Камни раздора - Николай Иванович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, все логично, что вы говорите… — медленно произнес Гуров. — Значит, информация о денежных проблемах пришла рано утром… Или все-таки ночью? В любом случае узнать об этом я могу только от кого-то из них — либо от отца, либо от сына.
— С Юрой вам будет встретиться проще — он сейчас должен сюда подойти, — сказал Безруков. — Нам уже надо спешить, иначе к поезду на Москву не успеем. Только, мне кажется, Юра на эту тему говорить не будет — не такой он человек. Ведь в таком случае получится, что он на отца вроде как жалуется. А он этого никогда не делал и делать не будет. Так что лучше вам прямо идти к Вадиму Александровичу. Вы с ним люди одного поколения, похожего положения, вам беседовать проще.
— А я и там, и там попробую, — заявил Гуров. — Вот, кстати, и Юра идет. Попытаюсь замолвить словечко.
Действительно, к гаражу направлялись младший Егоров и Ксения. Юрий выглядел очень сосредоточенным, как человек, решающий в уме какую-то сложную задачу. Сыщик подошел к нему, поздоровался и попробовал заговорить о причине внезапного отъезда. Однако сын хозяина усадьбы решительно оборвал неначавшийся разговор.
— О том, как и почему, вам будет лучше у папы спросить, — сказал он. — А то я что-нибудь лишнего наговорю, и еще неизвестно, как вы это истолкуете. А он владеет всей полнотой информации. Он вам и нарисует полную картину, как она есть. Да к тому же у меня и времени на разговоры нет — нам ехать надо. Так что до свидания, надеюсь еще увидеться.
И он, не дожидаясь ответа, отвернулся от сыщика. Погрузил вещи в багажник, усадил Ксению, сел сам. Управляющий Безруков взглянул на Гурова и только руками развел: «Видите, я же вам говорил!» Затем он сам сел за руль, мотор заурчал, машина выкатилась за ворота и покатилась прочь. Через минуту она уже скрылась за деревьями. А Гуров покачал головой и вошел в дом. Теперь ему было просто необходимо разговорить старшего Егорова, вызвать его на откровенный разговор.
Тут он вспомнил, что капитан Соловьев не успел сообщить Егоровым о найденном в реке женском теле. «Пожалуй, сейчас можно об этом сообщить, — решил он. — И это будет удобный предлог, чтобы завязать разговор. Когда ты идешь к человеку с чем-то — допустим, с новой, неизвестной ему информацией, — ты как бы даришь ему эту информацию. И можешь рассчитывать на взаимную щедрость. Это лучше, чем приступать к нему с расспросами: что да почему вы рассорились с сыном, да как это случилось…»
Сыщик поднялся на второй этаж, подошел к спальне, заглянул в нее. Но нет, спальня была пуста. Точнее, в ней хозяйничала горничная Клава, которая проводила уборку и меняла постельное белье.
— Вы Вадима Александровича ищете? — сказала она. — Так он в кабинете, над какими-то бумагами работает. Просил, чтобы его не беспокоили.
— Ну я если и побеспокою, то совсем чуть-чуть, — произнес Гуров фальшивую фразу, которую часто произносят, собираясь нарушить ясно выраженное желание человека остаться одному.
Он подошел к двери кабинета, коротко постучал и нажал ручку, собираясь войти, но не тут-то было: дверь была заперта.
— Вадим Александрович, откройте, это Гуров, и у меня важная информация, — произнес сыщик деловым тоном, не допускавшим отказа.
Послышались шаги, щелкнул ключ в замке, дверь приоткрылась, и сыщик увидел недовольное, даже, пожалуй, рассерженное лицо хозяина усадьбы.
— Я же просил меня не беспокоить! — произнес он заранее заготовленную фразу, еще не видя, кто перед ним.
Потом лицо его немного изменилось, и он сказал:
— Это вы, Лев Иванович… Добрый день. Простите, что так вас встречаю, но я действительно очень занят.
— Понимаю, — кивнул Гуров. — И даже рад, что у вас такой деловой настрой. Я хотел всего лишь сообщить вам одну новость и после этого готов оставить вас в покое. Хотя могу эту новость и позже сообщить.
— Ладно уж, если пришли, оторвали от работы, то входите, — сказал Егоров, отступая от двери и пропуская гостя в кабинет.
Сыщик вошел и сразу увидел заваленный бумагами стол. Хозяин не обманывал: он действительно был занят делами. Однако Гуров также был занят делами. Сейчас его дело состояло в том, чтобы как можно точнее узнать, что за сообщение получил Вадим Егоров вечером либо ночью, откуда оно пришло и почему оно так подействовало на отношения отца с сыном. Сыщик прямо всем своим существом чувствовал, что этот вопрос имеет самое прямое отношение к расследованию.
— Итак, что я вам хотел сообщить, — начал Гуров самым деловым тоном, даже не садясь. — Дело в том, что еще позавчера водолазы нашли наконец в Волге тело женщины, по возрасту и по комплекции похожей на Юлию Аркадьевну. Однако вчера мы не спешили сообщить это вам, чтобы зря не беспокоить. И правильно делали, как выяснилось. Дело в том, что когда специалисты исследовали найденное тело…
— Да что мы стоим? — вдруг спохватился Егоров. — Садитесь, пожалуйста. Вопрос, знаете, такой… не быстрый. Итак, что обнаружили ваши специалисты?
— Они пришли к выводу, что тело утопленницы, найденной недалеко от села Рыбкино, никак не может принадлежать вашей жене, — продолжил Гуров. — Они даже установили личность это несчастной. Тело принадлежало женщине из Тольятти, преподавательнице из музыкального училища, у которой возникли большие проблемы в личной жизни. Таким образом, эксперты и водолазы пришли к общему выводу, что тело вашей жены не будет найдено, и приняли решение прекратить поиски.
— Я понял, что вы нашли тело женщины, которая не является моей женой, — сказал Егоров. — Но почему тело самой Юлии не может быть найдено? Просто надо расширить район поисков! Я чувствую, что у ваших водолазов стало плохо с мотивацией. Что ж, я готов их мотивировать. Я готов платить им по двести тысяч рублей за каждый дополнительный день поисков. Мне кажется, это достаточная сумма, как вы думаете?
— Тут любая сумма будет чрезмерной, потому что дело совсем не в деньгах, — уверил его Гуров. — Дело в том, что у нашего руководства возникли сомнения, что ваша жена вообще погибла. Подождите удивляться и возмущаться!
Эти слова Гуров не собирался произносить, когда входил в кабинет. Он не собирался раскрывать перед хозяином дома
