Психология будущего. Уроки современных исследований сознания - Станислав Гроф

Но данные наблюдений о холотропных состояниях показывают, что превращённая истерия в дополнение к биографическим определителям имеет также значимые околородовые и надличностные корни. Лежащие в её основе явления превращения вообще, и истерические приступы в частности, являются мощными биоэнергетическими блокировками и взаимопротиворечащими возбуждениями, связанными со взаимодействием сил БПМ-3. Поведение людей, переживающих последние стадии этой перинатальной матрицы, особенно характерный загиб шеи и чрезмерное выгибание тела, часто напоминает истерический приступ.

Природа и временная привязка биографического материала, вовлечённого в психогенез превращённой истерии, находится в базовом соответствии с фрейдовской теорией. Ибо работа с переживанием, как правило, обнажает психосексуальные травмы из времени детства, когда пациент достигал фаллической стадии развития и находился под влиянием комплексов Эдипа или Электры. И, как это можно было бы показать, движения истерического приступа представляют в дополнение к вышеупомянутым околородовым составляющим также и символичные намёки на некоторые конкретные стороны лежащей в основе его детской травмы.

Сексуальное содержание травматических воспоминаний, связанных с превращённой истерией, объясняет, почему они являются частью СКО, которая также включает сексуальную грань БПМ-3. И если бы мы не были знакомы с тем обстоятельством, что память рождения включает в себя сильную сексуальную составляющую, было бы легко проглядеть долю, вносимую в генезис превращённой истерии событиями биологического рождения, и отнести это расстройство целиком на счёт послеродовых воздействий. В этой связи интересно упомянуть и о собственном наблюдении и предположении Фрейда, что ведущими темами, лежащими в основе истерического приступа, часто бывают не половое совращение или совокупление, но беременность или деторождение.

Вовлечение БПМ-3 в психогенез превращённой истерии проясняет многие важные стороны этого расстройства, которое столь часто на разные лады склонялось, но никогда надлежащим образом не было объяснено в психоаналитической литературе. Прежде всего, не было объяснено то обстоятельство, что анализ истерических симптомов обнажает не только их взаимосвязь с позывами полового влечения и оргазмом, но также и с «эрекцией», распространяющейся на всё тело (родовой оргазм), и их совершенно явную связь с деторождением и беременностью. То же самое относится и к тем странным узам, которые существуют в превращённой истерии между сексуальностью, агрессией и смертью.

Побудительная основа превращённой истерии полностью схожа с побудительной основой депрессии беспокойства. Это становится очевидным, когда мы обращаем внимание на наиболее полное выражение этого расстройства — базовой истерический приступ. Вообще-то, депрессия беспокойства — более тяжелое расстройство, чем превращённая истерия, и содержание и движущие силы БПМ-3 она проявляет в гораздо более чистом виде. Наблюдение за выражением лица и поведением пациента с депрессией беспокойства не оставляют никакого сомнения, что для тяжелого беспокойства существуют причины. Высокий показатель количества самоубийств и даже самоубийств в сочетании с убийством среди таких пациентов служит дополнительным основанием для подобного впечатления.

Базовый истерический приступ на поверхностный взгляд выказывает сходство с депрессией беспокойства. Однако его общая картина выглядит гораздо менее тяжелой и ей явно не хватает глубины отчаяния. Приступ кажется стилизованным, надуманным и имеет яркие театральные черты с неизменными сексуальными обертонами. Вообще истерический припадок имеет много базовых признаков БПМ-3: чрезмерное напряжение, психомоторное волнение и возбуждение, смесь депрессии и агрессии, громкий крик, нарушение дыхания и драматическое выгибание. Тем не менее, образец переживаний проявляется здесь в значительно более смазанном виде, чем в случае депрессии беспокойства, он существенно видоизменён и окрашен позднейшими травматическими событиями.

Функциональное сродство между превращённой истерией, депрессией беспокойства и БПМ-3 становится совершенно очевидным в ходе глубокой терапии переживания. Прежде всего, у холотропных состояний имеется склонность запускать в действие или усиливать истерические симптомы, и пациенты открывают их истоки в конкретных психосексуальных травмах из времени детства. Но последующие сеансы, как правило, всё больше и больше напоминают депрессию беспокойства и, в конце концов, выявляют лежащие в их основе элементы БПМ-3. И тогда последующее проживание памяти о рождении и связи с БПМ-4 приводит к облегчению или даже исчезновению симптомов. Самые же глубокие корни истерических превращений могут залегать и на надличностном уровне, принимая вид кармических воспоминаний или архетипических тем.

Истерический паралич рук или ног, неспособность стоять на ногах (абазия), потеря речи (афония) и иная превращённая симптоматика также имеет сильные околородовые составляющие. Эти состояния вызываются не отсутствием двигательных побуждений, но функциональным противодействием противоположных двигательных побуждений, которые перекрывают друг друга. Истоком подобного положения является болезненный и напряженный опыт из момента деторождения, на который организм ребёнка отвечает чрезмерным хаотическим порождением нервных импульсов, для которых не находится никакой настоящей разрядки.

Подобное толкование симптомов истерического превращения впервые высказал Отто Ранк в своей новаторской работе «Травма рождения» (1929). И если Фрейд рассматривал превращения как проявления психологического противоречия, выраженного на языке тела, то Ранк полагал, что их настоящая основа была физиологической, то есть отражающей то изначальное положение, которое существовало во время рождения. Для Фрейда вопрос заключался в том, как проблема по своей сути психологическая могла быть переведена в какой-нибудь физический симптом. А Ранк столкнулся с противоположной трудностью — объяснить, как феномен по преимуществу соматический мог посредством вторичной переработки получить психологическое содержание и символическое значение.

Некоторые серьёзные проявления истерии, которые граничат с психозами, такие, как психогенный ступор, непроизвольные грёзы и обманчивое воображение действительности (pseudologia fantastica), по всей видимости, функционально связаны с БПМ-1. Они отражают глубинную потребность восстановить то блаженное чувственное состояние, которое характерно для безмятежного внутриматочного существования и символического единства с матерью. И если та доля чувственного и физического удовлетворения, которое вовлечено в эти состояния, может быть с лёгкостью определена как заменитель чаемой «доброй матки» и благоприятной ситуации кормления, то среди конкретного содержания грёз и фантазий присутствуют темы и элементы, которые связаны со временем детства, отрочества и взрослой жизни индивида.

Пациенты, страдающие обсессивно-компульсивными расстройствами, мучимы навязчивыми неразумными мыслями, от которых они не могут отвлечься или чувствуют себя вынужденными исполнять некие нелепые и бессмысленные, без конца повторяющиеся ритуалы. Если они отказываются подчиняться этим странным понуждениям, то их переполняет какая-то смутная тревога. В психоаналитической литературе существует общее мнение относительно того, что основу подобного расстройства образуют противоречия, связанные с гомосексуальностью, агрессивностью и биологическими выделениями наряду с подавлением половой сферы и резким выделением прегенитальных влечений, особенно тех, что являются по своей природе анальными. Эти стороны навязчивого невроза указывают на сильную околородовую составляющую в этом расстройстве, особенно на скотологический аспект БПМ-3.

Другой характерной чертой этого невроза является сильная раздвоенность и противоречивость пациентов в отношении к религии и Богу. Многие люди, страдающие навязчивым неврозом, живут в постоянном жестком противоречии с Богом и вероученьем и переживают сильные бунтарские и богохульные мысли, чувства и побуждения. Например, они связывают образ Божий с мастурбацией или дефекацией или испытывают неодолимое искушение громко смеяться, выкрикивать ругательства и пускать газы в церкви или на похоронах. Всё это чередуется с отчаянным стремлением покаяться, искупить вину и наказать себя, дабы сделать несуществующими сотворённые грехи и проступки.

Как мы установили ранее, при разборе феноменологии перинатальных матриц, подобная тесная связь сексуальных и агрессивных влечений со сверхестественными и божественными элементами характерна для перехода между БПМ-3 и БПМ-4. Подобным же образом сильное противоречие между восстанием против неодолимой силы и желанием отдаться ей характерно для последних стадий события смерти и возрождения. В холотропных состояниях эта неумолимая повелительная сила может быть пережита в виде архетипических образов.