Братья Маджере - Кевин Стейн

Рейстлин проводил время, держа смехотворно маленькую чашку двумя пальцами и медленно глотая. Ирвин уселся счастливый и начал рыться в своих кошелях.

— Посмотри на это! — сказал кендер, доставая кристаллическую иглу с прожилками золота. Я нашел ее лежащей на улице. Я решил, что если он валяется на улице, значит никому не нужно. И еще я нашел это, — Ирвин показывал расшитый блестками шар с желтой лентой пришитой к нему.

— Верни его мне, — завопил Карамон, наклоняясь через стол и нащупывая пальцами кендера.

— Это мое! Я нашел его!

— Это было у меня раньше! Та девушка из гостиницы дала его мне, и он много значит для меня!

— Тогда ты не должен был терять его, — назидательно заметил кендер, возвращая шар его законному владельцу. Он сверкал, ловя солнечный свет и отражая его. — Я клянусь, Карамон! Ты настолько небрежен! К тому же это хорошая игрушка для кота. Они любят такое. Посмотри, каким взглядом черный кот наблюдает за ним.

Рейстлин подался вперед на стуле.

— Какой черный кот?

— Тот черный кот, — ответил Ирвин, указывая за спину мага. Рейстлин повернулся лицом к животному. Кот не особенно большой и очень, очень черный сидел спокойно и смотрел на мага широкими синими глазами.

— Сюда, киса, киса, киса, — Карамон подергал игрушкой на ее веревочке.

Кот постоял мгновение, соревнуясь взглядом своих голубых глаз против черных песочных часов. Потом кот поднялся с того места на белом камне улицы, где он лежал и спокойно прошел мимо Рейстлина. Животное ударило по шару три раза и снова село, наблюдая за Карамоном, как до этого наблюдало за его братом.

Ирвин, не желая быть обойденным вниманием кота, нагнулся и погладил его черный мех. Кот не показал ни каких признаков удовольствия или раздражения. Он коротко взглянул на кендера, пред возвращением к наблюдению за Карамоном. Карамон уговаривал его поиграть с шариком. Рейстлин наблюдал, потирая пальцами дерево посоха.

Это был первый черный кот, которого он увидел в заполненном ими Мерекларе и он собрался бросить заклинание, которые показало бы, не был ли кот фантомом, сотворенным фокусником — когда открытая карета, запряженная двумя белыми лошадьми, вывернула из-за угла и прогрохотала по улице. Герб на двери кареты был такой же самый, как и на бляхе.

— Член совета, — сказал Рейстлин, подталкивая брата.

Карамон огляделся. Ирвин подпрыгнул в волнении на ноги. Черный кот присел позади кендера, скрывшись из виду.

— Остановите здесь, — послышался звонкий голос. Карета остановилась напротив магазина кьявы. Из нее вышла женщина. Она была одета в легкий колышущийся белый шелк, ее кожа была столь же бледной, как и ткань, которую она носила. Темные волосы были туго обмотаны вокруг головы толстой косой. На шее, висел красный опал, подвешенный на золотой цепочке.

Женщина властно посмотрела на троицу.

— Я — Член Совета Шавас. Прошу вас присоединиться ко мне за обедом.

Затем она ушла и ее лошади, запряженные в карету, укатили в сторону особняка на холме, ее глубокий чувственный голос, отзывался эхом в головах путешественников.

— Моя семья живет в Мерекларе не так давно, — сказала советник Шавас, сидя перед камином в главной библиотеке ее особняка, после роскошного обеда, с большим нетронутым стаканом бренди в прекрасных руках. Пламя играло позади нее, бросая мерцающие огни и тени на точеную фигуру. Она свободно говорила с братьями, так будто знала всю их жизнь. Ее красота была несравненна. Ее голос был подобен сладкому тягучему янтарю.

Не удивительно, что тогда ни Карамон, ни Рейстлин не заметили отсутствия кендера.

— И вы говорите. Что Ваши предки жили в сельских окрестностях? — спросил Рейстлин, придвинувшись к огню. Он держал стакан бренди в своей золотой руке, и оно также оставалось не тронутым, маг не желал жертвовать своим самообладанием ради физического удовольствия. Капюшон был отброшен назад и огонь вспыхнул в его глазах, заполняя их темноту пламенем

— Да, это верно, однако я не уверена в точном местоположении, — ответила член совета.

Рейстлин видел, что хотя она говорила и с ним, и с братом, но держала свой пристальный взгляд на нем. И он не видел в ее глазах ненависти или страха, хотя он привык наблюдать подобное в глазах других женщин. В глазах этой женщины он видел обаяние и восхищение. И это заставляло его кровь кипеть.

— Возможно их происхождение может быть найдено в этой библиотеке? — предположил Рейстлин, протягивая руку, что бы указать на тысячи объемных книг, выстроившихся вдоль стен. Он помнил то, что ему сказали — некоторые из них были магическими.

— Если хотите, я мог бы помочь Вам в поисках.

— Да, думаю, очень бы хотела, — сказала член совета. Небольшой румянец залил ее кожу. Она поглядела в свой напиток, потом снова подняла свои большие глаза на мага.

Рейстлин изучал женщину перед ним. Что — то было неправильно, что — то беспокоило, ворча и требуя его внимания. Но ослепленный ее красотой, он не мог думать ни о чем. Возможно дело было в самой Шавас. Она сказала им многое и… ничего. Он чувствовал, что она скрывает кое — что, кое — что, что покажет ему одному. Маг бросил острый многозначительный взгляд на брата.

Карамон притворился, что ничего не заметил. Он знал о постоянных манипуляциях Рейстлина и его маневрах, пути, на котором он дозволяет тонкому намеку достичь заинтересованных ушей, давая ссылки на вещи, которые он только предположил, принуждая его добычу решать, где была утечка информации, которая тщательно скрывалась от посторонних. Силач всегда стыдился потребности мага показывать свое умственное превосходство над другими. Кроме того, Карамон не хотел оставлять присутствие этой красивой женщины. Карамон отметил, что хотя она и говорила постоянно с Рейстлином, смотрела он а на него.

— Хорошо Мастер Маг, сказала Шавас, ломая ставшую неудобной тишину. — Вы и ваш брат поможете городу в час его серьезной нужды?

— Здесь сказано, — заявил маг, вытаскивая скатанный лист пергамента из-под своих одежд, — что плата за работу договорная. Действительно, для чего существует столько комнат для переговоров?

— Плата, указанная Министром Финансов — десять тысяч стальных монет, — сказала Шавас.

Рот Карамона широко открылся. Десять тысяч стальных, было больше, чем он мог увидеть за всю жизнь, не говоря уже сразу. Мысли о том, что можно купить на такую большую сумму проносились в его голове: гостиница! Нет огромная таверна с камином в середине, дюжиной комнат и конюшней на заднем дворе. Он вообразил, что дом взгромоздился высоко на деревьях валлинов и настолько возбудился, что начал бродить по комнате, врезаясь в предметы и опрокинув маленький стул.