Вкус к жизни (СИ) - Флёри Юлия

– Мне ведь не нужно было перед ним лебезить? – запоздало уточнила я у Астафьева.

Павел непривычно мягко улыбнулся, прижался губами к моему виску и неодобрительно покачал головой.

– Думаю, этим бы ты его только расстроила, – заметил он, прицениваясь к моему вопросу.

– Вот как? – с некоторым сожалением проронила я и напористо вздохнула.

«Ну и пусть» – пробормотала уже самой себе, недовольная тем, что вроде как угодила. А угождать именно ему не хотелось. Хотелось только противопоставлять! Ему, Астафьеву… да даже всему миру! А вот признаваться, что во мне говорит примитивная, чисто-женская злость, желания, наоборот, не возникло!

Последующий аукцион, как, собственно, и весь вечер, пролетел незаметно. Я полностью погрузилась в свои мысли, и возвращаться в реальную жизнь не торопилась. Незнакомца я больше не видела, хотя признаю, искала его взглядом в толпе. В какой-то момент мне стало неловко и за свои слова, и за поведение. А ещё вдруг вспомнилось, что я даже не спросила, как его зовут! И что меня так разозлило? Неужели это его напускное равнодушие?..

Глава 18

Павел коснулся моего плеча кончиками пальцев, и я вздрогнула, торопливо улыбнулась, не желая выдавать истинного состояния.

– Не хочу тебя отпускать, – сдавленно прошептал он и требовательно провёл ладонью по линии позвоночника. Я выгнулась и подалась ему навстречу, судорожно соображая, что на это следует ответить.

Вот только ответов не требовалось – Павел меня поцеловал. Довольно напористо.

К тому моменту мы уже вышли из машины и стояли у подъезда его дома. От утренней мороси не осталось и следа. С неба, будто крадучись, осторожно сыпался снег. Практически невидимый. Взглядом можно было уловить лишь его сияние в свете фонаря. Снег опускался на кожу и таял под действием жара разгорячённых тел, сбитого дыхания, пылающих взглядов.

Внезапный порыв ветра подхватил подол моего платья, развеял магию момента. Астафьев отстранился и нахмурился.

– Я замёрзла, давай поднимемся, – озвучила я незамысловатую просьбу и демонстративно подтянула короткий воротник шубки.

Стрельнув в Павла взглядом, вынуждена была отметить его замешательство, с которым он, к слову, быстро справился. Ну, разумеется, как в такой волшебный вечер можно было замёрзнуть?.. Впрочем, как-то противиться Астафьев не стал, с довольно мягкой улыбкой, которая оказалась словно приклеена к лицу, он пропустил меня вперёд в дверях. При этом держал за руку. Буквально за кончики пальцев. Тем самым он создавал иллюзию выбора, обещал, что я в любой момент могу отказаться и соскочить с крючка умелого соблазнения. Конечно, врал… и за его благодушие мне предстоит сполна расплатиться своим телом.

Он даже не включил свет. Чтобы сориентироваться в просторной прихожей, хватило мягкого мерцания ночников. Павел сбросил своё пальто, нетерпеливо стянул шубку с моих плеч и прижался губами к выступающим позвонкам на шее. Я судорожно вздохнула, приноравливаясь к его рукам, к его дыханию, что так удобно устроилось на коже, мягко подалась к его нетерпеливым касаниям. Он целовал с упоением, со страстью. Ладони сжимали грудь, разминали бока, живот, сминали платье. А когда ему надоело играть, Астафьев потянул за бегунок потайной молнии, сдвинул бретели с плеч, и я осталась перед ним обнажённая. Его потряхивало от возбуждения, но отказать себе в удовольствии и не продемонстрировать превосходство Павел уже не мог. Потому он сделал два шага назад и надменно вскинул подбородок, оценивая свой подарок. Уже без обёртки.

Я задрожала под его взглядом. Холодным и уверенным… Но вместо того, чтобы прикрыть руками грудь, как и требовали инстинкты, лишь расправила плечи и не пожелала уступить мужчине по силе духа. Это Астафьев оценил тоже. Приручать своенравных фей – одно удовольствие.

Выдержка не подвела. Контроль только возбудил интерес. А потом я шагнула к Павлу и его бронь посыпалась. Сначала лёд ушёл из взгляда, затем освободил улыбку, а уж когда в сторону полетели запонки, галстук и брюки, амбиций не осталось. Только мужчина и женщина, скованные общим на двоих желанием.

После мы ещё долго нежились в постели, перебрасываясь какими-то грязными интимными словечками. И мне бы давно пора было сбежать, но я отчего-то медлила, отчего-то жалась к горячему мужскому телу, словно цепляясь за последнюю ночь детства.

Несмотря на все объективные причины и доводы, которые я для себя сформулировала несколько дней назад, именно сейчас рядом с Астафьевым мне было уютно и хорошо. Хорошо как с мужчиной, как с любовником. Хорошо, как рядом с несбывшейся мечтой, которая всё ещё мелькает где-то на горизонте, но уже давно не кажется чем-то необходимым.

С головой погрузившись в его ласку, я не заметила, как уснула, а из сна меня выдернул телефонный звонок. Чтобы ответить, Астафьев накинул халат и вышел в другую комнату, но дверь за собой не прикрыл. Именно поэтому я смогла проследовать за ним незаметно, хотя что меня сдёрнуло с кровати, объективно отметить не могла.

В нейтральном разговоре Павел чувствовал себя полноправным хозяином. Он плеснул в бокал коньяка и вальяжно расхаживал у окна, бросая в ночную темноту редкие незаинтересованные взгляды. Мне следовало бы вернуться в постель, но короткая, дерзко брошенная фраза: «Она всё ещё у меня» – заставила замереть на месте. Хотя говорить Павел мог о чём угодно, я нутром почувствовала, что имеет в виду меня.

Выслушав ответ собеседника, Астафьев весело фыркнул и сделал неторопливый глоток.

– Это было не так уж сложно… – улыбнулся Павел своим подвигам, и я напряжённо моргнула. – Не о чем волноваться! – строго отметил он, когда собеседник, вероятно, высказал какие-то свои опасения.

Астафьев застыл в напряжённой позе и недовольно вздохнул, выслушивая, судя по звукам из динамика, какую-то эмоциональную и, вероятно, бессвязную речь. Он недовольно покачивал головой, но не торопился перебивать. Или давал возможность высказаться… как вариант! А когда посчитал выплеск достаточным, жёстко пресёк поток глупостей.

– Андрей! – прикрикнул он и выдохнул, демонстрируя терпение. – Андрей, хватит… Не нагнетай. Свадьба уже в субботу, сколько тут осталось?.. Я найду чем её занять…

Я крепко зажмурилась и размеренно выдохнула, выпуская на волю… негодование. Да… назовём это так! Но ядовитая ухмылка с губ не ушла. Я отступилась от двери и прижалась спиной к стене, бессильно сжимая кулаки.

– В крайнем случае, засуну в зубы кляп и буду трахать, пока не забудет, как её зовут! – раздражённо рыкнул Астафьев в ответ на очередной протест брата и прервал связь.

Мелодия звонка тут же раздалась вновь, но отвечать Павел не захотел. Далее, не прислушиваясь к шагам за стеной, я всё же вернулась в постель и укрылась одеялом, подтягивая его под самый подбородок. Вошедший следом Астафьев долго смотрел на меня от дверного проёма. Подозреваю, что о чём-то думал, возможно, цедил свой дорогущий коньяк. А потом совсем близко раздались его шаги, на прикроватную тумбу рядом с моей головой практически беззвучно опустился бокал. Скользнув рукой под одеяло, Астафьев с нажимом, с давлением провёл ладонью по моему бедру. Жаждал продолжения или просто требовал внимания – не знаю, но, повинуясь призыву, глаза я открыла. Ненависти во мне не было. Если только обида и… непонимание…

Продолжая настойчиво сминать гладкое тело, Астафьев упрямо смотрел в глаза. Будто что-то подозревая, будто желая в чём-то уличить.

– Я в душ… Ты со мной? – наконец, смог выдавить он из себя, но я лишь улыбнулась. Устало и чуточку пьяно. Улыбнулась и отрицательно покачала головой.

Его ладонь скользнула на внутреннюю сторону бедра, ощутимо подпёрла промежность. Поддаваясь инстинктам и мужскому напору, я слегка раздвинула ноги и тут же почувствовала проникновение. Резкое и чуточку болезненное. Чуточку… но не настолько, чтобы заглушить сдавленный стон удовольствия. Астафьеву понравилось, как взвились мои бёдра, в его глазах снова разгоралось желание. Проделав ещё несколько стремительных движений, его пальцы отступили, а настойчивые касания сместились на живот.