Почему мы так одеты - Александра Супрун

Далеко ли мы нынче ушли вперед в области окраски тканей? В какой-то степени принципы сохранились. Но один из методов все же больше заимствовал от технологии мультипликата. Все начинается с изготовления шаблонов. Рисунок наносится на сетку путем фотографирования.

Каждый шаблон — для определенного цвета. Теперь представьте себе рулон ткани, расстеленный на длинном столе. Поверх этой ленты на рельсах ходит каретка-рама, обтянутая мягкой сеткой. На сетке — краска. Допустим, желтая. Остановилась каретка, прошелся валик по сетке, нанес краску на часть ткани, «зацвела» она желтыми цветочками. Затем соседний участок, следующий…

Цветут желтые цветы по всему полю-рулону. Очередной проход рамы — с зеленой краской, и сквозь незакрытые отверстия сетки отпечатываются зеленые листья… Получается нарядно, и краска держится стойко. Но производительность этого метода в таком варианте все же невысока, хотя фотофильмпечать, как ее называют, занимает определенное место в расцветке выпускаемых тканей.

Пожалуй, самые прогрессивные способы нанесения рисунка на ткань были предложены в Англии более двух веков тому назад. И тогда же начал действовать печатный станок с медными валами. Рисунок, выгравированный на поверхности таких валов, отпечатывался захватываемой краской на рулоне ткани. А что представляет собой сегодня такого рода печатная машина для ткани? Ротационная, что значит «вращающаяся вокруг оси». Крутятся стальные валы с нанесенными на них узорами. Проходит рулон ткани через вал, допустим, с тем же рисунком цветов. Захватывается желтая краска — остаются на белом рулоне желтые цветы. В общем, как при фотофильмпеча-ти, однако валы проворачивают рулоны ткани многократно скорее. И многоцветность достигается так: следующая проходка через валы зеленой краской, и наряду с желтыми цветами «вырастают зеленые листья».

Практикуется, между прочим, и такой оригинальный вариант подобной окраски тканей. Заранее неизвестно, каков будет узор, верней, абстрактно-радужное переплетение полос-лент всевозможных оттенков. Это происходит, когда между валками по ходу бегущей ткани впрыскиваются через трубочки сжатым воздухом различные красители. Соотношение их меняется наудачу, случайно, непрерывно. Каждую секунду сходит с машины по-разному окрашенный метр ткани. Впрочем, не меньше скорость и при обычном крашении на ротационных машинах. Быстрей, чем мчится велосипедист. Но уже не за горами установка машин нового поколения; скорость рулона окрашенной ткани будет поистине «курьерская» — около ста двадцати километров в час.

Можно, конечно, как говорилось выше, пустить сочетание красок на ткани «на самотек» — в буквальном и переносном смысле. Но, как правило, рисунок создается художниками. Другое дело — техника, в том числе электроника — помогает воплотить этот рисунок на ткани. Вообще, как установлено теоретически и практически, даже самые тонкие цветные репродукции картин могут быть напечатаны посредством наложения одна на другую сочетания трех-четырех тонов красок. Сложней задача: каким образом подобрать оптимальное сочетание тонов для заданной расцветки? В Болгарии разработанное там электронное устройство «Круц-1» позволяет создавать сочетание шести цветов в 1000 комбинациях. Это помогает разрабатывать, кроме подбора основных цветов, модель выразительного рисунка для различных видов тканей.

Древняя набойка также трансформировалась в «фотографическую набивку». Перенос изображения с цветной фотографии на тонкую пленку производится с помощью устройства, в какой-то степени сходного с тем, что обслуживает экран цветного телевизора. Но в отличие от при-арачного экранного изображения тончайшая расцвеченная яленка ложится на поверхность ткани, сливается с ней, закрепляется навсегда. Кстати, наносится такая пленка также на ротационной машине. Никогда прежде не представлялось возможности так разнообразно окрашивать, отделывать любые материалы для нашего костюма. И в наш век речь идет уже не о технических возможностях расцветить мир костюма. А почему этот разноцветный мир именно таков в наш век — об этом разговор впереди…

УДЕРЖАТЬ МОЖНО ПО-РАЗНОМУ

На чем держится костюм? Какой-то детский вопрос. Прежде всего костюм как комплекс того, что изменяет наш облик, в данном случае необходимо расчленить на отдельные элементы. И тогда возникает серия простых ответов: скажем, обувь держится на ногах, так же и носки, а пояс — на талии, пиджак на плечах, кольцо на пальце, шляпа на голове, бусы на шее… Сведем все это к выводу: все части костюма приспособлены к тому, чтобы держаться на теле человека. Это кажется очевидным, но если хоть немного углубиться в родословную вещей… Начнем со столь заурядной части костюма, как рукава. Однако мы не видим отдельных рукавов — разве что но ходу пошива или вязания. Но в который раз перене-132

семся веков на двадцать с лишним назад. Античный театр. И зрители, и актеры, как мы знаем, облачены, по существу, в один кусок ткани, превращенный в хламиду, хитон, тогу. Рукава тут ни при чем. Но, готовясь к представлению, актеры пристегивали рукава так, чтобы зрителю сразу стало ясно: на сцене изображаются персы или мидяне. Возможно, такое зрелище навело кое-кого из зрителей на мысль: а не попробовать ли и нам обзавестись рукавами?

Как бы то ни было, античный костюм постепенно стал дополняться рукавами. Выглядело это примерно так: на нижней тунике с цветными рукавами была верхняя безрукавная. Поначалу рукава и впрямь были отдельными частями одежды и скреплялись с туникой как попало — застежками или, как говорится, «на живую нитку». Но вот уже в далматике, сменившей тунику, рукава не только обязательны, но они украшаются наручами. Последние сделаны из парчи, украшены золотым шитьем, жемчугами — понятно, у привилегированного сословия. В той же далматике рукава делались вдвое длиннее, чем нужно, и благодаря наручам собирались в гармошку, особенно густую у локтя.

Таким образом, и рукава уже вышли за рамки чисто утилитарные. У парфян знатного происхождения рукава делались такими длинными, что волочились по земле. Взглянув на такого господина, можно сразу понять, что это не земледелец, не ремесленник. В разные эпохи у разных народов были весьма своеобразные модификации рукавов. Например, в японской национальной одежде — кимоно — в широких рукавах образуется порой нечто вроде карманов. Упоминаемый уже Олеарий в заметках о москвичах XVII века пишет, в частности: «Рукава у них почти такой же длины, как и кафтаны… идя, они дают рукавам свисать ниже рук. Некоторые рабы и легкомысленные сорванцы носят в таких рукавах камни и кистени, что нелегко заметить…»

Не исключено, что кое-кто и впрямь прятал в таких рукавах орудия нападения или самозащиты. По-иному пышными были рукава высшей знати в те времена. Например, в однг" из документов того времени точно указывается ширина рукавов летника царицы Евдокии Лукиничны. Шестьдесят вершков, то есть около 70 сантиметров. Такие рукава, расшитые золотом и опять-таки унизанные жемчугом, делались причудливых форм — «булава», «баранья нога», «окорок». Подобные рукава даже именовались особо — «накапки». А широкие рукава праздничной крестьянской одежды также носили специальное наименование — «брынди». Старинное русское слово «брын-ди» было синонимом лодыря, того, кто предпочитает работать «спустя рукава». Это выражение восходит к давно ушедшим годам, но и мы говорим, что работать нужно «засучив рукава»…

На руках держатся и перчатки. Для чего они нужны? Тут тоже вроде бы двух мнений быть не может: для того, чтобы не мерзли кисти рук. Но и в этом случае не следует торопиться с выводами, пока не познакомишься с отдельными эпизодами биографии перчаток. Начнем с того, что родились они на юге, в таком климате, где зимой руки никогда не мерзнут. Зачем же в таком случае понадобились перчатки? Один из героев гомеровской «Одиссеи», Лаэрт, трудится в саду, надев на руки перчатки. Наверное, для того, чтобы не исколоться репейником, не ужалиться крапивой. Но, кроме того, в античную эпоху перчатки, верней, своего рода напальчники, надевались перед тем, как сесть за пиршество. Почему? Да ведь горячие кушанья брали не вилкой и не ложкой, а прямо пальцами.

На торжествах в Древнем Египте фараон и его приближенные наряду с прочими пышными облачениями неизменно надевали перчатки, менаду прочим, получаемые в дар от покоренных народов. Перчатки эти подчеркивали, что холеные руки фараона и знати не должны огрубляться зноем и ветром. На Руси цари и бояре тоже носили «перчатые рукавицы» в отличие от немудреных варежек простонародья. В Европе в XIII веке перчатки сделались необходимой принадлежностью дамского туалета. Их научились изготавливать точно по форме руки, стали отделывать вышивкой, украшать драгоценностями. Когда в XVIII веке в моду вошли костюмы с короткими рукавами, перчатки стали доходить чуть не до локтей. Золотая бахрома, вензеля, кружева — все это превращало перчатки в очень дорогие безделушки. Недаром их редко надевали на руки, а крепко держали в руках, поигрывая ими.