Спецподразделение Чистки - Сергей Сацук

Группа Манита открыла стрельбу из ультразвукового оружия. Несмотря на защитную каску, в ушах у меня неприятно защекотало. Но Трит даже не вздрогнул.

Он простоял в неподвижности несколько секунд, а затем вдруг ринулся в атаку.

— Отходим! — крикнул я, но было уже поздно. Желто-красное сияние накрыло Манита и переползло на солдата, который шел с ним в паре. По станции прокатился жуткий крик и распространился неприятный запах паленой кожи. А Трит все продолжал двигаться вперед. Он как-то вяло сполз с Манита, затем с Рика и приблизился к Наду с Лимом. Желто-красная тварь уже почти накрыла их, когда кто-то из задней пары первой группы не выдержал и выстрелил из импульсного оружия. Раздался взрыв, и Нада с Лимом в одно мгновение втянуло в образовавшуюся посреди сияния воронку. Они даже вскрикнуть не успели, так все быстро произошло. А Трит вдруг стал намного подвижнее.

— Не стрелять, не стрелять!!! — закричал я, пытаясь предотвратить надвигающуюся катастрофу. Но солдаты первой группы не слушали меня. Они вновь выстрелили — в тот самый момент, когда тварь уже была от них на расстоянии вытянутой руки. Раздалось еще два взрыва — уже более сильных. Стрелявшие исчезли в образовавшейся воронке, и я почувствовал, как непонятная волна потащила меня туда же. Я упал лицом на пол и уперся ладонями в железную поверхность станции. Но это не помогло мне удержаться на месте. Я скользил к Триту, все больше набирая скорость. И что скрывать, мне стало страшно. Я уже не сомневался, что это моя последняя игра со смертью. И так бы оно и было, но вдруг зияющая пропасть в желто-красном сиянии свернулась. Я поднял голову.

Тварь стояла совсем рядом со мной… И я против воли тоже потянулся за импульсным оружием. Неизвестно, чем бы это кончилось, но Трит вдруг рванулся в обратную от меня сторону и скрылся за первым же поворотом. Я быстро вскочил на ноги и подбежал к Маниту. Он весь дымился, как и Рик. Я не стал щупать пульс и только крикнул своим ребятам:

— Скорее берите их, и уходим! Он может вернуться!

Сержанта и Рика подхватили на руки, и мы все вместе попятились к выходу.

Мои пальцы по-прежнему лежали на спусковом крючке «ИО-35». И как я ни пытался — не мог их оттуда убрать. Но это уже не имело особого значения. Мы уходили — уходили, терпя полное поражение и уже практически не имея шансов на выживание.

И неудивительно, что мне хотелось выть, как старому затравленному волку.

На этот раз мы не стали проходить через лес и остановились сразу же за скалами. Я сидел у двух обгоревших трупов и бессмысленным взглядом смотрел на уже клонящееся к закату местное солнце. То, что я тогда чувствовал, не дано понять умникам моралистам. Операция сорвалась, и у меня на глазах погибли сержант и пятеро моих ребят. Вместе с Тритом их уже было семеро. Эти ребята…

У меня впервые в жизни появилась семья — настоящая семья, а не одна из тех фикций, которую так нравится восхвалять нашим идеологам. И не успев обрести, я уже терял самых близких мне людей.

Сколько я просидел над обгоревшими трупами, трудно вспомнить. Прошло пять минут, а может быть, час, прежде чем меня рискнул потревожить сержант Волат. И он действительно рисковал. Не успел еще сержант дотронуться до моего плеча, как я резко отстранил его руку и прокричал, теряя последние остатки самообладания:

— Оставь меня! Уходите все! Оставьте меня одного!

— Лейтенант, их надо похоронить, — тихо произнес Волат, убрав, однако, свою руку.

Я медленно поднял голову и посмотрел на сержанта. Он тоже был не в себе.

Возможно, ему даже было труднее, чем мне. Ведь сержант прожил с ребятами пять лет и куда больше моего с ними породнился. Мне стало стыдно за мою слабость.

— Хорошо, — прошептал я. — Только я сам… Я сам их закопаю. Оставьте меня одного, хорошо?

Подошли ребята. Ничего не говоря, они постояли возле трупов, прощаясь с друзьями, а затем тихо удалились. Я даже не посмотрел им вслед — просто вынул из-за пояса нож и принялся рыть яму. Прямо здесь, возле скалы. От изнурительного труда и жары в горле у меня пересохло, губы слипались и трескались. Но я ничего этого не замечал, продолжая ладонями выкидывать песок из ямы и вытаскивать огромные булыжники. Мне потребовалось не меньше часа, чтобы закончить работу, и никто из ребят за это время меня не потревожил. Они все понимали — и мое чувство вины, как командира; и мою злость, как простого человека. Злость на каждого, кто так или иначе повлиял на гибель ребят. Будь у меня под рукой необходимое оружие, в ту минуту я не задумываясь уничтожил бы всю планету — таким неутолимым было мое желание мстить.

Закончив рыть яму, я вылез наверх и подполз к Рику.

— Ну что, солдат, как тебе последнее убежище? — иссохшими, потрескавшимися губами прошептал я. — Не очень удобно, но другого я тебе ничего предложить не могу. Только могу лечь тут рядом… Но не сейчас, ты уж прости меня, хорошо?!

Мне еще нужно вывести из этого пекла остальных. Я должен это сделать. Прости…

Я наклонился и крепко обнял обгорелое тело. Неприятный запах ударил мне в нос, заставив сморщиться. И впервые в жизни я вдруг заплакал. Нет, не тем истерическим воем, который обычно слышен на похоронах. Я плакал тихо — не сам я, а моя душа. И скупая слеза, показавшаяся из моих глаз, почти тотчас высохла на разгоряченных пыльных щеках.

— Прости меня, — вновь прохрипел я Рику и сбросил его тело в могилу.

Вокруг уже почти стемнело. Эта планета не имела спутника, и ночи здесь были неприятные. Я подполз к Маниту. Его ожогов было уже почти не видно в наступившей темноте, и только профиль лица серой тенью выдавался вперед. — Вот ты и получил свою реабилитацию, как и хотел. Хотя не думаю, что ты хотел именно этого. Мы все смертники здесь, и первым среди нас решил быть ты. Ты заставил меня уступить тебе свое место. Зачем?! Зачем ты это сделал? Или ты хотел, чтобы я умер последним и увидел смерть всех своих ребят? Но я этого не хочу!!! Не хочу, слышишь?! Я пойду первым в следующий раз. Я буду таким же хитрым, как и ты, понял?! Это так больно — чувствовать свою вину за вашу гибель. Это так трудно. Ты должен понять меня, ты обязан понять!..

Я подтащил тело сержанта к могиле и, обняв его на прощанье, сбросил вниз.

— Прости за эту яму на этой проклятой планете, но мы и сами не знаем, когда выберемся отсюда и выберемся ли вообще. Господи, как это тяжело — хоронить других!

Засыпая могилу, я все это время говорил, словно ждал, что мне ответят.

— Возможно, тебе, сержант, повезло больше, чем нам. Ты ушел одним из первых… И ты уже не увидишь, как будут уходить другие. Когда умрут последние, их уже некому будет хоронить. Если вообще останется что хоронить. Ты и Рик — везунчики, — произнес я и вдруг расхохотался. — Везунчики!!!

Я плакал и смеялся и был неподдельно рад тому, что меня не видят в таком состоянии ребята. Ведь нам еще предстояло провести чистку.

Глава 15

На этот раз утро не принесло для нас заряда оптимизма. Да и откуда ему было взяться. Вчера мы потерпели полное поражение. У ребят пропало всякое желание к продолжению борьбы, и в таком состоянии они действительно напоминали смертников. Нужно было срочно что-то делать. Я просто не мог допустить еще смертей на этой планете! И тем более нашего медленного, пассивного вымирания от голода и жары. Я распределил среди ребят остатки пайка и, когда они немного подкрепились, собрал их всех вместе. Никто не проронил ни слова, и мне пришлось, как командиру, начать первым.

— Значит, так, — произнес я, — вчера мы потерпели поражение, но это еще не конец. Я не верю, что Манит ошибся. Тварь действительно не приемлет никакого звука. Но тут мы немного просчитались. Всю ночь я думал и наконец понял в чем.

Звук взрыва находится несколько в ином диапазоне колебаний, чем наше оружие.

Нужно немного реконструировать его. Кто может этим заняться?

— Я, — ответил Лок. — Мне понадобится на это примерно полчаса.

— Отлично. — Я заставил себя улыбнуться. — Приступай прямо сейчас. А теперь еще одно. Тварь не приемлет звук взрыва во время самого взрыва, то есть когда открывается эта чертова воронка, засасывающая все вокруг. На этот раз пойдем одной компактной группой. Все импульсное оружие оставим здесь, все, кроме одного. Его возьму я. Обмотавшись веревкой, я сначала обстреляю тварь, и, когда прозвучит взрыв, мы все вместе пустим в ход звуковое оружие.

Ребята выслушали мои распоряжения с завидным хладнокровием. А между тем и каждый солдат прекрасно понимал, что я могу ошибиться — так же, как ошибся Манит. И что тогда? Смерть и полное забвение в людской памяти — на большее мы рассчитывать не могли.

У могилы Манита и Рика мы задержались. Холмик серого песка за ночь осел, и мне это совсем не нравилось. Могилы так быстро не проваливались, по крайней мере, на Земле. Но возможно, на этой планете песок был другим и уплотнялся быстрее. О чем-нибудь более худшем мне думать просто не хотелось. Нельзя было позволять страху командовать собой. И Манит, и Рик лежали сейчас под слоем серого песка на чужой планете. В этом я не сомневался. В этом нельзя было сомневаться!