Испытание Эриксоном. Личность мастера и его работа - Джеффри Зейг

(В этот момент Эриксон объявляет перерыв в занятиях, дает Зейгу три стенограммы и принимает пациентку. Беседа возобновляется.)

Эриксон. Сколько вам удалось прочесть из случая Евы Партон?

Зейг. О Еве я прочитал все.

Эриксон. Хорошо, а из Милли Партон?

Зейг. Примерно 5-6 страниц. А потом я прочитал лишь первые две страницы из материала о Диане.

Эриксон. Хорошо. Что вы думаете о Еве Партон? (См. Приложение 2)

Зейг. Похоже, она действительно защищала себя. Она говорит, что разрешает задавать вопросы, но на самом деле не позволяет делать это. Я подумал… она опасается, что…

Эриксон (перебивая). Что она вам сказала?

Зейг. Что она мне сказала?

Эриксон. Да, что?

Зейг. Она, видимо, не очень хорошо понимает, где ее место как личности. (Обращаясь к Эриксону.) Вы не требуете от меня аналитического описания. Это вызывает у меня затруднения, поскольку я искал именно этого.

Эриксон. Я могу подвести итог. Она совсем ничего не сказала.

(Зейг смеется.)

Эриксон. Абсолютно ничего. А вы этого не уловили. Вы анализировали ничто.

(Зейг смеется.)

(Читает.) «Вы просто задаете вопросы, а я на них буду отвечать». Два позитивных заявления. «Не говорите мне, что вы этого не знаете». Два негативных.

Зейг. Да.

Эриксон. «Мне 32 года, или мне предположительно 32 года». Слово «предположительно» противоречит заявлению «Мне 32 года».

"Я родилась 6 июля 1912 года в Меридиане, штат Миссури (вымышленный город). Это маленький городишко: сплетни, двор залит помоями, вроде тех, которыми кормят свиней".

Эти слова ровным счетом ничего не говорят о городе, не так ли?

Зейг. Ничего.

Эриксон. Даже не понятно, город ли это вообще. (Смеется.) «Двуногие сволочи и змеи в человеческом обличьи». Змеи не принимают человеческого облика. Вам знакомы такие змеи? Она вам ничего не сказала. А двуногие сволочи… Что бы это значило? Она не рассказала вам, что это за двуногие сволочи, кто они.

Зейг. Я полагал, что это, возможно, ее представление о мужчинах и женщинах.

Эриксон (продолжает читать). «Есть множество людей, которых я не люблю». Теперь вы можете определить данное высказывание как позитивное и негативное. «К ним относится та дама, которая меня вырастила». Дамы не выращивают— дамы воспитывают. Поэтому никакая она не дама. (Смеется.)

Зейг. Верно.

Эриксон. «Я поклонялась мужчине, который меня вырастил. Он был бел, как лилия, а его черные волосы были подобны вороньему крылу».

Она упоминает черное как противоположность белого. Она говорит всего лишь о цвете. Вы не думали, что эта женщина имеет в виду кого-то.

Зейг. Да.

Эриксон. «Его глаза были желтыми, как два леопарда, но он из тех леопардов, что не меняют свои пятна».

Если женщина поклонялась мужчине, то наилучшее, что она могла рассказать о нем, это то, что у него были желтые глаза. Черное противостоит белому, а леопарды не меняют свои пятна. (Эриксон смеется.) «Он был светел, ее мать была сумрачна». Белое-сумрачное — опять противоречие.

«У него был старший брат, главенствующий в семье. Он отправил свою жену в сумасшедший дом». Когда ты отправляешь свою жену в сумасшедший дом, ты теряешь ее.

«Она сейчас в другом месте». Это утверждение противоречит предыдущему высказыванию.

Зейг. Согласен.

Эриксон. «Они обили войлоком стены палаты, чтобы ты не вышиб себе мозги». Еще одно противоречие. Теперь ее поместили в другой сумасшедший дом.

«Она была отпущена под его опеку 18 лет тому назад, а этот грязный, вшивый сукин сын обрюхатил ее». Потом ее опять вернули назад — противоречие.

И еще:"Ее маленькому мальчику сейчас 18 лет". Что это за маленький мальчик восемнадцати лет?

Далее: «Моя невестка Норма Ковальски, жена моего сводного брата Джейкоба Ковальски, который живет на 12345-й Брэйл в Детройте…» Звучит как номер улицы, не так ли?

Зейг. Да.

Эриксон. Но 1-2-3-4-5 можно произнести быстрее, чем назвать реальный номер улицы. К примеру, 3-4-2-8-5. Она выдала последовательность цифр, которую может выговорить с предельной скоростью.

Зейг. Понимаю.

Эриксон (читая конец стенограммы). «В Библии говорится, что блудница — это женщина, торгующая своим телом. Однако я никогда не торговала своим телом, но намерена этим заняться, когда выберусь из этого местечка. Я устала ишачить, как проклятая. И больше не собираюсь работать».

Противоречия, одно за другим. Вы остались перед пустотой.

Зейг. Здесь множество деталей, на которые можно обратить внимание и проанализировать.

Эриксон. Это не имеет ничего общего с…

Зейг (перебивая). …реальным взглядом на тот маятник, который она создает.

Эриксон. Взглядом на тот маятник, который она создает.

Зейг. И в сумме — пустота.

Эриксон. И в сумме — пустота. И бесплодность попыток анализировать, интерпретировать все это.

Зейг. Да.

Эриксон. Оправившись от своей маниакальной фазы, Ева написала мне письмо — вполне здоровое по сути. На этот раз она сообщила мне информацию о себе самой: «Вчера я действительно испекла пирог, но сегодня я пирог не пеку».

Зейг. Да это то же самое.

Эриксон. Тот же маятник, но с реальными фразами. Там не было ничего, что бы реабилитировало ее как личность. Вы правы, говоря, что она защищала себя. Но она защищала себя, производя страшный шум.

Зейг. Выходит, что подобная терапия состоит в том, чтобы уважать желание пациента не раскрывать какие-то вещи о себе. Как бы вы сформулировали такой подход?

Эриксон. Пусть выговорится: «Ори вволю, шуми сколько угодно. Рано или поздно ты будешь слушать меня. А потом я, может быть, смогу выслушать тебя».

Зейг. Потакать ее сопротивлению и проявлять уаксимум заботы:. «Я буду доступен для вас, когда вы будете к этому готовы».

Эриксон. Говорить ей:"Я готов выслушать вас, а вы — шумите сколько вам заблагорассудится. (Смягчает голос.) И, может быть, со временем вы выслушаете меня". Это дает ей возможность оспорить это или согласиться.

Зейг. Весь этот шум… означает, что она не обязана слушать вас.

Эриксон. Именно. И надо сказать ей, что она не властна над моим поведением. Я волен делать то, что мне угодно, а она, может быть, выслушает меня. Она не станет оспаривать это заявление, не приняв его смысла, и не может согласиться с ним, не приняв его смысла: как бы то ни было, она попалась.

Я использовал эту идею в одной из своих техник. Американская психиатрическая ассоциация подумывала о том, чтобы изгнать меня из своих рядов. Я представил им тезисы доклада по поводу желательности установления физических ограничений для пациентов. Они отменили ближайшие собрания, чтобы выслушать мой доклад. Друзья предостерегали меня от этого поступка, но я шел напролом. Я заметил, что психиатрические пациенты часто забиваются между матрасом и пружинами кровати и прячутся в темных углах. Они отступают в темные углы, укутываются в одеяла в порыве защитить себя. Я обнаружил, что могу надеть на пациента смирительную рубашку и тем самым удовлетворить его потребность прятаться. Я, бывало, говорил пациенту: «Как только ты почувствуешь себя комфортно, можешь попросить нянечку снять эту ру башку».

На моих пациентов надевали смирительные рубашки. Иногда эт; процедура занимала 15 минут. К тому времени, как рубашку кон чали шнуровать, пациент, бывало, говорил: «Думаю, меня уж„можно вынимать“. И нянечке приходилось этим заниматься. Ня нечки все это ненавидели, а мои пациенты любили. И они знали что могут потребовать смирительную рубашку в любой момент. $ полагаю, что это было для них гораздо лучше, чем прятаться меж ду матрасом и кроватью или за дверью.

Состояние Евы улучшалось, а мы с миссис Эриксон увлеклис: каламбурами из имен. Какой каламбур можно придумать из имен] Эриксон? Нам так и не удалось выдумать ни одного. На следующее утро, когда я был в отделении, Ева спросила меня: «Доктор Эрик сон, можно мне выкурить сигарету?» Я сказал: «Нельзя, Ева». Он; сказала:"Хорошо, доктор Ирксом. Прелестно! (Эриксон смеется).

Зейг. Да.

Эриксон. Итак, это один фрагмент материала, который вы про читали, не понимая, что читаете. Как насчет Милли Партон… диагноз, ее возраст, профессия?

Зейг. Гм-м. Не люблю ярлыки. Я бы сказал, что диагноз -шизофрения и паранойя. Возраст… понятия не имею. Род заня тий… не знаю.