тебе придется, не колеблясь, ударь в самое сердце своего врага.’
‘Это уже слишком. Серрена заложила руки за спину и покачала головой, глядя на оружие, лежащее у нее на коленях. ‘Я знаю, как много это значит для тебя. Я не могу принять это.’
‘Но я отдала его тебе с моей любовью, так что я не могу забрать одно, не забрав и другое, - сказала ей Техути.
Серрена оторвала взгляд от меча и уставилась на лицо матери, которая пыталась решить эту загадку. Это была игра слов и что-то, что они оба наслаждались; затем она просияла, когда решение пришло к ней. - Синий меч - это часть тебя, не так ли?- спросила она, и Техути неохотно кивнула.
‘Да, наверное, так оно и есть.- Она приняла эту точку зрения.
‘Но ведь я тоже часть тебя, а ты - часть меня, не так ли?’
Техути увидела, куда она ведет, и ее торжественное выражение лица сменилось радостной улыбкой.
‘Тогда получается, что мы все трое - единое целое, меч - часть нас обоих, и, следовательно, мы все трое принадлежим друг другу.- Когда Серрена снова сомкнула пальцы на рукояти меча и вытащила клинок из украшенных драгоценностями ножен, она просто добавила: - Для меня большая честь разделить это великолепное оружие с тобой, моя дорогая мать.’
Затем она поднялась на ноги и подняла клинок, как горящий факел. Казалось, он освещает всю комнату своим голубым отраженным пламенем. Она начала упражнение с руками, которое Техути вбивала в нее с тех пор, как она стала достаточно взрослой и достаточно сильной, чтобы поднять игрушечное оружие. Она начала с двенадцати парирований, а затем с ударов и выпадов, выполненных в неторопливом совершенстве.
Техути аплодировала ей, продолжая хлопать в ладоши, а Серрена постепенно увеличивала темп, пока клинок, казалось, не растворился в сверкающем и неземном сиянии света, как крыло колибри, когда она парит перед цветением. Ее рука стала частью того же крыла, меняя форму в постоянной изменчивости. Все
