Конец «Гончих псов» - Анатолий Иванкин

— Обер-лейтенант, скажите, а что это за самолет «Юнкерс-88»? — заинтересовался Ганс Хенске, которому после Польской кампании вместе с Руди Шмидтом присвоили лейтенантское звание.

— Пикирующий бомбардировщик, но главное его преимущество — радиооборудование. Оно позволяет бомбить в любую погоду. Ну, зададим теперь мы французам и «томми»![38] — обрадовался Руди Шмидт. — Скорей бы в наступление! Надоело сидеть без дела.

Руди очень жалел, что слишком быстро закончилась Польская кампания и он не успел заслужить Железный крест.

4 марта 1940 года Гитлер собрал совещание высших чинов армии, флота и ВВС. Приглашенных доставили в «Вергхоф» — личную резиденцию фюрера, прозванную «логовом дракона». Отсюда, с вершины Баварских Альп, он управлял страной. Здесь «сверхчеловек» в одиночестве мечтал о мировом господстве, сожалея, что жизнь так коротка. Здесь рождались его планы, которые они, приглашенные, были обязаны претворять в действительность.

Огромный лифт бесшумно поднял гостей по шахте, прорубленной в отвесной скале, на высоту более ста метров. Сопровождающий — штандартенфюрер СС пригласил всех в чайный домик «Адлерхорста».[39] Это было массивное, приземистое сооружение из стекла и бетона, окруженное мраморной колоннадой.

Все подходы к «Орлиному гнезду» и к лифту прикрывались пулеметными гнездами, в которых круглосуточно дежурили наряды эсэсовцев.

Когда генералы уселись вокруг большого полированного стола, Геббельс пригласил фюрера. Собравшихся предупредили, что всякие записи и пометки делать запрещено. Слишком важные государственные тайны им придется услышать сегодня.

Открыв совещание, Гитлер предоставил слово рейхсмаршалу Герингу, уполномоченному по четырехлетнему плану.

Пространный доклад был пронизан оптимизмом. Подводя итоги сказанному, Геринг произнес, повернувшись к Гитлеру:

— В результате шестимесячной передышки, полученной после Польской кампании, Германия успешно справилась с задачами, намеченными фюрером в его директиве по четырехлетнему плану. Я счастлив, что немецкая армия, ВВС и флот полностью готовы к войне. К войне готова и германская экономика, которая за четыре года отладила свои производственные мощности для массового выпуска военной продукции. Хайль Гитлер!

Следующим выступал начальник штаба ОКБ (верховного командования вооруженных сил Германии) Кейтель. Этот генерал с подчеркнутой прусской выправкой был самым близким к Гитлеру человеком из всех военных, собравшихся в «Орлином гнезде». Именно ему фюрер доверял свои сокровенные мысли. Кейтель ознакомил собравшихся с планами весенне-летней кампании войны сорокового года.

Вторым (после Польши) этапом блицкрига намечалась операция «Учение Везер» — быстрый захват Дании и Норвегии, чтобы защитить северный фланг от высадки английских войск в Скандинавии и овладеть морскими и авиационными базами для нанесения ударов по английским морским коммуникациям. Оккупация Норвегии и Дании гарантировала сохранение поставок железной руды Швецией, Экономисты подсчитали, что без нее Германия задохнулась бы через год войны.

И третий этап — фландрская операция — захват Бельгии, Голландии и Северной Франции.

Последним на совещании выступил Гитлер:

— Англичанам и французам дорого обойдется их безделье. Приказываю с рассветом 26 марта начать проведение операции «Учение Везер». Объявления войны Дании и Норвегии не делать. — Гитлер взглянул на Риббентропа. — Вручите их правительствам ультиматум о капитуляции не раньше чем за три часа до того, как наши войска начнут вторжение. — Внезапно Гитлер повысил голос, перейдя почти на крик. Ему показалось, что Риббентропу не понравились его указания. — Если наши худосочные дипломаты думают, что можно вести политику так, как честный коммерсант ведет свое дело, уважая традиции и хорошие манеры, — это их дело. Я провожу политику насилия, используя все средства, не заботясь о нравственности и «кодексе чести»… В политике я не признаю никаких законов. Политика — такая игра, в которой допустимы все хитрости и правила.

По ряду причин начало операции «Учение Везер» было перенесено на 9 апреля. Накануне из портов вышли главные силы кригсмарине и направились вдоль Скандинавского полуострова в Норвежское море. Линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» под прикрытием крейсеров и эсминцев были готовы отразить удар англичан, которые могли сорвать высадку морских десантов в порты Норвегии.

На рассвете 9 апреля на аэродромах базирования 5-го Воздушного флота началось необычное оживление. Шестьсот боевых самолетов готовились к нанесению ударов по объектам Дании и Норвегии. На такое же количество военно-транспортных самолетов загружались парашютисты-десантники генерала Штудета.

Чуть свет невыспавшийся германский посол в Осло прибыл в Министерство иностранных дел и потребовал в ультимативной форме немедленной капитуляции страны.

Не прошло и двух часов, как немецкий посол покинул здание Министерства, а в небе Норвегии появились «черные птицы» «коричневого рейха», с которых сначала посыпались бомбы, а затем парашютисты.

Дания капитулировала, не оказав почти никакого сопротивления. В Норвегии боевые действия продолжались до конца мая, затем англичане эвакуировали последние части 120 экспедиционных войск, высаженных на Скандинавский полуостров.

2-й Воздушный флот генерала Шперрле в операции «Учение Везер» не участвовал. Авиагруппа Келленберга, базировавшаяся на юге Германии в Оренбурге, перелетела в Аахен, город у стыка голландской, бельгийской и германской границ. Там Карлу фон Риттену и летчикам из их авиагруппы пришлось почти весь апрель и начало мая просидеть у своих самолетов. Дежурные экипажи часто поднимали на перехват английских самолетов-разведчиков.

Как-то пару фон Риттена — Хенске направили барражировать в зону над Ломмерсдорфом. День был хмурый. Низкая облачность прижимала их к холмистым отрогам Высокого Фенна. Приходилось быть предельно внимательным, чтобы пилотировать на малой высоте. Стоило чуть увеличить высоту полета, и «мессершмитты» начинали цепляться за облака.

— Командир, слева ниже на десяти часах[40] самолет.

Карл присмотрелся и опознал английский войсковой разведчик «лизандер». Этот верткий самолет отлично зарекомендовал себя в колониальных войнах, но для европейского театра военных действий явно устарел. Хотя «лизандер» значительно уступал им по скорости, но был намного маневреннее тяжелого «Мессерпшитта-110», и завалить его было не так просто.

— Зажмем в клещи, — решил Карл, — лишь бы он не ушел в облака.

Пара, разомкнувшись по фронту, пошла на сближение, «Лизандер» летел низко, едва не касаясь земли колесами шасси, закрытыми обтекателями. Уравняв скорость, Карл начал прицеливаться, но в этот момент стрелок противника обнаружил самолет Хенске, зашедший для атаки справа, и открыл по нему огонь. Летчик «лизандера» перевел самолет в набор с левым креном, пытаясь укрыться в облачности. Этим он создал идеальные условия для стрельбы Карлу, который всадил в него длинную очередь из всех стволов. «Лизандер» вздрогнул, словно столкнувшись с препятствием. Возле самой кабины Карла промелькнула отбитая снарядами плоскость.

«Лизандер» описал дугу и взорвался у подножия холма. «Пролети обломок самолета на полметра ниже, — подумал Карл с запозданием, — и к трем английским гробам добавились бы два немецких — мой и стрелка Бейера».

В Аахене Карлу везло. В последующих вылетах они с Эрвином сбили по двухмоторному «блейнхейму», рискнувшим появиться над германской территорией. И только у Руди Шмидта все вылеты заканчивались безрезультатно: то цель уйдет в облака, то ее собьют другие, а однажды, когда английский бомбардировщик «веллингтон» был у него в прицеле, добычу перехватила батарея 88-миллиметровых зениток.

Руди мучительно переживал свои неудачи и даже похудел от зависти к более везучим пилотам.

20 апреля Аахен украсился флагами и портретами фюрера. День рождения «величайшего из немцев» стал официальным праздником Германии.

Вечером летчики из группы Келленберга присутствовали на приеме, устроенном бургомистром города. Их разместили за огромным столом между целенляйтерами, ортсгруппенляйтерами и другими нацистскими бонзами, офицерами аахенского гарнизона и районного гестапо. Келленберга, как почетного гостя, усадили рядом с бургомистром под огромным портретом, с которого улыбался «великий друг детей», положивший руки на плечи юнгфольковцев, замерших от восторга.

Карл в этот вечер лишь делал вид, что пьет, и раньше обычного попросил разрешения отряду удалиться с банкета.

— Не обижайтесь, господин бургомистр, на моих пилотов, — одобрил поведение фон Риттена Келленберг, — Завтра им подниматься в воздух. Они обязаны перед боем хорошо отдохнуть.