Верхом по темной тропе - Луис Ламур

Лощина вливалась в другую - пошире. И за поворотом я нашел место, где были привязаны лошади. По моим подсчетам, три. Там валялось несколько окурков. Кажется, один из бандитов или держал лошадей, или сторожил их.

А дальше я обнаружил то, что искал, - отпечатки следов мула среди лошадиных. Можно было предположить, что мула вели под уздцы. Другому бы могло показаться, что это вьючный мул, но я знал, что Эм Тэлон уехала на муле, и видел его следы.

Подведя носок сапога к отпечаткам копыт, один за другим измерил их. Для хорошего следопыта следы животного или человека все равно, что его подпись. Пройдя еще немного, я уже знал каждую из этих лошадей. На одной из них ехал Джейк Фланнер, когда приказал меня убить и бросить в горах.

Я возвратился к своему коню, собрал поводья и сел в седло.

Дорога обещала быть длинной. Они не убили Эм. Должно быть, бандиты собирались ее пытать или потребовать выкуп или еще что-нибудь. Зная Фланнера, отчетливо понимал, что Эм не выбраться от него живой... и она тоже это понимала.

К счастью, я наткнулся на их следы раньше, чем они надеялись. Мне слишком долго приходилось ездить по темным совиным тропам, чтобы не знать всех уловок сбить со следа. Мне не составляло особого труда угадать, куда направляются бандиты. Как я себе представлял, они надеялись, что преследование начнется к ночи, когда Эм не возвратится на "Эмпти".

Солнце уже садилось, но, кажется, я отставал от них не больше чем на пару часов, а по следу, который они оставили, можно было ехать галопом. Их лошади шли быстро, но мул доставлял немало трудностей. Он отставал, и я надеялся, они не пристрелят его. Эм очень ценила это животное.

Теперь их путь вышел из лощины и пролегал по равнине, все более приближаясь к холмам. Здесь мне еще не доводилось бывать. Я все время смотрел вперед, понимая, что они могут показаться в любую минуту или устроить засаду. Облаков пыли не видел, вообще ничего не видел. Через час я их почти догнал. Следы были свежие, но приближался закат, а в темноте могу их потерять. И ночь к тому же даст Джейку Фланнеру возможность заняться Эм.

На ранчо, конечно, уже начали волноваться за Эм и меня, потому что пришлось уехать внезапно. Пеннивелл знает, что я испугался за Эм, и ребята приедут в город, чтобы узнать, в чем дело. Самое позднее на рассвете они поедут по моим следам, а я их не маскировал.

В одном был уверен. Бандиты направлялись к месту, которое знали. Теперь они ехали прямо к холмам, не кружа в поисках въезда в горы, но направляясь прямиком к известному им месту. А я здесь был впервые. Их след указывал на холмы. И точно, когда я подъехал ближе, свои челюсти навстречу мне раскрыл каньон. Вряд ли они здесь свернули направо или налево, поэтому я заехал в каньон и остановился, прислушиваясь.

Здесь хорошо слышен любой звук, а мне не хотелось, чтобы меня обнаружили. Я вел себя очень тихо, вслушиваясь в ночь. Ничего... совсем ничего. Где-то вскрикнула ночная птица, и опять наступила тишина. Я поискал дым от костра в сером небе с первыми звездами на нем, поискал отблески костра на стенах каньона.

Ничего.

От всего этого почувствовал легкую тревогу. Из каньона шла прохлада, но никакого запаха дыма. Через некоторое время, проехав еще с дюжину ярдов, остановился перед местом, где каньон сужался. Я спустился с лошади и осторожными пальцами едва коснулся песка. Дюйм за дюймом ощупал расстояние в узком просвете между стенами вперед, затем назад. На песке следов не оказалось.

Ведя коня в поводу, вышел к устью каньона и пошел по правому уступу. Я вглядывался вверх, ища щель в темной стене деревьев. Иногда ее хорошо видно на фоне неба, но на сей раз ничего не заметил.

Поиски следов тоже ничего не дали, пока не уловил легкий запах чего-то, что отличалось от сырой прохлады зеленой травы, кустов и деревьев.

Пыль...

Я взялся за луку седла, положил на него голову и немного постоял так. Я устал... ужасно устал. Верхом поехал впервые после ранений - рановато мне было пускаться в долгое трудное путешествие по горам.

Взобравшись в седло, отпустил поводья. "Ну-ка посмотрим, куда они поехали. Давай, мальчик, ты должен мне помочь".

Чалый пошел по тропе. Я знал, что он чувствует тех, других лошадей, а у них ведь сильный стадный инстинкт, поэтому мог положиться на своего коня: он выведет без ошибки. Моя задача - лишь поставить его на правильный след. Он быстрым шагом шел по тропе. Я высвободил винтовку из чехла и снял петлю с револьвера. Где-то там впереди эти люди держали захваченную врасплох старую женщину, родную мне по крови. Родство было дальнее, но мы с ней много разговаривали, вместе пили кофе и бок о бок дрались с врагами.

Тропа стала подниматься, и я быстро перевел коня ближе к внутренней стене расщелины, боясь, что мой силуэт будет виден на фоне неба. Впереди раскинулся луг, высокая трава серебрилась под светом восходящей луны. Серебрилась, но не вся: всадники, сбив с травы ночную росу, оставили четкий темный след. Я пустил коня рысью, зная, что стук копыт по мокрой траве будет не слышнее скрипа седла.

Впереди расположилась большая осиновая роща. Я подъехал к опушке и остановился у белых стволов, призрачных в лунном свете. Мы забрались высоко, выше не росло ничего, кроме елей и сосен.

Что-то не давало покоя, и я никак не мог догадаться что. Мы проехали приличное расстояние от Сиваша, миль двадцать. Я выдохся, чалый тоже начал уставать.

Взглянув вверх, увидел, что примерно в тысяче футов надо мной начинается хвойный лес, с россыпью елей в промежутке. Там росла одна старая раскидистая ель, чем-то ужасно знакомая, только как будто смотрю я с другого угла. Вот в чем дело - местность выглядела вроде как задом наперед! Я узнал ее!

Это была округа старой шахты Фиддлтаун. Она служила убежищем для преступников почти с того времени, как ее начали разрабатывать. Есть несколько шахт с таким названием. Эту назвали по имени одного арканзасского бродяги, который в драке возле Черри Крик зарезал человека. Он решил спрятаться в горах и нашел там золото. Золота оказалось немного. Но местность была красивая, так что Джек Фиддлтаун построил себе хижину и разрабатывал потихоньку жилу, откладывая золото к тому времени, когда возвращение станет безопасным. Иногда вместе с ним прятался кто-нибудь из его дружков. Одного, пытавшегося найти, где спрятано добытое золото, Джек убил. Самого Джека прикончил напарник неудавшегося вора. После случившегося это место показалось страшным даже преступникам, хотя время от времени там кто-нибудь скрывался. Я сам провел на шахте три недели, но это было давно, несколько лет назад. С тех пор о ней ничего не слышал. Находилась она чуть глубже в горах, поэтому вначале даже не вспомнил о ней.

Через несколько сотен ярдов остановил коня и спешился. Когда спрыгнул, колени у меня подогнулись так, что я испугался, что падаю, но успел ухватиться за ветку дикой яблони и переждал приступ слабости и головокружения.

Я привязал коня, оставив длину поводьев достаточной, чтобы он мог пощипать с кустов листья, а сам, прихватив винчестер, индейским манером стал пробираться через осиновую и еловую поросль к хижинам.

Там стоял барак, рядом начинался туннель в шахту, неподалеку находился погреб, в котором Фиддлтаун хранил свой самогон, и еще пара старых бревенчатых хижин, обвалившихся под тяжестью снежных завалов. Здесь часто насыпает сугробы в четырнадцать-пятнадцать футов, а в низинах еще больше. Это высокогорье: больше десяти тысяч футов.

Перво-наперво отыскал лошадей. Надо узнать, сколько их. Я намеревался освободить старую леди, но если меня убьют, то это ей совсем даже не поможет.

Три лошади и мул в коррале за бараком, но подходить к ним не стал, а сосчитал издали.

Три лошади... одна вьючная? Тем не менее всадников в лощине было трое. Держась подальше от корраля - лошади ржанием могли предупредить их - я подобрался к бараку. Вдоль стены под низким навесом крыши прокрался к окну. Оно было такое грязное и затянутое паутиной, что не сразу разглядел Эм.

Я приободрился, едва увидел ее. Она сидела на стуле, прямая и высокая. На щеке темнел огромный синяк, который она скорее всего получила, когда ее схватили несколько часов назад. На губе - запекшаяся кровь. Наверное, ей очень больно, но глаза у нее горели, а в них лишь презрение к похитителям.

Внутри было тихо, и я не увидел ни одного, за кем охотился. Не зная, где находится каждый из них, не осмеливался даже пошевелиться. Я не мог ворваться в дом, где Эм окажется на линии огня, потому что тогда ее точно убьют, а возможно, и меня вместе с ней. Самое худшее , что один из них мог сторожить где-нибудь снаружи. Если войду, он застрелит меня сзади. Переложив винтовку в левую руку, проверил, на месте ли револьвер. На месте.

Согнувшись, прополз под окошком и заглянул в комнату с другой стороны. Окошко, видимо, не мыли никогда. И я едва разглядел одного, сидящего на противоположном конце стола от Эм. Он разговаривал с кем-то еще, кого я не видел. Значит, Двое.